высшей радостью — смертью.
3) Как страшно должно бы быть человеку чувствовать себя
одним среди мира, отделенным от всего! Если бы — как он ни
заблудился — человек не чувствовал бы свою духовную связь с
миром, с Богом, он не мог бы жить. Если же он теряет сознание
этой связи, он не может жить и убивает себя. Это объяснение
почти всех самоубийств.
4) То, что многие люди, огромное большинство людей, на-
зывают поэзией, это только неясное, неточное выражение глубо-
ких мыслей (Walt Whitman и др.). Стихотворец скажет неясно и
2 8 5
неопределенно то, что ясно и определенно выражено у Канта, на-
пример, что Бога мы познаем только по сознанию закона Его, — и
люди в восхищении от произведения стихотворца, в особеннос-
ти потому, что оно не обязывает. (Не вышло).
5) Рабочие, вообще бедные, не добрее, а скорее, злее богатых —
осуждают, завидуют им. Этим-то они жалки больше, чем своей
бедностью. Богатые же всегда безнравственнее бедных, пользу-
ются их трудом, живут в праздности и этим-то, главное, жалки.
6) Ошибаюсь или нет, но мне кажется, что только теперь —
хороши ли, дурны ли? — но созрели плоды на моем дереве.
7) Строй жизни общества основан на религиозном понимании
жизни большинства этих людей. Строй жизни так называемых хри-
стианских народов основан на еврейском и ветхозаветном и мнимо-
христианском павловском религиозном понимании жизни. Не этим
ли объясняется преуспеяние евреев во всех отраслях нашей жизни?
8) Записано так: жизнь не движется, а трепещет, дрожит в
каждом существе.
То, что мне кажется, что жизнь движется во времени, есть
иллюзия. Жизнь только все больше и больше проявляется во вре-
мени. Солнце не движется, когда закрывавшие его облака откры-
вают его.
9) Радуйся, и паки реку: радуйся. Если хорошо живешь, то
радость неперестающая. На старости я вижу это. Старость раду-
ет меня. Бывают хорошие минуты, когда радует и приближение к
смерти. (Не точно).
10) Сознание ограничено пространством и временем, но оно
само в себе независимо. Оно свободно, но может выражаться, проявляться только в пространстве и времени.
11) Не хотелось бы умереть, не выразив того, что нынче осо-
бенно ясно чувствовал и понимал. Смешно писать такую всем
известную истину в конце жизни, а истина эта для меня, как я ее
теперь понимаю, скорее, чувствую, представляется совершенно
новой. Истина эта в том, что надо всех любить и всю жизнь стро-
ить так, чтобы можно было всех любить. Хотелось бы написать
12) Да, спасать надо не Россию, а то, что в миллион милли-
онов раз дороже воображаемого существа России, — свою душу
13) Не надо думать, что жизнь религиозных людей должна
быть вся поглощена заботой о поддержании своей религиознос-
ти и должна быть жизнь скучная, посвященная отвлеченной дея-
тельности. Напротив, жизнь людей, установивших религиозную
286
основу ее, не может не быть радостной и совершенно свободной
от заботы о своей религиозности
Думать так все равно, что думать, что люди с государственно-
научным миросозерцанием будут только то и делать, что гово-
рить о политике и науке
14) Религиозное учение должно быть основой воспитания.
Воспитание без религиозного учения (как это происходит у нас) есть не воспитание, а непременно и развращение, и притупление
высших способностей.
15) Для того, чтобы жить не мучительно, надо иметь надежду
радости впереди себя. Какая же может быть надежда радости, ког-
да впереди старость и смерть? Есть только один выход из этого
положения: положить свою жизнь в духовном совершенствовании, в все большем и большем соединении с Богом. Только тогда жизнь
есть неперестающая радость и такая же радость смерть.
16) Евреи более дома в нашем мире, потому что живут в мире
талмудистско-павловском, христиане же — в непоследовательном, внутренно противуречивом мировоззрении ветхозаветно-христиан-
ско-павловском. Их мировоззрение цельно, наше противоречиво.
