жабрами не так уж и наивна, и не так уж надуманны все те проблемы, которые она подняла. Мы можем воспитать специалистов для работ в океане, мужчин и женщин, которые не только морально, но и физически будут готовы для таких подводных работ, игр, любви и секса. Но даже если мы не будем останавливаться на подобных радикальных проектах, вполне вероятно, что освоение океана создаст не только новые профессии, но и новые стили жизни, новые морские субкультуры и, вероятно, даже новые религиозные секты или тайные морские культы.
Необходимо только не мечтать о далеком и нереальном, а суметь распознать новое окружение, которое неизбежно изменит жизнь, работу, восприятие мира, принесет новые сенсации, новые краски и формы, новые способы мышления и новые чувства. Более того, такое вторжение в море, свидетелями первой волны которого мы будем незадолго до наступления 2000 г., только одна из взаимосвязанных научно–технических тенденций, которые сегодня бурно развиваются. Все они, конечно же, наполнены новыми социальными и психологическими формами.
Завоевания океана напрямую связаны с умением точного предсказания погоды и особенно с контролем климата. То, что мы называем погодой, — в значительной степени продукт взаимодействия солнца, воздуха и океана. Постоянно контролируя океанические течения, состояние воды и другие факторы, запуская для этого все новые метеорологические спутники, мы будем усиливать нашу способность точнее предсказывать погоду. Д–р Уолтер О. Роберте, в прошлом президент Американской ассоциации развития науки, пишет: «Мы предвидим проведение полного глобального и непрерывного наблюдения за изменением погоды к середине 70–х, при этом по разумной цене. Такое наблюдение даст возможность получать более точный прогноз погоды, штормов, заморозков, пожаров, даст возможность предотвратить многие стихийные бедствия. Мы сможем предвидеть также потаенную, вне нашего сегодняшнего осознания, опасность потенциального оружия будущих войн — умышленные манипуляции погодой для выгоды отдельных могущественных организаций и на погибель противнику (или конкуренту) и вероятным свидетелям»[126]. В научной фантастике, в новелле, озаглавленной «Человек погоды», Теодор Л. Томас изображает мир, в котором центральный политический институт — это так называемый институт погоды. В этом институте представители различных наций вырабатывают политику погоды и управляют массами, используя природные катаклизмы: шторма — здесь, засухи — там, что позволяет поддерживать значимость их указов. Сегодня мы находимся только в начале пути такого тщательного управления погодой. Однако нет сомнений в том, что прошли дни, когда человек просто получал то, что ему пошлют небеса, не пытаясь вмешиваться в развитие природных явлений. Американское метеорологическое общество прямо заявляет: «Управление погодой сегодня — это реальность»[127].
Реальная возможность управления погодой — одна из поворотных точек в истории человечества. Впервые человек может активно влиять на развитие сельского хозяйства, транспортные перевозки, коммуникации, зоны отдыха. Если не пользоваться этим оружием с величайшей осторожностью, такой дар управления погодой вполне может привести к гибели человечества. Состояние погоды полностью взаимосвязано; небольшое изменение в одном месте может вызвать губительные последствия в других местах. Даже без агрессивных целей попытка борьбы с засухой в одном месте может вызвать торнадо в другом.
Кроме того, совершенно неизвестно, каковы социально–психологические последствия манипуляций погодой. Например, многие из нас испытывают недостаток в солнечном свете — это показывает массовая миграция населения на побережья Флориды, Калифорнии или Средиземноморья. Администрация национальной аэронавтики и космоса (НАСА) изучает концепцию гигантского орбитального зеркала, способного отражать солнечный свет в направлении ночной стороны Земли. Официальный представитель НАСА Джордж Е. Миллер заявил в конгрессе, что США будут способны вывести на орбиту огромный спутник, отражающий солнечный свет, уже где–то в середине 70–х годов (кстати, из его слов можно предположить, что вполне реально вывести такой спутник, который заслонит собой Солнце над определенными районами, погружая их по меньшей мере в полутень).
Естественный сегодня цикл дня и ночи определяет биологические ритмы человека, которые еще не до конца изучены. Вполне можно представить использование орбитальных солнечных зеркал с целью изменения светового режима для сельскохозяйственных, индустриальных или даже психофизиологических целей. Например, введение более продолжительного дня в Скандинавии могло бы значительно изменить тип культуры и национальный характер (так называемый нордический характер) этого региона. В качестве шутки предположим, что случилось бы с взлелеянным Ингмаром Бергманом искусством, порожденным темнотой Стокгольма, если бы она была развеяна? Можно ли представить, чтобы «Седьмая печать» или «Ночной свет» были написаны в другом климате?
Растущие возможности изменения погоды, новые источники энергии, новые материалы (некоторые из них просто сюрреалистичны по своим возможностям), новые транспортные средства, новые виды пищи (не только из моря, но и из гигантских гидропонных фабрик еды) — все это только первые воздействия на природу тех ускоряющихся изменений, которые еще впереди.
ГОЛОС ДЕЛЬФИНА
В «Войне с саламандрами» — прекрасном романе Карела Чапека — человек, пытаясь приручить разные виды саламандр, почти вызывает гибель цивилизации[128]. Сегодня, помимо прочего, человек учится использовать животный мир такими способами, которые вызвали бы улыбку Чапека.
