идут к революции, и они хотят иметь революционных вождей.
Итог. Процесс окончательного оформления действительно большевистских партий на Западе, представляющих опору грядущей революции в Европе, — начался. Таков итог последнего полугодия.
—
Ещё более тяжелы и своеобразны условия развития профессиональных союзов на Западе.
Во-первых, они узки по своей “испытанной” цеховой практике и враждебны социализму, ибо, возникши раньше социалистических партий и развившись без их помощи, они привыкли кичиться своей “независимостью”, цеховые интересы ставят выше классовых интересов и ничего, кроме “копейки на рубль”, признавать не хотят.
Во-вторых, они консервативны по духу и враждебны ко всяким революционным начинаниям, ибо они имеют во главе старую, продажную, подкармливаемую буржуазией профсоюзную бюрократию, всегда готовую отдать профсоюзы в услужение империализму.
Наконец, они, эти профсоюзы, будучи объединены вокруг амстердамских реформистов, представляют ту самую многомиллионную армию реформизма, на которую опирается современный капиталистический строй.
Конечно, кроме амстердамских реакционных союзов существуют еще союзы революционные, примыкающие к Профинтерну. Но, во-первых, значительная часть революционных союзов, не желая учинять раскол в профдвижении, остаётся в составе Амстердамского объединения, подчиняясь дисциплине последнего; во-вторых, в решающих странах Европы (Англия, Франция, Германия) амстердамцы всё еще представляют большинство рабочих. Не следует забывать, что Амстердам объединяет не менее четырнадцати миллионов профессионально организованных рабочих. Думать о том, что можно будет добиться в Европе диктатуры пролетариата против воли этих миллионов рабочих, — значит жестоко заблуждаться, сойти с почвы ленинизма, обречь себя на неминуемое поражение. Поэтому задача состоит в том, чтобы завоевать эти миллионные массы на сторону революции и коммунизма, освободить их из-под влияния реакционной профсоюзной бюрократии или, по крайней мере, добиться того, чтобы они заняли в отношении коммунизма позицию благожелательного нейтралитета.
Так обстояло дело до последнего времени. Но в последние годы картина начинает меняться к лучшему. Родиной замкнутых и реакционных профсоюзов является Англия, бывшая некогда промышленно-капиталистическим гегемоном на мировом рынке. Падение этой монополии связывается с развитием финансового капитала, характеризующегося борьбой ряда крупнейших стран за колониальную монополию. Империалистическая фаза капитализма несёт с собой расширение территории для узких реакционных профсоюзов, но она же суживает материальную базу их, ибо империалистская сверхприбыль является объектом борьбы ряда стран, а колонии всё менее склонны оставаться в роли колоний. Не следует также забывать, что война значительно подорвала производство Европы. Известно, что общая сумма производства Европы составляет ныне не более 70% довоенного производства. Отсюда сокращение производства и успешное наступление капитала на рабочий класс. Отсюда сокращение заработной платы, фактическая отмена 8-часового рабочего дня и ряд неудачных забастовок обороны, лишний раз демонстрировавших измену профсоюзной бюрократии рабочему классу. Отсюда колоссальная безработица и рост недовольства рабочих реакционными профсоюзами. Отсюда идея единого фронта в области экономической борьбы рабочего класса и план объединения двух профсоюзных Интернационалов в единый Интернационал, способный организовать отпор капиталу. Речи реформистов на венском конгрессе Амстердамского Интернационала (июнь 1924 г.) о переговорах с “русскими” союзами и призыв английских профсоюзов на конгрессе тред-юнионов (начало сентября 1924 г.) к единству профессиональных союзов являются лишь отражением растущего напора масс на реакционную профсоюзную бюрократию. Самым замечательным во всём этом нужно считать тот факт, что именно английские союзы, являющиеся гнездом консерватизма и основным ядром Амстердама, берут на себя почин в деле объединения реакционных и революционных профсоюзов. Появление левых элементов в английском рабочем движении — это вернейший показатель, говорящий о том, что “у них там”, в Амстердаме, не всё благополучно.
