служит ежедневником, определяет ваше местонахождение, служит хранилищем памяти и — если вам повезет — по которому можно звонить. В эту же категорию входит «фольксваген-пассат», обладающий 120 приспособлениями, в числе которых оказывается «бардачок»-холодильник, в котором можно хранить суши. Однако чем большим числом функций обладает товар, чем он дороже, тем сложнее им пользоваться. Поскольку далеко не всем покупателям нужны все эти функции, большинство оказываются жертвами избыточной сложности.

Сложность на индивидуальном уровне не идет ни в какое сравнение с тем, что имеет место в бизнесе, финансах, экономике и обществе. Билл Гейтс, который знает, о чем говорит, считает, что в Америке «сложность возрастает астрономически». В Германии Федеральная комиссия по финансовому надзору говорит о «растущей сложности банковских операций».

В швейцарском Базеле могущественный Банк по международным расчетам, устанавливающий новые правила для банков во всем мире, диктующий им, какие суммы должны быть в наличии для повседневных операций, предложил новый свод правил под названием «Базель-2». Эти правила могут фатально сказаться на самых крупных мировых банках, и правительства во всем мире пытаются препятствовать их принятию.

Эти правила столь сложны и запутанны, что, по словам банковского консультанта Эммануэля Питсилиса из компании «Мак-Кинси и K°», «никто не в состоянии на сто процентов разобраться в „Базеле-2“.

Конференция ООН по торговле и развитию создала подборку финансовых и деловых инструментов, используемых при прямых международных инвестициях и в сделках между многонациональными корпорациями. Предназначенный для „удобства и доступности“ пользователей, этот набор инструкций в 2005 году составил 14 томов.

Добро пожаловать в Комплексораму — новую повседневную реальность!

Помочь справиться со сложностями призваны компьютеры, но, согласно органу МТИ „Текнолоджи ревью“, программы превзошли порог доступности понимания. Почти невозможно разобраться в программе, если она содержит более нескольких сотен строчек кода, а сегодня софт десктопа содержит миллионы строк». Известная система «Виндоус» «Майкрософта» содержит 50 миллионов строк кода, а «Виста», другой продукт этой программы, еще больше.

Как говорит Рон С. Росс из Национального партнерства по защите информации, сложность IT-систем «превышает нашу способность защитить их», делая «сложность врагом безопасности номер один».

Мы сталкиваемся с возрастанием сложности во всех отраслях бизнеса, от маркетинга до начисления налогов. Налогов это касается особенно.

Институт Като в Вашингтоне сообщает, что американский налоговый кодекс за последние два десятилетия менялся не менее 7000 раз, на 74 процента увеличилось число его страниц. Сложность этой системы обходится американцам примерно в 6000000000 часов ежегодно, затрачиваемых на заполнение бланков, попытки разобраться в правилах, сбор и хранение данных о сделках.

По свидетельству «Ю-эс-эй тудей», и без того низкие процентные ставки по сберегательным вкладам в Америке падают еще и от сложности. Существует семь различных видов пенсионных счетов, а наниматели предлагают еще и свои, каждый с собственными правилами и ограничениями: «Некогда простая система разрослась в непроходимые дебри, и разобраться в ней способны только высокооплачиваемые бухгалтеры».

Как и следовало ожидать, Бюро трудовой статистики США сообщает, что число вакансий для бухгалтеров быстро увеличивается. Как отмечает одна из фирм по трудоустройству, растущий спрос в этой области отражает «увеличивающуюся сложность корпоративных сделок и рост управленческого аппарата».

Еще один показатель галопирующей сложности — увеличение субсубсубспециализации во многих отраслях. Полвека назад, до начала эпохи наукоемкой экономики, медицина делилась примерно на десять специальностей. Сегодня насчитывается более 220 категорий медиков, утверждает доктор Дэвид М. Лоуренс из медицинского центра фонда Кайзера. В 1970-х годах врачи должны были следить за сотней клинических исследований в год. Сегодня это число дошло до 10000.

12203 проблемы

За пределами США процесс усложнения идет медленнее, но и там он налицо. Агентство Евросоюза, занимающееся наукой и конструкторской деятельностью, говорит о «растущей сложности всех наших обществ», добавляя, что «способность компаний справиться с этой сложностью будет определяющим фактором для будущего инноваций в Европе».

Чиновник Отдела общественных реформ при премьер-министре Великобритании сообщает о том, что «государству предстоит решить более сложные личные и социальные проблемы» и что «достижение национальных целей улучшения образования, здравоохранения и прочего будет возможным лишь при условии преодоления этой сложности».

Карола Кампф из университета в Майнце в Германии описывает эскалацию сложности в высшем образовании. Он говорит об «увеличивающемся числе уровней в системе», умножении типов «корпоративных деятелей», сотрудничающих с университетами, усилении значимости неправительственных организаций и посредников, «растущем числе политических площадок, связанных с высшим образованием», и возникновении «разных способов координации».

Увеличивающаяся сложность системы высшего образования, как в Европе, так и повсюду, пустяк по сравнению с головокружительной сложностью систем здравоохранения, зависящих от быстрорастущих специализации, тестирования и форм лечения, усовершенствования оборудования, правительственного контроля, финансового и бухгалтерского учета, постоянно взаимодействующих с высокой скоростью.

