новизны или с обоими этими факторами. Во всех трех случаях требуется быстрая и многократная адаптация к непредсказуемым раздражителям. И можно провести параллель между всеми тремя видами реакции с точки зрения их ответа на сверхвозбуждение.
Первое: исследования засвидетельствовали смущение, потерю ориентации, искаженное восприятие реальности. Второе: проявления усталости, страха, напряженности и предельной возбудимости (раздражительности) одинаковы. И третье: во всех случаях есть точка, после которой нет обратного хода, — точка апатии и потери эмоциональности.
Короче, имеющиеся в нашем распоряжении данные свидетельствуют: сверхвозбуждение может привести к странному и неадаптивному поведению.
БОМБАРДИРОВКА СОЗНАНИЯ
Мы все еще очень мало знаем об этом феномене, чтобы авторитетно толковать о том, почему сверхвозбуждение, как представляется, вызывает неадекватное поведение. Однако мы собрали важную информацию, позволяющую признать, что перевозбуждение может сказаться по крайней мере на трех различных уровнях: восприятие, мышление (осознание) и принятие решения[262]. Легче всего понять уровень восприятия. Эксперименты с людьми, лишенными органов чувств, во время которых добровольцы были изолированы от нормальных возбудителей их органов чувств, показали, что отсутствие новых сенсорных раздражителей может повлечь за собой эффект смущения, растерянности и ухудшения умственной деятельности[263]. Кроме того, слишком большая дезорганизация, отсутствие четкости или хаотичность воспринимаемых раздражений могут иметь те же последствия. Это объясняет тот факт, что в профессиональной политической или религиозной борьбе для «промывки мозгов» используются не только способы лишения сенсорных раздражителей (например, заключение в одиночную камеру или келью), но и бомбардировка сознания: яркие вспышки ламп, быстрая смена цветовых пятен, хаотические звуковые эффекты — весь арсенал галлюциногенной калейдоскопии.
Религиозный пыл и причудливое поведение некоторых неумеренных поклонников хиппи могут вырасти не только из злоупотребления наркотиками, но и таких групповых «экспериментов», как лишение восприятия или бомбардировка сознания. Монотонное пение мантр[264], попытки фокусировать внимание индивида на внутреннем мире, своей внутренней сущности, персональный опыт, позволяющий не допустить в себя идущих извне раздражений[265], — все это попытки вызвать, стимулировать сверхъестественные и порой галлюцинаторные эффекты перевозбуждения.
На другом конце этой шкалы мы отмечаем затуманенный пристальный взгляд и оцепенение, лишенные выражения лица юных танцоров в огромной рок–дискотеке, где вспыхивают световые пучки, движения повторяются на полиэкране, децибелы криков, воплей и стонов, гротескные костюмы и кривляющиеся разрисованные тела создают сенсорную окружающую среду, характеризующуюся наличием высокой и экстремальной непредсказуемости и новизны. Возможность организма справляться с ощущениями не зависит от его физиологической структуры. Природа органов чувств и скорость, с которой импульсы проходят по нервной системе, создают биологические границы, принятые для количественных показателей сенсорных данных. Если мы будем измерять скорость передачи сигнала в различных организмах, мы обнаружим, что чем ниже уровень эволюционного развития, тем медленнее распространяется импульс. Например, у яиц морского ежа нервная система как таковая отсутствует, сигнал распространяется вдоль мембраны со скоростью около одного сантиметра в час. Ясно, что с такой скоростью организм может реагировать только на очень ограниченную часть окружающей его среды. По мере того как мы продвигаемся по лестнице эволюции к медузе, которая уже имеет примитивную нервную систему, сигнал распространяется в 36 тыс. раз быстрее: десять сантиметров в секунду. У червей эта скорость подпрыгивает до 100 см/сек. Среди насекомых и ракообразных нервный импульс распространяется со скоростью до 1000 см/сек. У антропоидов эта скорость доходит до 10 000 см/сек[266]. Эти примерные цифры не вызывают сомнения, они помогают объяснить, почему человек, бесспорно, — один из наиболее приспособленных живых существ.
У человека, который имеет скорость распространения нервного импульса около 30 000 см/сек., ограниченные пределы системы впечатляют. (Заметим, что электрические сигналы в компьютере передаются в миллиарды раз быстрее.) Ограниченные возможности органов чувств и нервной системы означают, что многие события, происходящие в окружающей среде, имеют скорости распространения сигнала слишком большие, чтобы мы могли их воспринять. Поэтому мы вынуждены в лучшем случае отбирать возбуждения. Когда сигналы поступают к нам регулярно и повторяясь, этот процесс отбора может дать довольно хорошее представление о реальности. Но когда степень дезорганизованности поступающей информации высока, когда воспринимается новое и непредсказуемое, точность построения наших мысленных образов вынужденно снижена. Наше представление о реальности искажено. Этим можно объяснить, почему, переживая сенсорные сверхвозбуждения, мы испытываем крайнее волнение из–за того, что расплывается линия раздела между иллюзией и реальностью.
ИНФОРМАЦИОННАЯ ПЕРЕГРУЗКА
Если сверхвозбуждение на сенсорном уровне увеличивает искажение, с которым мы воспринимаем реальность, то когнитивное (на уровне сознания) сверхвозбуждение создает помехи нашей способности «думать». Одни люди реагируют на новость непроизвольно, другие сначала осознают и обдумывают ее, и это зависит от способности впитывать, обрабатывать, оценивать и хранить информацию[267].
Рациональное поведение, как правило, зависит от непрерывного поступления потока данных от окружающей среды. Оно зависит от возможности индивида предсказать более или менее точно и честно последствия своих собственных действий. Индивид должен быть способен предвидеть, как будет реагировать окружающая среда на его действия. Поэтому здравый ум как таковой строится на этой человеческой способности предвидеть свое непосредственное личное будущее, основываясь на информации из окружающей среды.