Иные думают, что кампания об объединении союзов необходима именно теперь потому, что в Амстердаме появились левые элементы, которых безусловно нужно поддержать всеми силами, всеми средствами. Это неверно, или — точнее — это верно лишь отчасти. Дело в том, что компартии на Западе становятся массовыми организациями, они превращаются в настоящие большевистские партии, они растут и идут к власти вместе с ростом недовольства широких рабочих масс, что дело, стало быть, идёт к пролетарской революции. Но свергнуть буржуазию нельзя, не лишив её опоры в лице реакционного Амстердама, завоевать диктатуру нельзя, не завоевав эту буржуазную цитадель в Амстердаме на сторону революции. Но сделать это односторонней работой извне нельзя. Добиться этой цели в данный момент можно будет лишь комбинированной работой изнутри и извне по линии обеспечения единства профдвижения. Вот почему вопрос об объединении союзов и вхождении в международные производственные объединения становится вопросом животрепещущим. Поддержать и толкать вперёд левых, конечно, следует. Но действительная поддержка левых может получиться лишь в том случае, если знамя революционных союзов не будет свёрнуто, если реакционных лидеров Амстердама будут бичевать за их измену и раскольничество, если левых лидеров будут критиковать за их половинчатость и нерешительность в борьбе с реакционными лидерами. Только такая политика может подготовить действительное объединение профсоюзов. В противном случае может получиться такая же картина, какая получилась в октябре прошлого года в Германии, когда левая группа Леви была с успехом использована реакционной правой социал-демократией для окружения германских революционных рабочих.
—
Наконец, о росте популярности Советского Союза среди народов буржуазных государств. Может быть, самым верным показателем неустойчивости “пацифистско-демократического режима” следует считать тот несомненный факт, что влияние и авторитет Советского Союза среди трудящихся масс Запада и Востока не только не ослабевает, а, наоборот, растёт из года в год, из месяца в месяц. Речь идёт не о том, что Советский Союз получает “признание” в ряде буржуазных государств. Сама по себе это “признание” не представляет еще чего-либо особенного, ибо оно диктуется, во-первых, потребностями капиталистической конкуренции буржуазных стран, стремящихся занять “своё место” на рынке Советского Союза, во-вторых, — “программой” пацифизма, требующего установления “нормальных отношений” с Советской страной, подписания хотя бы какого-нибудь “договора” с Советским Союзом. Речь идёт о том, что нынешние “демократы” и “пацифисты” побили своих буржуазных конкурентов на парламентских выборах благодаря платформе “признания” Советского Союза, что Макдональды и Эррио пришли к власти и могут остаться у власти благодаря, между прочим, тому, что они блудят языком о “дружбе с Россией”, что авторитет этих “демократов” и “пацифистов” является отражённым светом от авторитета Советской власти среди народных масс. Характерно, что даже такой всем известный “демократ”, как Муссолини, считает нужным щегольнуть нередко перед рабочими своей “дружбой” с Советской властью. Не менее характерно, что даже такие, всем известные, хапатели чужого добра, как нынешние правители Японии, не хотят обходиться без “дружбы” с Советским Союзом. Мы уже не говорим о колоссальном авторитете Советской власти среди народных масс Турции, Персии, Китая, Индии.
Чем объяснить этот небывалый авторитет и эту необычную популярность в народных массах чужих государств такой “диктаторской” и революционной власти, как власть Советская?
Во-первых, ненавистью рабочего класса к капитализму и его стремлением освободиться от него. Рабочие буржуазных государств сочувствуют Советской власти, прежде всего, как власти, свергшей капитализм. Представитель железнодорожников Англии, небезызвестный Бромлей, недавно сказал на конгрессе тред-юнионов:
“Капиталисты знают, что глаза рабочих всего мира устремлены на Россию и что если русская революция победит, то сознательные рабочие других стран спросят себя, — почему мы так же не можем уничтожить капитализм?”.
Бромлей, конечно, не большевик. Но то, что он сказал, это есть выражение чаяний и дум рабочих Европы. Ибо почему бы, в самом деле, не сбросить европейский капитализм, если “русские” вот уже седьмой год, с пользой для дела, обходятся без капиталистов? Вот где источник громадной популярности Советской власти среди широких масс рабочего класса. Поэтому рост международной популярности Советского Союза означает рост ненависти рабочего класса всех стран к капитализму.
