делаю.

[9 Февраля.] 7, 8, 9 Ф. Я. П. 90. Слабость, бездеятельность. Недовольство жизнью. Написал письмо Воробьеву и поправлял комедию.

10 Ф. Я. П. 90. Всё то же. Еле-еле мог написать письма маленькие двум Ге и Поше и Вас[илию] Ив[ановичу]. И плохие. Переписывали комедию.

11 Ф. Я. П. 90. Странно — сладостраст[ный] сон. Мало сплю. Слабость. А писать хочется, но нет силы. — Нынче думал: к письму, к[оторое] я начал писать Колечке о том, что главный соблазн в моем положении тот, что жизнь в ненормальных условиях роскоши, допущенная сначала из того, чтобы не нарушить любви, потом захватывает своим соблазном, и не знаешь, живешь так из страха нарушить любовь или из подчинения соблазну. Признак того, что первое, т. е. что допускаешь соблазн только из страха нарушить любовь — тот, что не только не ослабляются прежние требования совести, но появляются новые.

Еще думал о том, что послесловие Кр[ейцеровой] С[онаты] писать не нужно. Не нужно п[отому], ч[то] убедить рассуждениями людей, думающих иначе, нельзя. — Надо прежде сдвинуть их чувство, предоставив им рассуждать о том, что они правы. Они будут чувствовать себя неправыми, а все-таки будут рассуждать, что правы. Это не то, что нужно людям, а без этого не могут жить люди. Рассудок — фонарь, привешенный к груди каждого человека. Человек не может идти — жить иначе как при свете этого фонаря. Фонарь всегда освещает ему вперед его дорогу — путь, по кот[орому] он идет. И рассуждения о том, что освещает мне мой фонарь на моем пути, когда путь мой другой (хотя бы путь мой был истинный, а его ложный), никак не может заставить его видеть другое или не видать того, что он видит по тому пути, по кот[орому] идет. Нужно сдвинуть его с дороги. А это дело не рассуждения, а чувства. Даже сдвинувшись с ложной дороги и уж идя по истинному направлению, он долго будет видеть то, что освещает его фонарь на ложном пути. —

Гуляя, очень много думал о Коневской повести. Ясно всё и прекрасно. — 1) Он не хотел обладать ею, но сделал это п[отому], ч[то] так надо — ему кажется. Она прелестна в его воображении. Он улыбается, и ему хочется плакать. 2) Поездка в церковь, темнота, белое платье, поцелуй. 3) Старая горничн[ая] берет деньги, но смотрит грустно. 4) Ст[арая] горничн[ая] фаталистка, Катюша одинока. 5) Она, увидав его при проезде, хочет под поезд, но садится и слышит ребенка в чреве. 6) Он спрашивает у тетки, где она. У помещика в горничных. Дурно живет, в связи с лакеем. И ей нельзя не быть в связи: в ней разбужена чувственность. 7) Он в волнении и спрашивает: И вы прогнали? И очень она плакала? И я виноват? и т. д. 8) Пробовал ambition24 — скверно, не по характеру, заграницу — Париж — разврат — скверно. Остались чтение, изящество, охота, карты, примёры. Волоса седею[т] — тоска.

[14 февраля.] 12, 13, 14 Ф. Я. П. 90. Всё та же слабость умственная. Ничего не могу писать. Вчера 13. Были Желтов с женой, сестрою и зятем. Оригинальные люди. Очень умен и свободен. Он будет иметь большое влияние. Дурно спал. Даже не пытаюсь писать и ничего не записываю. — Сейчас 3 ч[аса], хочу хоть письма написать.

25Написал Поше плохо. К вечеру совсем заболел живот.

15 Ф. Я. П. 90. Всё то же.26

16 Ф. Я. І7. 90. Боль живота освежила духовную деятельн[ость]. Я рад, что в самые дурные минуты я не падаю до озлобления на людей и до сомнения в истинной жизни. Только поползновение к этому. Я все эти дни, не сознавая этого, задавал себе вопросы о жизни и записал даже в книжечке неясные об этом мысли. Именно. Что ж за беда, что умру плотски. Умрет ведь моя личность [,] только сознание моей личности. Если она есть произведение материальных сил, то она есть обман. А чем скорей уничтожится обман, тем лучше. Если же в этом сознании есть то, что уничтожится, и то, что останется, то чем скорее уничтожится то, что должно уничтожиться, тем лучше, п[отому] ч[то] это-то личное сознание мешает мне жить с Богом шире. — Любовь есть это стремление уйти от того, что уничтожается в личности.

27 Писал Коневск[ую] повесть не дурно. — Получил замечательную [книгу] английский магазинчик, Rising Star. Статья Elde[r] Evans о столетии Америк[ анской] республики, замечательная.