17) Глядел на портреты знакомых писателей 1856 года, всех умер-
ших, живо представил себе, что это все тот один Он, который во
мне, который проявлялся различно во всех их, который проявляется
теперь во всех людях, встречающихся мне, и в Великанове, и в Shaw.
Ах, если бы всегда не только помнить, но чувствовать это!
18) По мере остарения все менее и менее чувствуешь реаль-
ность людей. В детстве все люди, которых я знал, были, каза-
лось, неизменны, такие, какие были, но по мере движения жизни
они все более и более изменяющиеся духовные проявления. И
теперь для меня маленькая Таничка есть уже не определенное
существо, а изменяющаяся форма проявления духа.
19) Все думал о том, что время есть, как говорит Амиель, вра-
щение передо мной сферы. Но я-то где? И вдруг мне ясно стало, что я вращаюсь вместе со сферой (бесконечной) и вместе с тем
стою над ней (или в ней), созерцая ее. И мне вдруг пришла уди-
вительная мысль по своей простоте и по тому, что она никогда не
приходила мне, — именно, что если есть движение (а мы все со-
знаем движение жизни), то движение может быть только относи-
тельно чего-нибудь неподвижного. И это неподвижное духовное
и есть то я, которое созерцает движущуюся жизнь.
Как удивительно ясно и просто — не доказательство, а уясне-
ние той бессмертной духовности, которая составляет сущностью
287
человека, да и всякого существа. Жизнь трепещет в каждом су-
ществе именно от того, что каждое существо движется вместе со
всеми и вместе с тем неподвижно, как сознание.
2 февр. 1907. Я. П.
Записать есть кое-что, но сел за дневник затем, чтобы запи-
сать показавшееся мне очень важным то, что я, гуляя утром, ду-
мал. Именно:
1) Был анархист-экспроприатор и на деревне говорил с му-
жиками о том, что не надо работать на господ и отобрать то, что
они (господа) считают своим. Хотелось бы спросить у него и его
учителей: а на богатого мужика, у которого 10 лошадей ходят в
извоз или работается кирпич и т. п., можно или нельзя работать?
Если можно еще, то где надо остановиться? И если установим, на каких нельзя работать, то как мы установим, утвердим это?
Установим законы, приводимые в действие насилием? Но ведь
тогда опять будут злоупотребления властью. —
И это рассуждение мне вдруг с совершенной ясностью (никог-
да прежде не испытанной мною) показало ужасное заблуждение
устройства человеческой жизни. Всякое устройство основывает-
ся на насилии и поддерживается насилием. Ведь совершенно ясно, что ни на какое устройство жизни все люди никогда не будут со-
гласны, так что заставить их исполнять установленное устройство
можно только насилием, т. е. правом насилия, данным некоторым
людям. Устройство общества, основанное на насилии, имеет це-
лью препятствовать насилию людей друг над другом. А между тем, как и рассуждение, так и опыт и вся история показывают нам, что
право насилия, данное некоторым, не могло помешать и не мешает
людям отступать от установленного устройства и совершать наси-
лия друг над другом. И выходит, что установленное насилием уст-
ройство только увеличивает теми, кто пользуется насилием, коли-
чество людей, насилующих друг друга.
Казалось, должно бы быть ясно, что если общение животных
руководимо одними телесными чувствами, — что мы называем ин-
стинктом, то общение людей, имеющих, кроме телесных чувств —
инстинкта, — еще свойства разума, не может быть руководимо и
инстинктом и разумом, а должно быть руководимо вполне или тем
или другим. Вот эти-то два начала, руководящие жизнью людей, и
производят то заблуждение насильнического устройства, от кото-
рого страдают люди. Всякое устройство, основанное на насилии, есть неправильное смешение двух несовместимых начал: чувствен-
288
ных, инстинктивных стремлений и разума, между которыми все-
гда было и не может не быть противоречия. В первобытных обще-
ствах, при низкой степени развития разума, когда люди руководят-
ся одним инстинктом, противоречие это незаметно; но чем дольше
живут общества, чем больше получает значения разум, тем проти-
воречие это становится очевиднее и невыносимее. В настоящее вре-
мя в христианском мире оно дошло до последней степени.
