Немного подвинулся.

Вялость мысли. Нынче только записал на память. Ге всё лепит. Соня уехала нынче к сыновьям. Нравственно низок. Писал письма Чертк[ову], Дунаеву, Анненк[овой] и Вас[илию] Ив[ановичу]. О его женитьбе. Хочу ехать слушать дело в суде. Здоровье чуть держится при большом внимании. Скоро умру.

К молитве прибавилось. К Ищите Ц[арства] Б[ожия] и правды его — Ц[арство] Б[ожие] внутрь вас есть, и к искушению — главное искушение — думать, что жизнь моя и дана мне, что мы хозяева сада, когда жизнь дана для работы его, и в сад я только за тем пущен, чтоб платить оброк хозяину. Всегда поражает простота и истинность этого.

Были гости: Зиновьев, Рачинская, Давыдов, Львова. От Куз[минского] жестокое письмо. И вчера я его понял, как он пойман и как он именно одинок и жалок. Пойман он тем, что его служба требуется женой. И когда зашел он далеко — что дальше, то холоднее, черствее, жесточе служба, и всё дальше любовь людей, всё больше страх и недоброжелательство, и отношений с людьми меньше и меньше, и утешение одно — сознание власти. А за это еще меньше любви. И холодно, жутко и одиноко. Думал:

Завтра запишу 1) о том, что мы знаем не то, что есть, а только то, что должно быть. 2) то, что желания ставят тезисы уму. — Это надо записать; и 3) — что нам дан разум — на борьбу с искушениями, а мы употребляем его на достижение того, что выставляют нам искушения. И это надо развить…

24 Ок. Я. П. 90. Если б[уду] жив.

[24 октября.] 1) Что больше живу, то яснее убеждаюсь в том, что доводы ума не могут изменить жизни. Они изменяют жизнь только тогда, когда она тронется. Чувство, желания, выгоды, представление о том, что есть благо, вызывает деятельность мысли; и тогда мысль, деятельность ума, руководит жизнью. Но дело в том, что если деятельность мысли не связана с представлением о благе, с желанием, то она передается только внешне, не связываясь с поступка[ми], с жизнью. Неясно. В другой раз скажу яснее.

2) Разум на то только и дан нам, чтоб помогать борьбе с искушениями, с искушениями 3-х родов: искушения похоти, тщеславия, злости, — искушения, лишающие чистоты, смирения и любви. Только разум дает орудие борьбы с искушениями похоти тем, чтобы откидывать те условия, кот[орые] служат соблазнам[и] — вырывать глаз, руку….; с искушениями тщеславия тем, чтобы делать дела без ведома людей, умышленно, испытывая себя, делать дела, вызывающие недоразумения, осуждение людей; с искушениями злости, подавляя в себе злые помыслы. На это только дан нам разум. И каково же наше положение, когда мы как раз на противное этому употребляем его: на то, чтобы достигнуть удовлетворения похоти, тщеславия, злости. —

3) Сущность христианства в том, что жизнь наша не есть наша жизнь, как сад не есть собственность тех, к[оторые] пущены в него; а собственность хозяина, Бога, полученная нами для того, чтобы платить за нее трудами для Бога, что жизнь наша есть данная нам сила для служения Богу, исполнения воли пославшего и совершения дела Его. Дело же и воля Его в том, чтобы все соединялись любовью. Для соединения в любви главное избегать соблазнов, указан[ных] 5-ю заповедями.

Утром поправил и записал рассказы Ги Мопассана, позируя для Ге. Потом не мог писать. Вечером читал с девочка[ми] историю церкви. Не помню, записал ли:

Мы не можем ничего знать о том, что есть, а можем знать верно только о том, что должно быть. — Много знаний разных, но одно важнее и достовернее всех — знание того, как жить. И это-то знание пренебрегается и считается и неважным и недостоверным.

12 часов. Иду спать. Мне грустно. Радостно одно, что к С[оне] испытываю самую хорошую любовь. Характер ее только теперь уясняется мне.

25 Ок. Я. П. 90. Если буду жив.

[25 октября.] Утро писал «О непрот[ивлении]», хорошо. Не писал, но поправлял сначала. Потом поправил рассказы Мопассана. Ходил много по лесам. Вечером читал с девочк[ами]. Лева приехал.

26 Ок. Я. П. 90. Рано встал. Опять поправлял Мопассана и ничего не пришлось написать. Напрасно я похвалил 3-го дня. Такое беспокойство, тревога, суета, что тяжело. Вообще в унылом духе я. С Левой радостно. Он борется с похотью и как будто готов сдаваться. Вечером читал драму Писемск[ого] Горькая судь[бина]. Нехорошо.

Да, хорошо бы выразить учение жизни Христа, как я его понимаю теперь.

27 Ок. Я. П. 90. Е. б. ж. —

[31 октября.] 3 дня не писал. Сегодня 31 Окт. Я. П. 90. Сегодня встал рано — раньше 7, как и все дни, ходил гулять. Молитва продолжает укреплять и двигать меня. Прибавляется, усложняется и уясняется. Потом писал — т[ак] к[ак] тетради заключенья были у Маши, то стал писать Сергия сначала. Кое-что поправил, но, главное, уяснил себе. Надо рассказать всё, что б[ыло] у него в душе: зачем и как он пошел в монахи. Большое самолюбие (Кузм[ннский] и Ур[усов]), честолюбие и потребность безукоризненности. — Заснул. Ходил гулять, опять, молился. Продиктовал Тане письмо, читал «Trinksitten», и теперь 8 часов. — Вчера