Тренированные голуби используются для поиска и вытаскивания дефектных таблеток на конвейерах фармацевтических фабрик. На Украине советские ученые используют особые виды рыб для очистки от водорослей фильтров насосных станций. Дельфины обучались приносить инструменты водолазам, погружающимся у берегов Калифорнии, и защищать от акул тех водолазов, которые достигают рабочей зоны. Другие тренировались таранить подводные мины. Взрывая их, дельфины совершали самоубийство во имя человека. Такое использование дельфинов вызвало потрясение в области межвидовой этики[129]. Взаимодействие дельфина и человека очень полезно для предполагаемого контакта с внеземной цивилизацией, возможность которого некоторые ученые считают практически неизбежной. В то же время исследование дельфинов дает новые факты о том, что сенсорные аппараты человека и дельфина различны[130]. Это обусловлено некоторыми внешними ограничениями, в которых работает человеческий организм; восприятие, настроение, ощущения, не доступные человеку вследствие его биологического строения, могут быть теперь по крайней мере проанализированы или описаны.
Существование разнообразия видов животных — это не все, с чем мы можем иметь дело. Некоторые писатели в свое время писали о выведении новых форм живых организмов для специальных целей. Сэр Джордж Томсон замечает, что «с развитием знаний о генетике можно серьезно изменить разнообразные виды животных»[131]. Артур Кларк писал о возможности «увеличения умственных способностей домашних животных или выведении совершенно новых видов животных с более высоким, чем прежде, уровнем IQ[132]»[133]. Мы также изучаем способы управления животными на расстоянии. Д–р Хозе М. Р. Дельгадо провел серию экспериментов, ужасающих человеческими возможностями. Он имплантировал электроды в голову буйвола. Покачивая красной накидкой, Дельгадо возбуждал животное, провоцируя нападение. После этого, посылая сигнал от небольшого ручного передатчика, он заставлял животное разворачиваться и отбегать[134]. Будем ли мы выращивать специальных управляемых животных, послушных нам, или мы пойдем по пути создания роботов–уборщиков для дома, в основном зависит от состязания между науками о жизни и физическими науками. Вполне возможно, что более выгодно создавать машины, выполняющие различные функции, чем выращивать и тренировать животных. Биологические науки сегодня развиваются так быстро, что баланс может быть достигнут уже при нашей жизни. Фактически недалек тот день, когда мы для наших нужд будем выращивать машины.
БИОЛОГИЧЕСКИЕ ФАБРИКИ
Выращивать и тренировать животных может быть дорого. Но что произойдет, когда мы дойдем в эволюционных масштабах до уровня бактерий, вирусов и других микроорганизмов? Сможем ли мы обуздать жизнь в ее примитивных формах так, как мы объезжаем лошадь? На наших глазах появляется новая наука, основанная на принципах управления развитием микроорганизмов, которая обещает изменить саму природу индустрии, какую мы знаем. «В доисторическом прошлом наши предки одомашнили различные виды растений и животных, — говорит биохимик Марвин Дж. Джонсон из университета штата Висконсин, — но микроорганизмы не были приручены до самого последнего времени в первую очередь потому, что человек не знал об их существовании»[135]. Сегодня мы производим и используем в больших масштабах витамины, энзимы, антибиотики, лимонные кислоты и другие полезные компоненты. Около 2000 г., если проблема питания будет расти так же интенсивно, биологи начнут выращивать микроорганизмы для использования в питании животных и, быть может, самих людей.
В университете города Упсалы в Швеции я имел возможность обсудить эти проблемы с Арне Тицелиусом, нобелевским лауреатом в области биохимии, в настоящее время президентом Нобелевского комитета. «Возможно ли, — спросил я его, — чтобы когда–нибудь мы смогли построить биологические механические системы, которые могут использоваться в производстве, но которые будут состоять не из пластика или металла, а из живых организмов?» Он ответил недвусмысленно: «Мы уже достигли этого уровня. Великое будущее индустрии связано с биологией. Один из наиболее ярких примеров начала этого огромного технологического процесса — это Япония, которая после войны имела не только свое собственное кораблестроение, но и свою микробиологию. Теперь Япония обладает огромными индустриальными мощностями, основанными на микробиологии. Большая часть их пищевой индустрии построена на процессах, в которых основную роль играют бактерии. Сегодня они производят много видов полезных продуктов. Например, аминокислоты. В Швеции сейчас все говорят о необходимости усиления позиций в области микробиологии. Видите ли, необходимо научиться думать не только в терминах вирусов или молекул… Индустриальные процессы по большей части основываются на процессах с участием человека. Вы получаете сталь, обрабатывая железную руду с использованием угля. Вспомните об индустрии пластиков — искусственных продуктов, сделанных из нефти. Но замечательно, что даже сегодня, несмотря на огромное развитие химии и химических технологий, не существует ни одного пищевого продукта, произведенного индустриально и способного соперничать с фермерским хозяйством.
В этой области и в большей части других областей производства природа пока безоговорочно главенствует над человеком, даже над наиболее опытными инженерами–химиками и исследователями. Что же из этого следует? По мере того как мы постепенно узнаем, как природа что–либо создает, и по мере того как мы учимся имитировать природу, мы будем создавать совершенно иные процессы. Они станут основой индустрии новых типов — биологических фабрик и биологических технологий.
Зеленые растения получают энергию с помощью Солнца и атмосферного углекислого газа. Это очень эффективный механизм. Зеленые листья являются чудесными машинами. Мы знаем об их работе сегодня гораздо больше, чем 2—3 года назад, но все еще недостаточно, чтобы имитировать этот процесс. В природе существует огромное количество таких
