83, стр. 266—267.

708. 696. заказ. — Заказ — старый лес, примыкающий к яснополянской усадьбе, любимое место прогулок Толстого. Там находится теперь его могила.

709. 696. Болотова. — Андрей Тимофеевич Болотов (1738—1833), агроном, писатель и переводчик. Толстой читал его мемуары — «Жизнь и приключения Андрея Болотова», изданные в 1871—1873 гг. в четырех томах М. И. Семевским.

710. 697. сбирался писать, — Роман «Декабристы». М. А. Цявловский относит варианты №№ 10—12, напечатанные в т. 17, стр. 269—272, к марту — апрелю 1878 г.

711. 699. с Лиз[аветой] Ал[ександровной] — Елизавета Александровна Маликова, жена Алексеева, первым браком была замужем за Александром Капитоновичем Маликовым (1839—1904). В 1874 г. привлекалась вместе с ним по «Процессу 193-х», но была отпущена за недостатком улик.

712. 6911. писать письма. — Известны два письма без дат, но приурочиваемые к 17 апреля 1878 г.: к H. Н. Страхову и к А. А. Толстой (т. 62).

5 мая. Стр. 69.

713. 6914. на Алексея — Алексей Степанович Орехов, бывший камердинер Толстого, сопровождавший его на Кавказ и в Севастополь, а потом служивший управляющим в Ясной Поляне. См. т. 46, прим. 525.

714. 6915—16. записки Фон-Визиной. — Наталья Дмитриевна Фонвизина, рожд. Апухтина (1805—1869), жена декабриста Михаила Александровича Фонвизина (1788—1854). Сопровождала его в ссылку в Сибирь. После смерти его была замужем (с 1857 г.) за декабристом И. И. Пущиным. О ней см. В. И. Шенрок, «Одна из жен декабристов» («Русское богатство», 1894, № 11—12). Толстой имеет в виду не дошедшие до нас «Замечания» Фонвизиной, полученные им от декабриста П. Н. Свистунова. Ср. письмо к П. Н. Свистунову от 4—6 мая 1878 г. (т. 62).

22 мая. Стр. 69—70.

715. 6923. Читал Парфения. — Парфений (ум. 1868), игумен Гуслицкого монастыря, писатель по вопросам старообрядческого движения. Имеется в виду его книга: «Сказание о странствии по России, Молдавии, Турции и Св. Земле постриженника святыя горы Афонской инока Парфения» (4 тома, М. 1855).

716. 7013. Илья — Илья Львович Толстой (1866—1933), второй сын Толстого. См. т. 83, стр. 117—118.

717. 7013. Таня — Татьяна Львовна Толстая (1864—1950), старшая дочь Толстого. См. т. 83, стр. 83—84.

718. 7015. Начал писать «свою жизнь». — Неоконченные автобиографические воспоминания о раннем детстве. См. т. 34.

1 июня. Стр. 70.

719. 7017. Бобринской, — Алексей Павлович Бобринский, последователь английского проповедника-евангелиста Редстока. См. прим. 74.

720. 7017. Урусов, — Леонид Дмитриевич Урусов (ум. 1885), тульский вице-губернатор, один из близких друзей Толстого. См. т. 83, стр. 290.

721. 7018. Андрюша — Андрей Львович Толстой (1877—1916), четвертый сын Толстого. См. т. 83, стр. 246.

722. 7018—19. избу в Чепыже. — Толстой построил себе в дубовой роще, Чепыже, избушку, чтобы в уединении работать.

3 июня. Стр. 70.

723. 7025—26. Вчера писал…. в маленькую книжку, — о вере. — См. ниже, Записную книжку № 7, стр. 186—190.

ПРЕДИСЛОВИЕ К СОРОК ВОСЬМОМУ И СОРОК ДЕВЯТОМУ ТОМАМ.

I

В 48 том входят Дневники и Записные книжки Л. Н. Толстого 1858—1880 гг., в 49 том — Дневники и Записные книжки 1881—1887 гг.

