горой, во всяком случае то, что я называю собою, есть какое-то беско-
нечно малое по величине существо — сознающее свои пределы
веществом.) Движение же во времени (т. е. отношение движения
того, что я считаю собою, к движению всего остального) соеди-
няет меня со всем существующим. (Все очень неясно и дурно.)
8 и. 1904. Я. П.
Думал не пристально; запишу, когда буду в силе. А именно: 1) Не могу сознавать свое вечное, бесконечное существо ина-
че, как веществом в движении, ограниченным веществом в дви-
жении вне меня.
9 июня 1904. Я. П.
1) Ходил утром, молился, и особенно ясно почувствовал воз-
можность жизни без ожидания награды (страха наказания у меня
никогда не было), а только для того, чтобы исполнять свое назна-
чение. Как клетка тела. Не ждать за свои поступки возмездия, ничего не желать, кроме исполнения своего назначения, — ви-
деть в этом все и начало и конец всего — это и есть то отречение
от личности, которое нужно для доброй жизни. — Такое руково-
дящее начало в жизни очень облегчает жизнь: уничтожает то на-
силие над собой, которое требуют различные доктрины. Напри-
мер. Сейчас, нынче от меня требуют денег погорелые, помощи
босяки, совета рабочий, призываемый к воинской повинности. Я
устал, не могу все исполнить. И я мучаюсь, если я руковожусь
правилом, что надо помогать, и т. п. Но как только я сознаю себя
129
9 Зак 3160
живущим только для того, чтобы исполнять свое назначение клет-
ки в теле, я спокойно и радостно делаю, что свойственно моему
назначению, не больше, и не тревожусь.
2) Ожидать награды в будущем — то же, что жить надеждой, живя дурно сейчас. Награда, — не награда, а радость, — есть
сейчас всегда. Живи ею. И когда живешь своим истинным созна-
нием, то живешь вне времени, т. е. всегда в настоящем, в том
моменте, когда ты свободен. И тогда всегда хорошо.
10 июня 1904. Я П
Записать следующее:
1) Сознание в нас, — не сознание, а то безвременное, вне-
пространственное начало жизни, которое мы сознаем, — не-
подвижно, нетелесно, вневременно, внепространственно. Оно
одно неизменно есть, и жизнь состоит в том, что мы все яснее и
яснее, полнее и полнее сознаем его. Сознаем же его яснее и пол-
нее потому, что не сознание растет, — оно неизменно, — а скры-
вающие его пределы утончаются. Как бы темная, густая туча, сквозь которую с трудом просвечивает солнце, двигаясь, засло-
няет солнце все более и более светлыми частями, и солнце вы-
плывает из нее. То же с нашей жизнью. В этом все движение
жизни. Нам кажется, что движемся мы, а это движется то, что
скрывает от нас нашу истинную сущность.
2) Времени, разумеется, нет для истинной жизни; оно есть толь-
ко для тех действий, которые мы совершаем в области «тучи» —
того, что скрывает от нас нашу истинную жизнь. В этих делах
необходимо сообразоваться с временем, с будущим и с веществен-
но-пространственными соображениями. Все дела эти непроиз-
вольны (нам кажутся они только свободными), и все они, начи-
ная с биения сердца и кончая научным открытием или художе-
ственным произведением, все непроизвольны и ведут только к
утончению «тучи», к утончению пределов, скрывающих жизнь.
Свободны мы только в сознании своей божественности, прояв-
ляющейся в настоящем, т. е. вне времени.
3) Жизнь, истинная жизнь только в настоящем, т. е. вне вре-
мени. Как давно я знаю это, а только теперь вполне понял, и то
едва ли «вполне». Всегда, в каждый момент жизни можно вспом-
нить это, перенести свою жизнь в настоящий момент, т. е. в со-
знание Бога. И как только сделаешь это, так отпадает все, что
может тревожить, воспоминания прошедшего, раскаяние, ожи-
дание или страх будущего, и является спокойствие, твердость, 130
радость. Я испытываю это теперь. И не думай, что это уничтожа-
ет энергию жизни, приводит к аскетической умной молитве и гля-
дению на кончик носа. Напротив, это дает несравнимую с обыч-
ной жизнью энергию, бесстрашие, свободу и доброту.
