которое сознает ряд своих я,
проявляющихся одно за другим, т. е. во времени. Если спросишь, как можно без времени познать себя ребенком, молодым, старым, то я скажу: Я, совмещающий в себе ребенка, юношу, старика и
еще что-то, бывшее прежде ребенка, и есть этот ответ.
Пространство же есть неспособность видеть, сознавать себя
одним без отношения к другим существам, или: возможность
видеть, сознавать много предметов в одно и то же время. Про-
странство есть возможность видеть, сознавать несколько пред-
метов в одно и то же время. Я в одно и то же время чувствует, сознает себя и свои пределы, состоящие из существ.
4) Матерьялист говорит: «Увертюра, которую играет орган, происходит от органа и производится им Вот трубы, вот бара-
баны, вот литавры, вот движущая пружина. Уничтожьте одну
трубу, все разладится; уничтожьте пружину, все прекратится
144
Каких же еще доказательств, что увертюра Фрейшюца произош-
ла от органа?»
— А почему же именно увертюра Фрейшюца? — спрашивае-
те вы.
— «А потому, что было и есть бесчисленное количество орга-
нов, которые производили всякие сочетания звуков. Нескладные
сочетания разрушали органы, а складные, как увертюра Фрей-
шюца, остались. А вы вносите какую-то ненужную величину: ком-
позитора. Все и без композитора очень просто и ясно».
yjj 04. Я. П.
1) Если не любишь кого-нибудь, то старайся вспоминать о
нем, видеть в нем все хорошее, главное — постарайся с усилием, жертвой сделать ему добро, и ты спасешься от нелюбви.
2) Неясное: соединяет во единое различные я (во времени) любовь к себе, воспоминанием; соединяет воедино свое я с дру-
гими существами любовь к миру, к Богу, к внешнему.
^04. Я П.
Записать то, что вообще, и что к статье о религии. Именно: 1) Слушая музыку и задавая себе вопрос: почему такая и в
таком темпе, вперед как бы определенная последовательность зву-
ков? я подумал, что это от того,-что в искусстве музыки, поэзии, художник открывает завесу будущего — показывает, что должно
быть. И мы соглашаемся с ним, потому что видим за художником
то, что должно быть или уже есть в будущем. Тоже — ив выс-
шей степени — в нравственной проповеди, в пророчестве.
2) Пришло в голову восторженно блаженное состояние жен-
щины красавицы, знающей, что ею любуются, в то время как она
слушает прекрасную музыку и знает, чувствует, что на нее смотрят.
3) Буду писать прямо в статью.
Жизнь никогда не стоит на месте, а всегда не переставая дви-
жется, движется кругами, как будто возвращающими все живу-
щее, через уничтожение, к прежнему несуществованию; в сущ-
ности же эти самые круги в своем возникновении и исчезнове-
нии составляют новые, другие, большие круги, которые, так же
возникая и уничтожаясь, составляют еще большие круги, и так
до бесконечности и вверх и вниз.
145
10 Зак 3160
Знаем мы это прежде всего и яснее всего, несомненнее всего
по своей жизни, начинающейся рождением, продолжающейся
усилением, доходящим до мертвой, неподвижной точки, и потом
равномерно ослабевающей и кончающейся не ничем, а смертью.
Отличие рождения и смерти от возникновения из ничего и унич-
тожения в ничто — то, что, хотя жизнь как бы возвращается к
своему началу, она возвращается иная, чем та, которой началась.
Там был ребенок — при смерти старец.
Так что процесс жизни не бесцелен, каким бы он был при
простом возникновении и исчезновении, а цель его, очевидно, сделать из ребенка юношу, мужа, старца. То же самое можем ви-
деть мы и вверху или впереди. То же самое видим мы и внизу или
позади в жизнях бесчисленных клеток, составляющих тело, воз-
никающих и умирающих. Тела наши составляют частицы того
большого круга, который совершает земля, солнце, которые так-
же рожаются, стареются и умирают. Все, что мы видим, знаем, подлежит этому закону жизни — рождения и смерти. В микро-
скопических телах мы не видим этого потому, что процесс совер-
шается слишком скоро, в телескопических не видим потому, что
процесс для нас слишком медленен. Знаем мы твердо этот про-
цесс только в себе. Для чего-то нужно всякому человеческому
существу переделаться из ребенка в старика и во время этой пе-
ределки исполнить какое-то назначение. Если бы цель жизни со-
стояла только в том, чтобы люди переделывались из детей в ста-
риков, то люди не умирали бы до старости. Если же цель жизни
состояла бы только в служении людей друг другу, людям совсем
Так что жизнь человеческая есть и рост жизни, и служение.
Закон этот рождения, роста и умирания относится не к одной
телесной стороне жизни, но и к духовной. Духовная жизнь за-
рождается, растет и доходит до зенита не на середине жизни, но
на конце ее.
1 Оавг. 1904. Я. П.
1) Пустяки: суеверия, гадания привлекают нас тем, что есть
возможность найти вне себя поддержку энергии: хорошее пред-
знаменование — и бодрее делаешь, а потому и лучше.
2) Сознание в себе Бога не допускает бездеятельности: зовет, требует проявления, требует общения с божественным и освеще-
ния небожественного — борьбы, труда.
146
3) (Очень важное к статье: Новая жизнь.) Насилие, власть, деспотизм были неизбежны при отсутствии общения. Общение —
дороги, пар, электричество делают насилие ненужным. Оно дер-
жится только по инерции.
4) Говорят о воле Бога в смысле цели Бога. Цели не может
быть у Бога. У Него все достигнуто. Так что мотив его деятель-
ности может быть только один: любовь.