Тридцатилетие 1858—1887 гг. — период расцвета художественного гения Толстого. За это время им написаны: «Три смерти», «Альберт», «Семейное счастие», «Тихон и Маланья», «Идиллия», «Казаки», «Поликушка», «Война и мир», «Анна Каренина», «Холстомер», «Смерть Ивана Ильича», «Власть тьмы», народные и детские рассказы, «Азбука», отрывки незавершенных исторических романов из времен Петра I и декабристов, педагогические статьи, «Так что же нам делать?» и другие произведения.

К этому же времени относится широкая общественная деятельность Толстого: он работает мировым посредником, руководителем и учителем в устроенных им школах, распространяет художественные произведения, специально написанные им для народа и предназначенные вытеснить из народного чтения недоброкачественный литературный лубок, участвует в переписи населения г. Москвы.

Жизнь, творчество, общественная деятельность великого писателя в эти годы в значительной мере отразились в его повседневных записях, хотя они и велись с большими перерывами. Записи отражают круг интересов Толстого, процесс его мышления и этапы творческого развития. Многие записи свидетельствуют о самоуглублении и стремлении к постоянному наблюдению, о том глубоком психологическом анализе, который отмечал Н. Г. Чернышевский как отличительную черту таланта Толстого еще в 1856 г. в статье, посвященной ранним произведениям писателя.

Дневники и Записные книжки раскрывают творческую лабораторию художника и помогают установлению точной датировки различных моментов создания многих его произведений, в частности «Войны и мира».

Содержание записей Толстого в Дневниках и Записных книжках крайне разнообразно.

Он делал записи о волновавших его общественно-политических событиях в России и за границей, о прочитанных книгах и статьях, о лицах, с которыми входил в общение, иногда метко и выразительно характеризуя их, об отношениях с членами своей семьи; он записывал в Дневник свои мысли по вопросам философии, точных наук, истории, искусства, о процессе своего художественного творчества и т. д.

На записи в Дневниках нельзя смотреть как на окончательные суждения Толстого. Он часто только ставил те или иные вопросы, фиксируя их для того, чтобы самому не забыть и потом дать на них ответ, отчего многие записи поражают своей противоречивостью.

В Дневниках и особенно в Записных книжках имеется ряд записей фольклорного характера — народных пословиц, поговорок, образных выражений и отдельных слов, былин и народных рассказов, слышанных Толстым от сказителей или прохожих на Киевском шоссе, которое он часто посещал.

В Записные книжки заносил Толстой и свои наблюдения над явлениями природы и художественные описания картин природы, сделанные непосредственно под свежим впечатлением (т. 48, Записные книжки №№ 8 и 10).

Во многих записях запечатлены быт, среда, мысли, интересы различных слоев русского общества, но больше всего крестьянства, отражена ломка в России старых феодально-патриархальных форм общественной жизни и стремительное развитие в городе и деревне ненавистного Толстому капиталистического уклада.

В Дневниках Толстой сам свидетельствует о том, как постепенно он отходил от своего класса и чем был вызван его решительный переход на сторону крестьянства. Вместе с тем в Дневниках и Записных книжках отчетливо видны вскрытые В. И. Лениным в его гениальных статьях о Толстом «кричащие противоречия», присущие всему, даже раннему, творчеству писателя.

II

Публикуемые в настоящих томах Дневники начинаются с 1 января 1858 г. Толстой находился тогда в Москве. Первые же дневниковые записи вводят в круг интересов, которыми был захвачен в то время писатель.

В эти годы, предшествовавшие отмене крепостного права, Толстой страстно ищет ту деятельность, которая дала бы ему удовлетворение. Он принимает живейшее участие в литературной, артистической, музыкальной жизни московского общества, ездит на великосветские балы, в театры, в Английский клуб и в то же время серьезно задумывается над философскими и социальными вопросами. Толстой уже тогда ясно сознает несправедливость крепостного права и необходимость освобождения крестьян, он изучает крестьянский вопрос, пишет записки, ведет ожесточенные споры с либералами-западниками и консерваторами-славянофилами.