4) Помня о том, что ты живешь только сейчас, в настоящем, т. е. вне времени, нельзя ни печалиться, ни тем более злиться; можно только радоваться и любить. О, помоги мне, Господи, т. е.
тот, Кого я сознаю, чтобы всегда, а если нельзя всегда, то хоть как
5) Применяю это к своей жизни теперь, к моим старческим
недугам. И недуги становятся благом. Я в старости имею две ра-
дости: одну — все радости этой жизни: общение с миром, приро-
дой, животными, главное людьми, работу мысли активной и пас-
сивной (восприятия чужих мыслей), и еще имею радость созна-
ния приближения перехода в новую форму жизни (мои недуги).
И июня 1904. Я. П.
1) Только сознание истинной жизни разрешает три неразре-
шимые вопроса: а) вопрос фатализма, предопределения, б) воп-
рос свободы воли и в) вопрос эгоизма. Вопрос фатализма в том, что если все предопределено, то мне нечего, незачем жить. От-
вет: Все предопределено, кроме той жизни, которая проявляется
в твоем сознании. Она-то и предопределяет все. (Неясно, но так.) Вопрос свободы воли в том, что как же я свободен, когда все пре-
допределено во времени? Ответ: Все предопределено во време-
ни, но ты свободен в настоящем, вне времени. Вопрос эгоизма в
том, что эгоизм — дурно, безнравственно, вредно для общей
жизни, а между тем, как ни верти, в основе всякой деятельности
лежит эгоизм. Ответ: Сознание своего «я» и должно быть двига-
телем всего, но сознание своего истинного «я», единого с Богом, а не обманного «я», кончающегося своей личностью, своих пре-
делов, принимаемых за существо. Сознание своего божеского «я»
не только не безнравственно, не вредно, но оно одно нравствен-
но, одно ведет к истинному благу всех людей.
13 июня 1904. Я. П.
1) О Боге думал то, что наш Бог, не говорю уже о Боге церков-
ном — Троице, Боге Творце, Боге деистов, страшно антропомор-
фичен, выдуман нами по нашим слабостям. Бог тот, которого я не
то что сознаю, не то что понимаю, а тот, существование которого
для меня неизбежно, хотя я ничего не могу знать про Него, как
131
только то, что Он есть, этот Бог для меня вечно Deus absconditus1, непознаваемый. Я сознаю нечто вневременное, непространствен-
ное, внепричинное, но я никакого права не имею называть это
Богом, т. е. в этой невещественности, вневременности, непрост-
ранственности, внепричинности видеть Бога и Его сущность. Это
есть только та высшая сущность, к которой я причастен. Но На-
чало, principium2 этой сущности может быть и должно быть со-
всем иное и совершенно недоступное мне. Скажут: это ужасно —
чувствовать себя одиноким. Да, ужасно, когда приучил себя к
мысли, что у тебя есть помощник, заступник. Но ведь это все
равно, что укрыться в шалаш от бомб или, еще хуже, под высокое
дерево от молнии. — Нет Бога, которого я могу просить, который
обо мне заботится, меня награждает и карает, но за то я не слу-
чайное явившееся по чьей-то прихоти существо, а я орган Бога.
Он мне неизвестен, но мое назначение в нем не только известно
мне, но моя причастность Ему составляет непоколебимую осно-
ву моей жизни. (Нехорошо. Может быть, вернусь к этому.) 2) Паскаль говорит где-то, что христианин находится в положе-
нии темного человека, который узнает вдруг свое царское проис-
хождение. Я бы сказал так: Человек, пришедший к сознанию своей
истинной жизни, подобен человеку, который был бы вывезен из сво-
его деревенского уединения в большой город, где бы он нашел все
удобства и соблазны богатой жизни, и который, бесцельно проживя
в увеселениях и рассеянии некоторое время, получил бы известие
от той власти, которая выслала еш в город, что он прислан в город не
для своего увеселения, а для того, чтобы быть в этом городе пред-
ставителем этой власти и исполнить ее поручения.