Однако когда индивид окунулся в быстро и хаотично меняющуюся ситуацию или в напичканную новостями среду, точность его предвидения стремительно падает. Он не может больше делать разумные корректирующие оценки, от которых и зависит рациональное поведение.
Для того чтобы компенсировать это, чтобы поднять точность своего предвидения до нормального уровня, человек должен схватывать и далее получать гораздо больше информации, чем до того. Он должен это делать с экстремально большой скоростью. Короче, чем быстрее возникают изменения и новизна в окружающей среде, тем в большей информации нуждается индивид, чтобы наиболее эффективно реагировать и принимать рациональные решения.
Однако есть пределы восприятия сенсорной информации, есть генетический ограничитель нашей способности перерабатывать информацию. Говоря словами психолога Джорджа Миллера из Рокфеллеровского университета, это «строгие ограничения на количество информации, которое мы в состоянии принять, обработать и запомнить». Классифицируя информацию, реферируя и «кодируя» различными способами, мы в состоянии расширить эти пределы до тех пор, пока не получим веские основания считать, что наши возможности исчерпаны.[268]
Для того чтобы обнаружить и измерить эти внешние пределы, психологи и специалисты в теории информации используют методы тестирования того, что они называют «пропускной способностью каналов» человеческого организма. Для того чтобы осуществить эти эксперименты, они рассматривают человека в качестве «канала»[269]. Информация входит в него извне. Она воспринимается и перерабатывается, затем «выходит» в виде поступка, основанного на принятом решении. Скорость и точность переработки человеком информации может быть измерена сравнением скорости подачи входной информации со скоростью и точностью выходной информации[270].
Информация определяется и измеряется в особых единицах, называемых бит. Теперь эксперименты устанавливают скорость обработки информации, включая широкий круг заданий: чтение, печатание на машинке, игра на пианино, чтобы создать числовые шкалы или вычислительное устройство. И поскольку исследователи расходятся в мнениях относительно точности получаемых данных, они строго договариваются о двух основных принципах: во–первых, что человек имеет ограниченную «пропускную способность»; во–вторых, что переполнение системы приводит к серьезным нарушениям в поведении. Представим себе, например, рабочего сборочного конвейера на фабрике, производящей детские кубики. Его работа — нажимать на кнопку всякий раз, когда красный кубик проходит перед ним по ленте конвейера. Пока лента конвейера движется с умеренной скоростью, у него не возникает серьезных трудностей. Его деятельность проходит со стопроцентной точностью. Мы знаем, что, если скорость слишком мала, его сознание будет рассеиваться, мысли блуждать и его деятельность будет ухудшаться. Мы также знаем, что, если лента движется слишком быстро, он будет работать неуверенно, пропускать моменты нажатия кнопки, путаться, возрастет несогласованность его действий и работы конвейера. Он станет напряженным и раздражительным. Он может даже ударить по машине — от полного бессилия. В конце концов он откажется участвовать в тестировании.
В этом случае требования к информации просты, но картина подходит и для более сложного испытания. Пусть теперь кубики, идущие по ленте конвейера, разноцветные. Рабочему полагается нажимать кнопку только тогда, когда появляется определенное сочетание цветов — ну, скажем, за желтым кубиком следуют два красных и один зеленый. В этом задании он должен получать и обрабатывать гораздо[271] больше информации, перед тем как решить, нажимать ли ему на кнопку. Все остальное остается прежним, и у него будут такие же трудности, возрастающие по мере ускорения движения линии конвейера.
В еще более усложненном задании мы не только ставим рабочего в зависимость от количества данных, которые он должен переработать, перед тем как решить, нажимать ли ему кнопку, но мы заставляем его решать, какую из нескольких кнопок ему нажать. Мы также меняем число нажатий на каждую кнопку. Теперь его задание выглядит так: для набора цветов желтый–красный–красный–зеленый нажми на кнопку номер 2 один раз; для набора зеленый–голубой–желтый–зеленый нажми на кнопку номер 6 три раза; и т. д. Такие задания требуют от рабочего обрабатывать большое количество информации, чтобы выполнить данное ему задание. Изменение скорости конвейера в этом случае сразу сведет на нет точность его работы[272]. Подобные эксперименты были проведены для того, чтобы оценить влияние дополнительной степени сложности задания на поведение исполнителя. Тесты усложнялись, они включали световые вспышки, музыкальные звуки, письма, символы, разговоры и широкий круг других раздражителей. Испытуемых просили постукивать пальцами по столу, говорить отдельные фразы, решать головоломки, а также выполнять набор других заданий — это приводило их к полной неспособности что–либо делать.
Результаты недвусмысленно показали, что, независимо от характера задания, существует скорость предъявления, превысив которую, задание выполнить нельзя — и не просто из–за неадекватности мышечного усилия, отсутствия проворства, ловкости. Предел скорости чаще навязывался сознанием, а не мышечными ограничениями. Эти эксперименты обнаружили также, что чем больше времени давалось испытуемому на выбор решения и доведение дела до конца, тем больше альтернативных линий поведения ему открывалось.
Ясно, что эти открытия могут помочь нам понять известные формы психологических и даже психических расстройств. Руководители озабочены требованиями быстрого, непрерывного и комплексного принятия решений; люди завалены информацией, фактами и все время подвергаются тестированию; домохозяйки противостоят орущим детям, резким телефонным звонкам, сломанным стиральным машинам, воплям рока из комнаты подростков и жалобному вою телевизора из маленькой гостиной. Способность людей