17 Ф. Встал поздно. Выспался. Всё еще болит. Нынче думал гуляя: оно старое, давно известно, но очень живо пришло и тронуло меня. Именно:

Главная ошибка людей в жизни — самая обычная и вредная, — в том, что мы хотим что-то совершить в жизни — подвиг, или хоть дело какое бы то ни было. Этого нельзя, это совсем неправильно, всё равно как если бы человек, кот[орого] приставили пахать, стал бы на своей сохе возить — да неверно и это — или человека приставили запрягать на станции, а он бы хотел свезти. Дело наше здесь только в том, чтобы делать, как должно, то, что потребуется, т. е. любовно. В роде того, что запрягать — делать всё то, что соединяет людей, а сделать что-нибудь, совершить нам не дано, п[отому] ч[то] жизнь наша не есть что-либо цельное, законченное, а есть часть чего-то несоизмеримо огромного, есть конечная частица бесконечного. Дело всё только, чтобы часть прилаживалась как должно к целому. Если уж хочешь совершить что-нибудь, то все-таки совершить ты можешь не сочинен[ие], не ряд сочинений, не просвещение народа, не объединение Германии и т. п., а только одно, свою всю жизнь до последнего издыхания; так что все-таки ты не узнаешь, что ты совершил, и жизнь твоя вся в целом видна будет не тебе, а другим. Крез и Солон. Это радостно и полезно думать. Как ни стар, как ни болен, как ни много, как ни мало сделал, всё твое дело жизни не только не кончено, но не получило еще своего окончательного решающего значения до последнего издыхания. Это радостно, бодрительно. —

Прочел китайское: Иу говорил, пока я не привел в исполнение то, что я узнал, я боюсь узнавать новое.

Нынче прочел ужасы детоубийства в Варшаве и по этому случаю писал утром — не знаю, что выйдет. Получил грустное письмо от Вас[илия] Ив[ановича]. Письмо от Симона — православное — грустно, и от Немолодышева жалкое по своей гордой нелепости. Ему надо написать так: Вы пишете, что не надо усилий. Каких усилий? В темноте делать усилия, чтобы отворить дверь, или нарубить дрова, неразумно, но еще неразумнее не сделать усилий, чтоб засветить свет — засветить и даже усилить, насколько возможно. Усилие одно, главное, кот[орое] свойственно делать человеку и кот[орое] никогда не надо прекращать — это усилие просветить себя — не знанием запятых и лейкоцитов и т. п. чепухой, нынче трескучей, завтра забытой, а истинной мудростью людской, просвещению к[оторой] и обязан Бир[юков] своим спокойствием и радост[ью]. Когда же человек просвещен, то он уж без усилий будет делать то, к чему влечет его природа. И потому но надо не думать, а надо, напротив, много и хорошо думать с мудрейшими людьми мира.

18 Ф. Прочел о Кублинской в Варшаве. И писал обвинит[ельный] акт: правительству, церкви и обществе[нному] мнению — нехорошо. Приехал Буткевич с братом. (Всё это б[ыло] 17.) Я их проводил и пришел больной. Целый день болел животом.

19 Ф. Я. П. 90. Дурно спал. Всё болит. Был в школе, читал Истор[ический] В[естник] о декабристах. Приезжал Давыдов. Лень умствен[ная]. Слава Б[огу], нет зла.

28Думал: Государь, министр, первосвящ[енник], политич[еский] деятель думает, что он ответит за то, что может произойти, если он не сделает то-то и то-то. Всё вздор. Человек не может отвечать ни за что, кроме как за свои поступки перед Богом. И несправедливо распределять обязанности: семейные, общественные, личные. — Одни обязанности перед своей совестью. Что будет — я не знаю и не могу знать, а что должно — знаю. Грех ни в чем ином, как тушении своего и — хуже всего — чужого света.

20 Ф. Всё так же слаб, нездоров животом, и хочется писать, и не могу даже письма написать. Вчера думал перед тем как идти в школу: грех ни в чем ином, как только в том, чтобы тушить тот свет, к[оторый] горит в тебе. Еще хуже грех — тушить свет, к[оторый] горит в других. Вопрос о свободе воли сводится к этому. —

Чувствую, что вопрос о свободе воли сводится как-то к этому. Но как — не знаю еще. Думал еще:

Материя это пределы меня, моего я. Проявление моего я — это точки соприкосновения с другими существами, со всем миром. Но есть во мне еще нечто, не имеющее пределов и единое — всё. Это вся моя духовная, разумная, любовная деятельность.

В New Christianity прочел: иметь целью свое счастье — ад; — благо других, служение Богу — небо — рай. —

21 Ф. Я. П. 90. Здоровье лучше, но попробовал писать Кон[евскую] — не мог. Теперь 4 час. Пойду к Маше и ходить.

[21? февраля.]29 22 Ф. Опять то же. Ездил за Мамоновым[и].

[22? февраля.] 23 Ф. Мятель. Совсем не выходил. Стало лучше. Во сне видел что-то, что я в городе подъехал на лошади к крыльцу, сошел, и лошади нет, и я в отчаянии. И я во сне отыскивал все средства спасения, вспоминаю, что я, вероятно, сплю, и делаю усилие, чтобы проснуться, и просыпаюсь. Ведь то же и самоубийство. Самоубийство есть это усилие проснуться.

Еще думал: Только смерть и послед[ние] минуты, часы, годы дают смысл жизни. Так что, может быть, я еще не начинал жить. Еще думал: Матерьялисты, объясняющие всё механической теорией, видят в мире только материю и энергию, и поэто[му] думают, что они отрицают невещественное, идеальное, спиритуализм. Но они утверждают сильнее и определеннее всяких идеалистов то, что сущность жизни есть нечто духовное. По их мировоззрению есть непостижимая, неуничтожимая материя, такая же энергия и различные соединения того и другого (форма). Я есмь такое таинственное соединение двух таинственных сущностей в нечто единое. Таинственна материя, таинственна энергия, таинственна форма, соединение, то, что сознает себя единым. Вся разница между спиритуалистами и материалистами в том, что материалисты имеют в виду материю и энергию, предполагая, что ее формы суть естественное и неизбежное последствие энергии в материи, спиритуалисты же имеют прежде всего в виду форму существа,