парии вреден для страны в экономическом отношении. Однако те, кто управляет страной, знают об этом лучше. Мировое общественное мнение представляет собой первый этап глобального действия.
Даже если мир, склонный к нарушению законов, и не наложит официальных торговых санкций на какой-нибудь бандитский режим, тем не менее международные агентства, такие как Всемирный банк, могут отклонить просьбы этого режима на многомиллиардные займы. Частные банки могут не решиться сотрудничать с ними, зарубежные инвесторы и туристы могут оказаться где-либо в других местах. Но хуже всего то, что компании и страны, которые все еще хотят сотрудничать со страной-парией, будут запрашивать гораздо больше, чем это бывает обычно. Изменения в ситуации при переговорах зависят от того, какой имидж имеет страна в глазах мирового общественного мнения.
Более того, поскольку значимость мирового общественного мнения возрастает одновременно с распространением системных средств массовой информации, умные, проницательные политические деятели могут использовать его как некое нетривиальное и лишенное условностей оружие. Оно будет применяться не только для того, чтобы сохранить жизнь некоторым политзаключенным или предоставить возможно более быструю помощь какой-либо зоне бедствия, но и чтобы обезопасить нас по крайней мере от некоторых экологически разрушительных акций, которые, не будь этого, совершились бы на нашей истекающей кровью планете.
Когда армяне подверглись нападению со стороны азербайджанцев в Баку, армяне, живущие в Лос-Анджелесе, узнали об этом мгновенно и тут же начали организовывать политические акции.
Когда католических монахов в Эль-Сальвадоре убивает команда смертников, об этом узнает весь мир. Когда в Южной Африке заключают в тюрьму профсоюзного деятеля, об этом сразу же говорят. Новые всемирные массмедиа в основе своей озабочены тем, чтобы приносить прибыль. Однако вместе с тем средства массовой информации на новом этапе неумышленно повышают уровень межнациональной политической деятельности благодаря исключительному многообразию ее участников.
Таким образом, вовсе не стремясь к этому, такие деятели, как Мэрдок и Максвелл, Тернер и Мон, Берлускони и другие магнаты новых СМИ, создают мощный новый инструмент и отдают его в руки всемирного сообщества.
Но этот инструмент имеет дело не только с поверхностными слоями происходящего. Как мы увидим ниже, новая глобальная система массмедиа стала в действительности главным орудием революционных изменений в сегодняшнем быстро меняющемся мире.
27. ПОДРЫВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ СРЕДСТВ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ
30 июня 1988 г. в Викторвилле, штат Калифорния, неподалеку от Лос-Анджелеса, департамент шерифа получил жалобу. Пятерых мексиканцев обвиняли в том, что они запускают громкую музыку, пьют пиво и мочатся на газон, устраивают вечеринки, которые затягиваются после 12 часов ночи. Когда шестеро представителей шерифа прибыли, чтобы разобраться в этом, и пытались успокоить этих людей, в ход пошли кулаки и резиновые дубинки. Для людей шерифа этот случай вряд ли был уникальным — но за одним исключением.
Незаметно для них, пока они боролись с нарушителями порядка, используя резиновые дубинки и различные приемы захвата, сосед, живущий рядом, выставил на окно свою видеокамеру.
Сразу после того как четырехминутная видеозапись была показана латиноязычной общине города, произошел взрыв негодования, вызванный жестокостью, приписываемой полицейским. За этим последовали протесты борцов за гражданские права, далее — ходатайства против помощников шерифа, обвиняемых в использовании излишней силы. Армандо Наварро, исполнительный директор института социальной справедливости, местной организации борцов за гражданские права, сказал: «Я являюсь активистом нашего общества в течение 21 года, но никогда мне не приходилось иметь дело с таким классическим случаем, наглядно и колоритно показывающим, что такое насилие».
Адвокаты помощников шерифа, со своей стороны, утверждали, что видеозапись нельзя считать полностью правдивой, ибо она не показывает, что же случилось до того, как включили видеокамеру, когда, по словам помощников шерифа, насилие было направлено против них.
Этот инцидент разросся до больших размеров, когда тот человек, который сделал видеозапись, куда-то исчез и когда представитель мексиканского консульства в Лос-Анджелесе привел в замешательство суд, начав видеосъемку заседания, свидетельствующего о дискриминации мексиканцев в Соединенных Штатах. В конце концов, федеральный суд выступил против людей шерифа и присудил мексиканцам один млн. долл.[416]
Невероятно, чтобы революционеры, которые сбросили коммунистическое правительство в Чехословакии в 1989 г., слышали когда-либо об истории «Пятерых из Викторвилля». Однако в Праге студенты включали телевизоры на углах улиц и проигрывали видеозаписи, показывающие жестокость чешских властей, пытающихся подавить антиправительственные уличные шествия[417]. Студенты проигрывали также записи с выступлениями драматурга Вацлава Гавела, который прошел путь от политзаключенного до президента. И еще в одном месте, на Тайване, политическая оппозиция также использовала видеокамеры и мониторы, чтобы показать то, что они называли «насилием со стороны правительства».
По всему миру новые коммуникационные системы или новые способы использования старых систем служат для того, чтобы бросить вызов государственной власти (а иногда и свергнуть ее)[418]. По словам основателя «Солидарности» Леха Валенсы, политические перевороты в Восточной Европе можно описать так: «Эти реформы являются результатом цивилизации — компьютеров, спутникового телевидения [и других нововведений], которые предлагают нам альтернативные решения».