Все дело в том, чтобы постоянно вспоминать, а потом и по-
стоянно помнить, что ты не праздный, веселящийся путешествен-
ник, а посланник, представитель высшей власти, имеющий от нее
определенное поручение.
(Не хотел записывать, чувствуя, что нынче слаб. И вышло
плохо, а вчера так было хорошо — ясно и сильно.)
15 июн. 1904. Я. П.
Записано две вещи. Одна пустая, другая важная.
1) (пустая). Взяточничество. Стараются уничтожить взяточни-
чество, считают это позором и считают позором те люди, которые
1 Бог сокровенный (лат )
2 первопричина (лат )
132
владеют землей, отдают деньги в рост, пользуются прислугой, во-
юют, ходят в распутные дома. Почему взяточничество хуже дру-
гих дел? Нисколько. Только потому, что оно невыгодно правите-
лям. И сколько таких неверных оценок хорошего и дурного. Такие
же неверные оценки образованья, просвещенья. Человек не знает
теории Дарвина, Маркса — он невежда. Другой не знает, как, ког-
да, где сеют хлеб, чем различаются деревья, — это очень мило.
2) (важное). Шопенгауер неправ, говоря, что мы сострадаем
страданиям телесным потому, что едины. Единство наше — не
телесное, а духовное. Наживин пишет о том, почему мы жалеем
убитых солдат, брошенные семьи, заброшенных больных. Ведь
все это должно быть, все это благо.
Да, все должно быть, все благо, и, когда мы сострадаем, наша
жалость к страдающему есть иллюзия. Это есть только вызов к
единению, это есть сознание разрозненности. Мы страдаем не за
убитых солдат, а за тех, которые их ведут на бойню, не за бро-
шенные семьи, а за тех, которые их забросили, не за больных, а
за тех, кто сделал их больными и не служит им.
Я испытал это чувство в остроге при прощании политичес-
ких. Я расплакался, и Егор Егорыч, заключенный, стал утешать
меня, что ему не так тяжело, как я думаю. Я тогда ясно сознал
свое чувство и сказал ему, что мне жалко не его, а тех, которые
поставили их в это положение. Это так: страдающему всегда луч-
ше, чем тому, от кого он страдает.
18 июня 1904. Я. П.
Думал о себе:
1) что не обманываю ли я себя, хваля бедность? Увидал это на
письме к Молоствовой. Вижу это на Саше. Жаль их, боюсь за них без
коляски, чистоты, амазонки. Объяснение и оправдание одно: не люб-
лю бедность, не могу любить ее, особенно для других, но еще боль-
ше не люблю, ненавижу, не могу не ненавидеть то, что дает богат-
ство: собственность земли, банки, проценты. Дьявол так хитро подъ-
ехал ко мне, что я вижу ясно перед собой все лишения бедности, а не
вижу тех несправедливостей, которые избавляют от нее. Все это спря-
тано, и все это одобряется большинством. Если бы вопрос был пря-
мо поставлен, как бы мне больно ни было, я решил бы его в пользу
бедности. Надо ставить себе вопрос прямо и прямо решать его.
Думал еще:
2) Мечников придумывает, как посредством вырезания киш-
ки, ковыряния в заднице обезвредить старость и смерть. Точно
133
без него и до него никто не думал этого Только он теперь хватил-
ся, что старость и смерть не совсем приятны. Думали прежде вас, г-н Мечников, и думали не такие дети по мысли, как вы, а вели-
чайшие умы мира, и решали и решили вопрос о том, как обезвре-
дить старость и смерть, только решали этот вопрос умно, а не
так,
