мы видим вопрос контроля над знаниями в самом сердце процесса сохранения мира.
Боле того, поскольку оружие Третьей волны более точно и, в теории, может убивать и ранить меньше солдат и мирных жителей, не лучше ли будет передовым странам продавать такое оружие менее продвинутым армиям — взамен оружия Второй волны, которое будет уничтожаться под международным контролем? Не обменять ли оружие массового поражения на оружие НЛД?
Это только намеки на весьма непривычные идеи, с которыми армиям и поборникам мира придется иметь дело завтра.
И когда мы говорим о стратегии знаний для мирных целей, какую роль здесь должно играть обучение? Будут ли международные центры обучения созданы для солдат, прикомандированных к ООН, или для других сил поддержания мира и борьбы с последствиями катастроф? Как насчет применения компьютерных имитаций для обучения посредничеству, ликвидации последствий катастроф, борьбе с голодом и разрешения конфликтов между культурами?
И более всего, как насчет всех видов моделирования, анализа и сбора данных, которые переместят центр внимания антивоенных действий из настоящего в будущее — предвосхищающее мышление, а не действия вслед пролитой крови? Здесь потребуется не только понимание военного равновесия сил, перемещения войск и так далее, но информация о политических фракциях и структурных напряжениях, выгодах и ограничениях, которые ведут к принятию решений в каждом государстве.
И наконец — и это приводит нас обратно к Балканам, — ни одна стратегия знаний для сохранения мира не может не учитывать один из самых серьезных источников информации и дезинформации, случайной и намеренной: СМИ.
Как начать (и как прекратить) войну
У правительств Европы и Америки есть длинный список причин, по которым они не станут рисковать ни солдатами, ни летчиками ради защиты страдающих людей на Балканах — что сербов, что боснийцев, что хорватов. Но ни одно правительство пока не объяснило, почему оно не предпринимает полностью безопасных и недорогих мер, чтобы удушить или хотя бы ограничить эту войну.
Это не был необъяснимый взрыв ненависти между народами, которые тысячу лет жили бок о бок и вступали в смешанные браки, — войну разожгли намеренно.
Коммунистические начальники в разных частях Югославии, стремительно терявшие авторитет после окончания холодной войны, решили уцепиться за власть, перейдя от марксизма к религиозно-этнической идеологии. Безответственные интеллигенты, рвущиеся к власти, вооружили их теориями религиозного и этнического превосходства и тоннами боеприпасов гиперэмоциональной риторики. Роль артиллерии сыграли СМИ.
Говоря словам Милоша Васича, редактора единственного независимого в Белграде журнала «Време», взрыв насилия оказался «искусственной войной, в действительности порожденной телевидением. Потребовалось только несколько лет свирепой, беспощадной, шовинистической, нетерпимой, экспансионистской, милитаристской пропаганды, чтобы породить достаточную ненависть, запустившую механизм войны».
Чтобы это было понятно, он так сказал американцам, посетившим его во время войны: «Представьте себе США, где каждая телестанция вплоть до самой мелкой дает одну и ту же передовицу — передовицу, продиктованную Дэвидом Дьюком. У вас тогда тоже через пять лет будет война».
С этим соглашается албанская журналистка Виолетта Ороси: «Распад Югославии начался как война СМИ».
Во всех регионах главные СМИ взяли под контроль фанатики, и они цензуровали, разрушали или намеренно оттесняли на обочину умеренных. Несмотря на это, группы борьбыза мир и мелкие газеты и журналы отчаянно пытались угасить пламя ненависти. Весна Песич, директор Центра антивоенных действий в Белграде, обращалась к внешнему миру с призывами признать существование «тех, кто не поддерживает политику межнациональной ненависти и войны». В Белграде происходили марши мира. Даже в Баня-Луке, оплоте боснийских сербов, в самой гуще битвы организовалась группа боснийцев, сербов и хорватов, назвавшая себя «Гражданский форум», — группа против этнической и религиозной ненависти.
Но ни одна западная держава — США, Англия, Франция, Германия, не говоря уже об остальном мире, — не подала финансовой или политической помощи противникам того самого кровопролития, которое правительства этих стран ежедневно осуждали. А ООН не создала ничего даже похожего на стратегию действий СМИ против пропаганды ненависти, чтобы хоть умерить насилие. Корабли ВМФ стояли возле берегов, надзирая за соблюдением эмбарго на поставки оружия. Но если бы поставить на палубы этих кораблей или на почву близлежащих Италии или Греции радиопередатчики, сама ООН могла бы дать голос заглушенным умеренным каждого региона, внося струю здравого смысла в безумие бывших республик Югославии. И почему бы вместе с эмбарго на оружие не ввести эмбарго на пропаганду ненависти? ООН или великие державы могли бы заглушить частоты местного вещания, если бы захотели. Они могли бы взять под контроль всю электрическую и почтовую связь воюющих государств. Но ничего этого не случилось.
Если американские специалисты психологической войны могли сбросить на иракцев 29 миллионов листовок, нельзя ли было сбросить несколько мелких и недорогих радиоприемников, настроенных на «Частоту мира», над зоной войны, чтобы бойцы услышали что-то кроме вранья собственной стороны?
В США Грейс Аарон, сопредседатель «Действия ради мира» из Лос-Анджелеса, умоляла, чтобы ЮСИА «начало вещание новостей и дало гражданам бывших югославских республик услышать уравновешенные и точные известия о войне», и не только в зонах боев, но и в Белграде и в Загребе.