30 Ок. Я. П. 90. Встал рано, поспешно прошелся и сел писать. Много и хорошо писал «заключенье» и поехал в Тулу. Дав[ыдова] нет. Суд пропустил. Сходил на почту и вернулся к обеду. Письма из Америки. Globe критика, Dole, и прекрасное письмо от женщ[ины] редакт[ора] Alfa. Пишет, что я должен написать о детях, в смысле наследственности. Как они носятся с наследственностью, именно п[отому], ч[то] она не обязывает, а оправдывает. — Письмо от Чертк[ова] и Гайдеб[урова]. Статья Дианы напечатана. Мне как-то жутко за нее. И это скверно. Доказательство, что я не вполне для других делал. 3-го дня

29 Ок. Я. П. 90. Сколько помнится, переводил Мопассана, Рода и Вогюе о войне. Много писал. 28 Ок. Мало писал. Приезжал Сережа и уехал с Ге. Письма от Ильина отчаянные. Жалко Ге. Был Бибиков. Наступило решенье с Степанидой. Я ему говорю всё то же, а он ждет чего-нибудь по шерсти. Думал: Удивительное слово: Царство Божие внутри вас. Указывается на то, что во власти нашей, и то, что внешнее ничего не значит — есть только дело времени. — Еще думал то, что кажется так просто и известно всем, что совестно говорить и писать, а мне б[ыло] совсем поразительно радостно ново, именно: что животное всегда стремится к наслаждению. Желая войти, толкается прямо в дверь, отворяющуюся во внутрь. Разум затем и дан, чтоб, желая туда войти, тянуть дверь сюда. Желая наслаждения, искать труда. Ведь человек знает, стоит ему только вспомнить минуты радости, что лучшее наслаждение это сознание совершенного доброго дела, и не дела, а хорошо, как надо, проведенного времени — часа, дня, года — жизни. Что ж дает эту радость? Труд, не для себя. Стремленье к наслажденью — и всегда сознание ошибки; стремление к труду для других — и всегда радость. Как развешено верно! Даже не верно. Перевешано в пользу бедных. У богатых наслаждения и возможность сознательно, испытав их, освобождаться от них; у бедных привычка труда для других. Крестьянский мальчик с детства привыкает работать на людей и всю жизнь потом работает другим. Богатый с детства и всю жизнь обратное.

Молитва. О[тче] н[аш], и[же] е[си] н[а] н[ебесех], д[а] с[вятится] и[мя] т[вое]. Имя твое любовь. И мы познали любовь Его к нам и уверовали в нее. Бог есть любовь. И пребывающий в любви, пребывает в Боге, и Б[ог] в нем.

Бога никто не видел никогда. Если мы любим друг друга, то Б[ог] пребывает в нас, и любовь его совершается в нас. И[оанна] п[ослание] III гл., 18, 17, 14 и 15. Да пр[иидет] Ц[арствие] Т[вое]. Ц[арство] Б[ожие] внутрь вас есть. Да б[удет] в[оля] Т[воя], я[ко] н[а] н[ебе], т[ак] и н[а] з[емле]. Не моя воля да будет, но Т[воя], и не то, что я хочу, но Ты, и не как я хочу, а как Ты. Хлеб н[аш] н[асущный] д[аждь] н[ам] д[несь]. Дай мне пищу жизни. Пища моя творить в[олю] П[ославшего] меня и совершить дело Его. Дело его не есть дело внешнее, а то, чтобы делать, как он — взять иго его и научиться от него быть кротким и смиренным сердцем и н[айти] п[окой] д[ушам] в[ашим], и[бо] и[го] м[ое] б[лаго] и б[ремя] м[ое] л[егко]. И отвергнуться от себя, взять крест свой на каждый день и идти за ним. Не иметь никакого дела в виду, а только каждый день, час, отвергнувшись себя, следовать за ним с кротким и смиренным сердцем, куда он поведет. И остави нам долги н[аши], я[ко] ж[е] и м[ы] о[ставляем] д[олжникам] н[ашим]. И не простит вам Отец ваш прегрешение ваше, если каждый из вас не простит от сердца своего брату своему все прегрешения его. И в самом деле: как же я хочу быть свободен от своих грехов, когда я не освобождаю другого. Свобода моя будет только тогда, когда я прощу всем, всех буду любить. Только такая любовь освободит и меня от последствий моих грехов. Не введи н[ас] в[о] и[скушение].

Искушения мои 3-х родов: против чистоты, смирения и любви. Против чистоты надо отрезать руку, коли рука соблазн[яет], т. е. надо выходить во что бы то ни стало из тех условий, к[оторые] вызывают похоть. Ведь только это свойство и отличает человека от животного. На то только и дан ему разум. Против смирения надо не делать доброго перед людьми, чтобы не путать себя и не знать, для Бога ли делаешь или для людей. Надо не думать о своих делах добрых, помнить о злых — чтоб левая не знала, что делает правая. Против любви: подавлять в себе зачатки зла в мыслях. Из сердца выходят злые помыслы, уб[ийства], к[ражи], л[жесвидетельства], п[релюбодеяния], л[юбодеяния], х[уления]. — Против всех искушений молиться постоянно — Яко т[вое] е[сть] ц[арство], с[ила] и с[лава]. Все блага жизни не мои, но Твои, они даны мне, как сад оброчникам. Не думать о том, что это мое, и я вправе распоряжаться и пользоваться: оброк я должен платить. Мало того, что оброк, вся моя жизнь, мое сознание есть не мое, но Его, того, кто послал меня; и жизнь эта дана мне как талант, для работы над ней, для роста, увеличения ее. — И это не то, что так кто-то велел, а это так есть, я поставлен в такие условия: и если захочу для себя