Раздумывая над задачами писательской деятельности, особенно после выхода в свет повести «Семейное счастие» и рассказа «Альберт», которые в скором времени он сам строго осудил, Толстой пришел к разрыву со своими кратковременными литературными друзьями — проповедниками чистого искусства. Писатель ясно увидел, что эстеты «бесценного триумвирата» уводят от жизни, от борьбы, а он рвется к самой жизни, видит счастье только в «честном труде и преодоленном препятствии» и не боится ошибок, возможных на этом пути.3

Записи в Дневниках и Записных книжках 1858—1861 гг. ярко отражают это, преисполненное жажды жизни и деятельности, душевное состояние Толстого. «Пора перестать ждать неожиданных подарков от жизни, а самому делать жизнь», — записывает он в Дневнике 17/29 августа 1860 г. Толстой сознает свои силы. «Мне под 30, — отмечает он 21 мая 1858 г. в Записной книжке, — чувствую себя человеком своего времени. Молодежь не доросла, старики, посторонись». Он не считает себя «политическим человеком» (Дневник, 19 января 1858 г.), но вместе с тем понимает, что единственно важное в какой бы то ни было деятельности то, чтобы внутренние побудители к ней («причины») были отнюдь «не личные». Во всякой деятельности «человеку нужен порыв, Spannung… Странно будет, ежели даром пройдет это мое обожание труда», — отмечает Толстой в Дневнике 26 мая 1860 г.

Самой важной деятельностью Толстой считал тогда деятельность педагогическую. 28 мая 1860 г. он едет за границу с целью главным образом изучения на месте постановки начального образования, «чтобы никто не смел» ему «в России указывать по педагогии на чужие края и чтобы быть на уровне всего, что сделано по этой части».4 Дневниковые записи свидетельствуют, что за границей Толстой получил резко отрицательное впечатление от тамошних школ и вообще от западноевропейской цивилизации. Занесенные в Дневник мысли он позднее подробно развил в своих педагогических статьях, разоблачая в них буржуазную сущность европейской цивилизации, основанной на корысти и лицемерии.

Находясь за границей, Толстой внимательно продолжал следить за общественно-политическими событиями, происходившими на родине. В Англии он виделся с Герценом и горячо обсуждал самый острый и жгучий вопрос того времени — положение крестьян в России и их освобождение от крепостного права. Письма Толстого к Герцену (март—апрель 1861 г.) свидетельствуют о его трезвом взгляде на крестьянскую реформу. Толстой писал Герцену, что «сущность» манифеста 19 февраля «ничего не представляет, кроме обещаний», и недоумевал, «для кого он написан. Мужики ни слова не поймут, а мы ни слову не поверим». «Мужики положительно недовольны» манифестом, потому что «всё это «господа» делают», — писал Толстой.5

Предвидя неизбежность изменения старых форм общественной жизни и размышляя о новых ее формах, он задает себе вопрос: какие они будут? И утверждает: «Мы на пути. Ворочаться или идти вперед? Сзади известное, но прожитое. Впереди неизвестное, но новое» (т. 48, Записная книжка № 1, 24 августа 1860 г.). 14/26 марта 1861 г. Толстой писал Герцену: если «лед трещит и рушится под ногами — это самое доказывает, что человек идет… одно средство не провалиться — это идти не останавливаясь».6 Он приходит к выводу, что с прошедшим, которое «мучит» его, надо покончить и «оторваться» от него, и всю новую жизнь и все начатые писания «начать сначала», ибо «цель одна — образованье народа… Мы ничего не знаем. Одна надежда знать — это знать всем вместе — слить все классы в знании науки» (т. 48, стр. 82). Существенно отметить, что эта запись сделана 16/28 марта 1861 г., то есть вскоре после того, как Толстой прочел за границей манифест 19 февраля.

Толстому казалось тогда, что две главные причины мешают объединению всех людей в России: «земельное рабство» и недостаток образования у единственно производительного, с его точки зрения, класса — крестьян-земледельцев. Поэтому, по его мнению, силы всех русских людей должны быть направлены на уничтожение именно этих двух основных зол. Он