Другие предлагали, чтобы радио «Свободная Европа» или «Свобода» взяли эту работу на себя. А где было Би-би-си? Или Си-эн-эн? Или Эн-эйч-кей из миролюбивой Японии? Простая трансляция регулярных радиопередач могла бы прийти на помощь тем, кто хотел остановить войну.
Два года еще ушло у США после начала войны, чтобы объявить о создании радиостанции «Свободная Сербия» — но только на коротких волнах. Прозвучало невнятное объяснение, что для передач на средних волнах нужны передатчики более мощные и поближе к зоне приема. В 1920 году компания «Маркони» из Англии передала концерт Нелли Мелба, который был слышен даже в Греции, а в 1993 году почему-то невозможно достучаться до Загреба или Белграда из Италии или, скажем, с соседних океанов. К тому времени в Сербии и Черногории было более 500 000 спутниковых тарелок, да еще 40 000 в Хорватии, но ни одно международное ведомство этим не воспользовалось.
В наш электронный век, когда стремительно наступает глобальная, интерактивная, мультимедийная сеть, а гигантские конгломераты СМИ спешат поскорее освоить новые технологии связи, пропаганда мира застряла в эпохе коротковолнового радио.
И совершенно ясно, что США — да и ООН, если она хочет сохранить претензии на звание миротворческой организации, — необходимы силы и средства на создание радиовещательного корпуса быстрого реагирования, и не только радио, но и телевизионного. Согласно Аарон, которая создала пять программ кабельного телевидения о войне и мире для США, балканские группы «неимоверно изощрены в пропаганде». Ей дали пропагандистские видеоленты всех трех сторон конфликта, и некоторые из них были явно отредактированы.
Некоторые были созданы сербскими телевизионными программами и переданы через спутники в США, где их распространяют американские про-сербские активисты.
Несмотря на преследования со стороны фанатиков и правительств каждого воюющего региона, журналисты, телекомментаторы, операторы и многие другие рвутся высказаться. Как говорит Аарон, «группам за мир и мирно настроенным СМИ можно хотя бы дать какое-то оборудование: лэптопы, восьмимиллиметровые камеры «Сони Хай», видеомагнитофоны, лазерные принтеры, модемы, программное обеспечение и абонентский выход на мировые службы информации».
Она смотрит шире Балкан. «Нам предстоит увидеть эпидемию региональных конфликтов. При попытке подавить их военной силой передовые хай-тековские страны просто обанкротятся. Так не воспользоваться ли «умным оружием» установления мира?»
Что, если в каком-то сериале героем станет не наркобарон, не сутенер, не гангстер и не продажный коп, а «голубая каска» ООН, или человек, который, рискуя жизнью, становится на пути этнической чистки?
Одно только «оружие знания», даже с использованием СМИ, никогда не сможет предотвратить войну или помешать ее распространению. Но отказ от создания систематической стратегии его применения — непростителен. Прозрачность, наблюдение, мониторинг оружия, использование информационных технологий, разведка, перехват средств связи, пропаганда, переход от оружия массового поражения к оружию НЛД, обучение и подготовка — ют все элементы будущей «формы мира».
Хотя чаще всего у них подход к любому вопросу диаметрально противоположен, но бывают случаи, когда интересы армий и движений за мир просто совпадают. Если бы были моральные и стратегические причины, по которым США предпочли бы стабильность на Балканах войне, то военные, следуя стратегии знаний для достижения этой цели, могли бы совместно с активистами борьбы за мир поддержать каждый своих коллег в зоне боев. Сторонники мира могли бы попросить у военных корабли, где разместить радиопередатчики, или самолеты, чтобы доставить аппаратуру связи балканским умеренным.
И конечно, есть и более глубокий уровень, на котором мир и его сохранение зависят от знания. В документе, подготовленным для совещания военных и разведывательных экспертов США, доктор Элин Уитни-Смит, директор фирмы «Микро информейшн системз инкор- пореитед» утверждала, как и мы в своих работах в течение многих лет, что широкий доступ к информации и средствам связи — необходимое предварительное условие экономического развития. Поскольку нищета с миром не дружит, Уитни-Смит предлагает использовать «нашу военную машину и мощь цифровой революции, чтобы дать как можно больше информации и информационных технологий остальному миру, чтобы люди из развивающихся стран вошли в мировое сообщество…
В интересах национальной безопасности, — продолжает она, — нам нужно использовать знания, чтобы нести процветание остальному миру, пока все его население не превратилось в иммигрантов, беженцев или пенсионеров Запада».
Для некоторых, несомненно, ее слова прозвучали утопией. Но потребуются все доступные нам идеи Третьей волны, совместные усилия сторонников мира и солдат, чтобы намвыжить в бурях, которые еще разразятся на линиях раздела нашего трехчленного мира.
Старый мировой порядок, построенный в промышленные века, уже распался на части. Мы все время говорим, что возникновение новой системы создания богатств и новой формы войны требует новой формы мира. Но если эта форма мира не будет соответствовать реалиям двадцать первого века, она может оказаться не только бесполезной, но и опасной.
Чтобы начертить форму мира для будущего, нам нужна хотя бы предварительная карта глобальной системы двадцать первого века. И мы набросаем ее на оставшихся страницах книги.
Мало какие слова употребляются столь же легко и небрежно, как «глобальность». Экология — «глобальная» проблема. СМИ создают «глобальную» деревню. Корпорации гордо говорят, что они «глоба-лизуются». Экономисты диагностируют