Это всего лишь отдельные примеры. Кроме них, надо иметь в виду дополнительные сложности местных, национальных, а теперь и глобальных экологических ограничений, финансовых и трудовых законодательных актов, санитарного контроля, антитеррористических мер, переговоров о воде и прочих ресурсах и бесконечный список других взаимосвязанных функций, процессов и законов. А еще добавьте сюда сложности, вводимые десятками тысяч неправительственных организаций, каждая из которых привносит собственные дополнительные сложности.

Десять лет назад Союз международных ассоциаций в Брюсселе опубликовал двухтомную «Энциклопедию мировых проблем и человеческого потенциала». Этот амбициозный список насчитывал 12203 «мировые проблемы», каждая из которых соотносилась с «более общими, более специфичными, более острыми и более насущными». В книге содержалось 53825 статей и библиография из 4650 наименований. Но это было тогда.

Мы уходим от сравнительной простоты индустриальной эры с ее акцентом на единообразии, стандартизации и массовости. США не одиноки в порождении сложности. Достаточно вспомнить византийские сложности, навязываемые Евросоюзом в попытках «гармонизировать» буквально все — от образования до сыра. Только компьютерам под силу за всем этим уследить.

Как мы видим, изменения глубинных основ, которые создают революционное богатство и соответствующий образ жизни, базируются на беспрецедентной по уровню экономической и социальной сложности.

Сочетание акселерации, десинхронизации и глобализации вместе с лавинообразным увеличением нового знания одолевает наши заржавевшие институции и приближает нас к точке краха.

К счастью, из этой ситуации есть выход.

Глава 35

РЕШЕНИЕ БУЛЬВАРА СЕПУЛЬВЕДА

Лос-Анджелес знаменит своими автострадами, одна из которых, номер 405, в свою очередь, известна особенно плотным транспортным потоком, так что машины частично вытесняются на улицу, которая на протяжении многих миль идет параллельно ей. Эта улица называется бульваром Сепульведа.

Именно на этом бульваре можно встретиться с одним из самых неожиданных деловых предприятий. На первый взгляд это всего лишь автомойка. Необычной ее делают не привычные насосы и очередь автомобилей к заправке, а то, что вас ожидает, когда вы входите внутрь, чтобы оплатить счет. Вот там-то вы и увидите единственную в мире комбинацию автомойки с книжной лавкой.

Как мы убедимся в дальнейшем, тот самый феномен, который привел к столь странному соседству, и следует преодолеть, а еще лучше — предотвратить, а именно: системный крах учреждений, на которые мы полагаемся в нашей повседневной жизни.

Каждая американка

Основанная в начале 1900-х годов, к 1980-м годам Американская телефонно-телеграфная компания выросла в крупнейшую в мире. Сегодня трудно оценить, насколько влиятельным было институциональное присутствие «AT&T» в стране в течение чуть ли не столетия.

«Ма Белл», как ее называли, была неотъемлемой частью жизни каждой общины. Черный телефонный аппарат с круглым циферблатом можно было увидеть практически в каждом американском доме. Компания обладала огромным политическим влиянием не только в Вашингтоне, но и по всей стране. Лаборатории компании, в которых работали несколько нобелевских лауреатов, считались величайшим центром научно-технических исследований в мире.

К 1970-м годам персонал «AT&T» насчитывал почти 1000000 человек. В ту доцифровую телефонную эпоху значительное число этих сотрудников составляли женщины-операторы, причем число их год от года росло. В компании шутили, что, если так продолжится и дальше, каждой американке придется стать телефонным оператором.

В1984 году Дядя Сэм положил конец существованию «AT&T», и она превратилась в жалкие остатки того, чем была раньше. В середине 2005-го она была поглощена компанией «Эй-би-си комьюникейшнс». Если такое случилось с «AT&T», то тем более может произойти — и гораздо быстрее — с самыми солидными и прочными организациями.

Лжетрансформация

Хотя учреждения в Европе, Японии и других странах тоже расшатываются благодаря изменениям в глубинных основах, но именно в США, поскольку они дальше всех продвинулись за пределы индустриальной эпохи, особенно настоятельно ощущается необходимость трансформаций. Также нигде, как здесь, столько не говорят о трансформациях, проявляя так мало понимания их сути.

Возьмем образование. Все президенты США последнего времени желали прославиться как «президенты образования», и Джордж Буш-младший не исключение.

Ключом к реальному улучшению образования в США является признание необходимости изменений, требуемых экономикой, основанной на производстве и распространении знания. Образование — это не только профессиональная подготовка, поэтому, обещая подготовить к работе, которая уже не существует, школа обманывает учащихся. Однако сегодняшние школы массового производства, несинхронизированные с реальной экономикой, по-прежнему делают упор на механическом, «фабричном» обучении.

Считающийся радикальным план Буша, вместо того чтобы поощрять любознательность, умение мыслить, креативность, индивидуальность и самодеятельность — то, что необходимо наукоемкой экономике, — требует еще более рутинного стандартного тестирования учеников, учителей и школ, т. е. всего лишь того, что несколько увеличит эффективность устаревшей системы образования.

Такой же удручающий пример лжетрансформации обнаруживается в реакции вашингтонской бюрократии на атаку 11 сентября — создании Департамента внутренней безопасности. Этот дорогостоящий кабинетный департамент свел в единую мегапирамиду 22 существовавших прежде иерархических бюрократических учреждения.

Короче говоря, Вашингтон делает то, что умеет лучше всего: создает бюрократии индустриального типа. В результате получается массивная вертикальная иерархическая конструкция с бесчисленным количеством