5) Главная причина разделения и несогласия людей в том, что
одни считают жизнью наблюдаемое, другие сознаваемое. Делать
выводы из наблюдаемого есть дело науки; делать выводы из со-
знаваемого — дело религии, учения о поведении.
6) Страх смерти тем больше, чем хуже жизнь, и наоборот. При
совсем дурной жизни страх смерти ужасен, при совсем хорошей
его нет. По страху смерти можно мерять доброту жизни челове-
ка. Я не говорю о людях, которые говорят, что не боятся смерти, потому, что даже не умеют думать о ней.
7) Так что суеверное учение о награде раем и наказании адом
за гробом имеет твердое основание. Только поставьте на место рая
награду бесстрашия и на место ада наказание ужаса, и будет прав-
да. Так справедливо замечание, кажется, Торо, что в суевериях со-
держится часто более истины, чем в самой строгой науке.
15 августа 1904. Пирогово.
1) Люди придумывают себе признаки величия: цари, полко-
водцы, поэты. Но это все ложь. Всякий видит насквозь, что ниче-
Но мудрецы, пророки?… —Да, они нам кажутся полезнее дру-
гих людей, но все-таки они не только не велики, но ни на волос не
больше других людей. Вся их мудрость, святость, пророчество нич-
то в сравнении с совершенной мудростью, святостью. И они не
больше других. Величия для людей нет, есть только исполнение, большее или меньшее исполнение и неисполнение должного. И
это хорошо. Так лучше. Ищи не величия, а должного.
2) Надо установить твердо свое отношение к Царям, богачам, сильным мира. — Одно: преклонение перед ними, другое: равно-
душие к ним искусственное и искусственное сожаление, вытекаю-
щее из желания не подчиниться их престижу. Настоящее же отно-
шение должно быть отвращение, как ко всем убийцам, грабите-
лям, смягченное только общечеловеческой любовью, как к убийце, каторжнику, который бы случайно захватил тебя в свою власть.
147
17 авг 1904. Пирогово
1) Кощунство, возмущающее меня не умышленно, а непос-
редственно, не икона в помойной яме, не евангелие вместо обер-
точной и всякой бумаги (хотя и тут испытываю что-то неприят-
ное), но то, когда говорят шутя, играя, забавляясь софизмами о
нравственности, добре, любви, разуме, Боге, как это делает Же-
ром Жером, которого я читаю здесь, и как делают это многие и
многие и научные, и журнальные, и художественные писатели и
нарочно и нечаянно.
2) Гуляя, вспомнил живо свое душевное состояние в молодо-
сти, в особенности после военной службы. До этого еще было
живо, чуть живо стремление совершенствоваться. Во имя чего, я
не определял, не знал, но чувствовал — есть то, во имя чего это
нужно. Но после военной службы я был совершенно свободен от
всяких духовных уз, т. е. совсем раб своего животного. Было одно, во имя чего я еще мог принести в жертву похоти животного и
даже жизнь самого животного (война, дуэль, к которой всегда
готовился), и только одно, а то все было возможно. И так было до
50 лет. Как бы я хотел избавить от этого людей!
3) (Очень важное.) Бесконечность вещества, как во времени, так и в пространстве, очевиднее всего показывает нам недействи-
тельность вещественного мира. То понятие бесконечности, кото-
рым так гордятся маломыслящие люди, в котором видят признак
величия человеческой природы, есть только признак того, что са-
мый тот матерьял вещественной природы, над которым мы дума-
ем, в сущности есть ничто, есть вопиющее противоречие. Если ве-
щественный мир начался миллионы лет тому назад, и до начала
этих миллионов лет прошли еще миллионы, и до тех еще милли-
оны, и так без начала (тогда как разум требует определения начала
всякого явления), и так же не может не продолжаться бесконечно и
не может иметь юнца, т. е. цели (а разум требует цели всякого яв-
ления), и самое вещество не имеет составных частей, так как мо-
жет быть бесконечно делимо и никогда не может найти пределы, так как бесконечно велико: за планетами солнце, за солнцем Гер-
кулес, за Геркулесом млечный путь, за звездами млечного пути еще
звезды, и так без начала и конца; если таков вещественный мир, то
очевидно, что в нем нет ни малого, ни великого, ни долгого, ни
короткого, что все в нем — ничто, и что таков только наш веще-
ственный мир, что таким мир кажется нам, но что он не такой, не
может быть таким, и что мир вещественный есть наше противуре-
148
чивое, неизбежно противуречивое представление, и потому никак
не может быть действительно таким, каким он нам кажется.
Но если мир не есть то, что нам кажется, и то, что нам кажется, не есть действительный, настоящий мир, то что же действительно, что существует по-настоящему? Что такое то, на основании чего мы
признаем этот вещественный мир недействительным, ненастоящим?
Наше разумное сознание. Только сознавая жизнь, мы не встречаем
никакого сомнения и противоречия. Только это сознание указыва-
ет нам на противоречия вещественного мира с его бесконечнос-
тью по времени и пространству. Мало того: только благодаря со-
знанию жизни существует весь этот кажущийся мир. Веществен-
ный мир, со включением моего тела, своими пятью чувствами
познающего его, есть произведение этого сознания. Не будь созна-
ния, не будет мира. Уничтожается сознание — уничтожается мир.
Правда, что как только оно возникает или восстановляется, возни-
кает или восстановляется и мир, но это никак не доказывает того
(как думают многие), что мир может существовать такой, каким
мы его знаем, такой, каким мы его знаем, — без сознания.
<Всякий раз, когда месяц встает над морем, мы видим, как он выплывает из моря, как зажигаются ярким светом волны, как вновь потухают от набежавших туч, но то, что всякий раз бывает одно и то же при выходе месяца, мы не имеем права говорить, что месяц выходит из воды, что вода зажигается и изредка потухает.> (Не то.) Здесь следует