ЭТОТ МЕРЗКИЙ МАЛЕНЬКИЙ ЧЕЛОВЕЧЕК НА ТВ…
Очевидно, что последняя волна революций, которые пронеслись в 1989 г. над Восточной Европой, была результатом совместного действия трех сил: долго длящихся неудач в реализации плана экономического благосостояния, которое было обещано социалистическими государствами; заявлением Советского Союза, что он не будет больше помогать коммунистическим правительствам других стран, угрожая своим военным вмешательством, и лавиной информации, которая просачивалась в коммунистические страны, несмотря на все усилия цензуры, — информации, распространяемой посредством новых средств коммуникации.
Во время двадцатипятилетней диктатуры Николае Чаушеску в Румынии существовала самая строгая цензура по сравнению с другими коммунистическими режимами Восточной Европы; она контролировала абсолютно все, что появлялось в прессе и в особенности на телевидении. Сам Чаушеску был большим любителем телевидения, причем ему особенно нравились эпизоды одного полицейского шоу-сериала, где главную роль играл Телли Сэвэлас[419]. Несмотря на это, Чаушеску не сумел понять революционные изменения, которые произошли в СМИ во всем мире, и поплатился за это своей жизнью, закончившейся в День Рождества 1989 г.
Если бы Чаушеску изучил ту роль, которую сыграла новая общемировая система СМИ, например в свержении Фердинанда Маркоса на Филиппинах, он мог бы понять, что контролем над СМИ в своей стране уже нельзя удержать народ в неведении, что политические события, происходящие в государстве, все чаще становятся всеобщим достоянием.
«То, что произошло на Филиппинах, — сказал профессор Уильям Адаме, специалист по СМИ в университете Джорджа Вашингтона, — было эпической стадией на пути к революции нового вида — революции посредством электронных СМИ и символов».
По причине исторически сложившихся тесных связей между Филиппинами и Соединенными Штатами, а также потому, что там постоянно находились американские военные базы, Маркос и его основная политическая оппозиция добивались поддержки США. И те, и другие разыскивали иностранных журналистов, чтобы поведать им свою историю.
Когда оппозиция набрала силу, Маркос неохотно согласился на выборы в 1986 г. Развернувшаяся в связи с этим кампания была в полном объеме запечатлена операторами американского телевидения, захваченными драмой Кори Акино, вдовы убитого национального героя, выступившей против коррумпированного старого диктатора.
Вначале президент Рейган поддержал Маркоса. Но поскольку по американскому телевидению продолжались репортажи, жители США увидели миролюбиво настроенных миловидных демонстрантов, представителей среднего класса, которые протестовали против головорезов Маркоса, и позиция Рейгана начала меняться. Телевизионный критик газеты «Вашингтон пост» писал: «Это никак не выглядело хорошим делом — вступать в союз с этим мерзким маленьким человечком на экране телевизора».
Рейган послал в Манилу своих официальных представителей контролировать выборы, чтобы не было подкупов и обмана. Команда, руководимая сенатором Ричардом Лагэр, нашла множество фактов и того, и другого и обнародовала свои заключения перед телевизионной аудиторией раньше, чем официально сообщила президенту. Этот отчет нанес большой ущерб кампании Маркоса. То, что американцы видели на экранах своих телевизоров, мгновенно просачивалось обратно, на Филиппины.
Освещение событий на телевидении повлияло и на Белый дом, который в конце концов стал поддерживать военную антимаркосовскую фракцию, и эта комбинация силы с информацией сумела лишить Маркоса власти. Маркос, столкнувшись с неизбежным, покинул страну и получил разрешение поселиться на Гавайских островах[420].
Один политолог-аналитик сказал впоследствии: «Если бы он принадлежал к самым великим тиранам XX столетия, он выгнал бы СМИ и начал действовать пулеметами».
А судьба Чаушеску могла бы сложиться иначе. Если бы он позволил действовать СМИ в своей стране и не начал бы использовать пулеметы, он, вполне возможно, остался бы жив. Ниспровержение коммунистических режимов в других восточноевропейских странах, начавшееся весной 1989 г., которая оказалась полной драматических событий, было мирным. И только в Румынии загремели пулеметы.
Одним из последних действий диктатора был приказ об избиении участников акций протеста в городе Тимишоара. Когда после этого огромное число румын скопилось на улицах Бухареста, началась борьба между армией и силами безопасности Чаушеску, Сигуранцей. Эта борьба продолжалась многие дни, причем силы госбезопасности сражались и после того, как Чаушеску и его жену предали военному суду и расстреляли[421].
К этому времени центром революции стала 4-я студия «Свободного румынского телевидения». Даже тогда, когда снайперы и десантники пытались овладеть студией, лидеры революционных событий, контролирующие эфир, вновь и вновь демонстрировали кадры с телами диктатора и его жены. Только после этого кровопролитие прекратилось.
Спустя некоторое время газета «Нью-Йорк тайме» объявила, что диктатура Чаушеску была заменена «видеократией».
После свержения коммунистических режимов в Восточной Европе газета «Файнэншл тайме» торжествовала: «То средство, формирующее общественное мнение, в котором Джордж Оруэлл видел инструмент обращения людей в рабство, показало себя освободителем; даже Чаушеску не удалось одурачить свой народ».