Во-вторых, ненавистью народных масс к войне и их стремлением разбить военные начинания буржуазии. Народные массы знают, что Советская власть первая открыла атаку против империалистической войны и, открыв атаку, подорвала войну. Народные массы видят, что Советский Союз является единственной страной, ведущей борьбу против новой войны. Они сочувствуют Советской власти потому, что она является знаменосцем мира между народами и верным оплотом против войны. Поэтому рост международной популярности Советской власти говорит о росте ненависти народных масс всего мира к империалистической войне и её организаторам.
В-третьих, ненавистью угнетённых масс зависимых стран и колоний к игу империализма, их стремлением разбить его. Советская власть является единственной властью, разбившей цепи “отечественного” империализма. Советский Союз является единственной страной, строящей свою жизнь на началах равенства и сотрудничества наций. Советское правительство является единственным в мире правительством, отстаивающим до конца единство и независимость, свободу и суверенность Турции и Персии, Афганистана и Китая, колониальных и зависимых стран всего мира. Угнетённые массы сочувствуют Советскому Союзу потому, что они видят в нём союзника в деле освобождения от империализма. Поэтому рост международной популярности Советской власти означает рост ненависти угнетённых народов всего мира к империализму.
Таковы факты.
Едва ли можно сомневаться, что эти три ненависти не послужат к укреплению “пацифистско-демократического режима” современного империализма.
На днях министр иностранных дел Америки, “пацифист” и колчаковец Юз, издал черносотенную декларацию против Советского Союза. Несомненно, что лавры Пуанкаре не дают спать Юзу. Но едва ли можно сомневаться в том, что черносотенно-пацифистская декларация Юза послужит лишь к дальнейшему усилению влияния и авторитета Советского Союза среди трудящихся масс всего мира.
Таковы основные моменты, характеризующие нынешнее международное положение.
“Большевик” № 11 ,
20 сентября 1924 г.
“КРЕСТЬЯНСКОЙ ГАЗЕТЕ”
ПРИВЕТ “КРЕСТЬЯНСКОЙ ГАЗЕТЕ”, ВЕРНОМУ СТРАЖУ ВЕЛИКОГО ДЕЛА СОЮЗА РАБОЧИХ И КРЕСТЬЯН!
“Крестьянская Газета”! Помни три заповеди:
1) Береги своих селькоров, как зеницу ока, — это твоя армия;
2) Свяжись покрепче с честнейшими и сознательнейшими из крестьян, особенно с бывшими красноармейцами, — это твоя опора;
3) Насаждай правду в деревне и труби на весь мир, неустанно труби, что освобождение крестьян немыслимо без братского союза с рабочими, что победа труда над капиталом невозможна без руководства крестьянами со стороны рабочих.
И. Сталин
“ Крестьянская Газета” № 51 ,
17 ноября 1924 г.
О ДИСКУССИИ Беседа с корреспондентом Роста 9 января 1924 г.
Только предстоящая через неделю Всесоюзная партийная конференция подведёт окончательные итоги широко развернувшейся в РКП(б) и её прессе дискуссии. Уже сейчас на основании имеющихся резолюций парторганизаций, поступающих с мест, несомненно, что позицию Центрального Комитета одобряют более 90% всей массы членов, организованных в РКП(б).
Партия отдаёт себе отчёт в том, что наши враги пытаются воспользоваться развернувшейся дискуссией для того, чтобы распространять всякие вымыслы о мнимом разложении РКП(б), ослаблении Советской власти и т. д. Подобная оценка нашей дискуссии, по меньшей мере, смешна. В действительности, неоднократно возникавшие в нашей партии дискуссии неизменно приводили в итоге к изживанию разногласий. Партия всегда выходила из этих дискуссий ещё более сплочённой и укреплённой. Настоящей дискуссией выявилась чрезвычайно высокая политическая зрелость рабочих масс, являющихся носителями государственной власти в СССР. Должен заявить — и всякий, знакомый с содержанием дискуссия, может в этом убедиться,—что по всем