Нынче 13 февр. 1907. Я. П.
1) Для того, чтобы ясно понять нереальность пространства
(телесности) и времени (движения), что и то, и другое есть толь-
ко ограниченность нашего мышления, надо подумать о том, что
как мое тело в пространстве, так и мое движение во времени оди-
наково бесконечно малы в сравнении с бесконечно великим (ко-
торого я не могу не допустить), и бесконечно велики в сравнении
с бесконечно малым, которое также необходимо мыслится.
2) Сейчас подумал о том, как умственно ограниченные люди, так называемые материалисты, вперед отгораживают себя от вся-
ких серьезных рассуждений о свойствах человеческой природы и
разума (Канта, Платона, Христа) тем, что все это неопределенная, неясная, взаимно противоречивая «философия», в области которой
они считают всякие рассуждения бесполезными. Они готовы гово-
рить с вами о политике, об естественных науках, об экономических
законах, но только не о философии и религии. Они сразу затыкают в
себе то единственное отверстие, через которое могут проникнуть в
человека серьезные и нужные ему мысли и знания. Они поступают
так, как поступил бы человек, которому необходимо вычислить ку-
бические меры, но который вперед говорит, что он готов слушать
вас, но только не говорите ему о математике, потому что он знает, есть математика п’ых измерений и есть математические парадоксы.
3) Какое удивительное явление, что браманизм, несмотря на
свое гораздо более высокое, чем еврейство, религиозное понима-
ние, подвергся таким же, если еще не худшим извращениям или, скорее, наростам.
4) Как редко встречаешь и — еще реже — испытываешь ис-
тинную любовь — любовь к любви, любовь не только ко всем
людям, но ко всему, к Богу. Боже, помоги мне жить в этой любви, т. е. приди и вселись в меня.
5) Революционерами руководят, главное, зависть и често- и
властолюбие. И что хуже всего, это то, что эти гадкие чувства
289
19 Зак 3160
прикрываются мнимой любовью и состраданием к народу и, что
смешнее всего, мнимой любовью к свободе: они закабаляют себя
во власть, в самую ужасную неволю, из любви к свободе!
6) Мы думаем и говорим: отчего Бог не сказал нам словами
свою волю, но мы забываем, что словами, всегда неточными, не-
ясными, всегда неполными, говорят по своему несовершенству
только люди; а что у Бога есть другой язык, другое средство пе-
редачи истины: наше сознание Его сущности.
7) Записано так:
Сейчас ходил и думал: Основа жизни нашей — беспредель-
ное стремление к благу. Но, как отдельные, ограниченные суще-
ства, мы никогда не получаем всего того блага, которого желаем.
Полное благо можем мы получить только как участники жизни
не только всего человечества, но всего существующего. И эту воз-
можность участия в жизни Всего мы имеем, когда сознаем себя
тем духовным началом, которое дает нам жизнь. Сознание это
проявляется в нас любовью.
Ничто лучше этого сознания не подтверждает той истины, что
жизнь наша—в любви не к себе одному, но ко Всему, и не кончается
или, скорее, не ограничивается мирской, телесной жизнью от рож-
дения до смерти. Так что мы живем здесь и своею отдельной жиз-
нью, и жизнью другого более обширного существа, включающего
наши отдельные существования так же, как наше тело включает в
себя составляющие его отдельные клетки. И потому наша деятель-
ность для блага Всего не пропадает так же, как не пропадает дея-
тельность отдельных клеток для всего организма. Смерть поэтому, может быть, есть только перенесение сознания из отдельной лич-
ности в
