и приписывают два различных значения слову «жизнь». Одно значение есть понятие движущейся, отделённой от всего остального материи, признаваемой человеком собой, и второе – неподвижное, всегда равное себе, духовное существо, которое человек признаёт собою.
(…) Понятия эти кажутся различными, но, в сущности, тут не два, а только одно понятие: понятие сознания себя духовным существом, заключённым в пределы. Признание жизнью пространственное и временное существование отделённого существа есть только недодуманность. Сознание себя отделённым от Всего существом возможно только для духовного существа. Духовное же существо не может быть ни пространственно, ни временно. И потому признание всею жизнью материальное временное существование человека есть только ошибка мысли, – есть признание части за целое, – последствия за причину, есть такая же ошибка мысли, как признание силою, движущею колесом мельницы, падающую струю воды, а не реку. [137]
Мы знаем жизнь только как нечто отделённое от всего мира. Как отделённые от всего существа мы не можем мыслить иначе, как в пространстве и времени. Но пространственные и временные соображения нужны нам только для руководства нашего отдельного существа в этом мире. Для познания же своего истинного «я» пространственные и временные соображения не только не помогают, но служат главным препятствием к пониманию, потому что, рассуждая об этом «я» в условиях пространства и времени, они неизбежно приводят к бесконечности – малой или большой, при которой уже всё становится непонятным. [138]
Стоит человеку взглянуть на себя как на телесное только существо, и он становится неразгадываемой загадкой, нераспутываемым противоречием. [139]
Жизнь ограниченного сознания: наша жизнь и жизнь всех отдельных существ сознаётся нами движением и материей во времени и пространстве. Для жизни же неограниченного сознания нет ни времени, ни пространства, ни движения, ни материи. Такая жизнь непонятна нам; но она есть. Одна она есть. Наша же жизнь и всех отдельных существ есть только проявление её. – Такая неограниченная жизнь невыразима словом, непонятна рассудку, но мы знаем её; знаем потому, что она есть мы, и мы – это она. Мы знаем её помимо рассудка, соединяемся с ней вне области рассудка. Для рассудка мы можем объяснить себе существование такой неограниченной жизни тем, что она соединяет в одно всё существующее так же, как мы воспоминанием соединяем в одно всю свою прошедшую жизнь и воображением соединяем в одно жизнь других существ. Мы соединяем так только ограниченное число событий и существ, Бог же соединяет в себе всё. [140]
Как соединить то, что разделено временем?
Мы соединяем это сознанием в себе. Я – то, что был 70 и 65, и 60…… лет тому назад. – Я всё это вместе. Для высшего существа не только я разных времён одно существо, но одно существо я и мои дети, и мои предки. [141]
Удивительно, как мы привыкли к иллюзии своей особенности, отделённости от мира. Мы видим, чувствуем – жизнь заставляет нас всякую минуту чувствовать нашу связь и зависимость от мира, чувствовать свою нецельность, и мы всё-таки верим, что мы, наше я – что-то такое, во имя чего можно жить. А между тем, когда ясно поймёшь эту иллюзию, то удивляешься, как можешь не видеть того, что ты – не часть целого, – а временное и пространственное проявление чего-то невременного и непространственного. [142]
…Деятельность мысли, духовное начало, само по себе безвременно, но только проявляется во времени, когда оно проявляется в телесной жизни, оно всегда было, есть и будет одно и то же, но только раскрывается чем-то таким, что мы называем телом. Всё большее и большее раскрытие этого духовного начала в том, что мы называем телом, и есть наша жизнь. Духовное начало это безвременно и неподвижно: движутся только телесные, вещественные условия, которые более или менее скрывают неподвижное, безвременное, невещественное, внепространственное «я». (…) …Телесные мирские условия в моём теле и вне его исчезают перед всё большим и большим раскрытием моего духовного «я». Вот это-то освобождение духовного начала от телесных условий, совершающееся в жизни человека, проявляется в нас работой мысли. И эта работа мысли освобождает от затемнения иллюзией тела. Телом человек не может быть свободен. Духом же не может быть несвободен. Работа мысли есть сознание своей духовной свободы. И это сознании побеждает тело. [143]
…Жизнь изменяется и направляется вследствие изменения сознания. [144]
Мне вполне ясно, близко стало то, что жизнь есть просветление, снимание покровов с сущего. [145]
Жизнь есть сознание своего единства с Богом. [146]
Помоги, Отец. Приди и вселися в меня. Ты уже вселён, Ты уже я. Моё дело только сознать Тебя. [147]
Есть одно вневременное существо, которое и есть моё «я». Оно более или менее затемняется, как солнце тучами и атмосферой, моей ограниченностью, но оно всегда едино и невременно. [148]
Нравственная деятельность всегда независима от пользы, т. е. находится вне времени и пространства. Это есть то расширение пределов, в котором заключается истинная, не временная и не пространственная жизнь. [149]
…Совершенствоваться не значит готовиться к будущей жизни (…), а совершенствоваться значит приближаться к той основе жизни, для которой нет времени, а потому и нет смерти, т. е. всё более и более переносить своё Я из жизни телесной в жизнь духовную. [150]
…Моё я началось не в утробе матери и не по выходе из неё, когда отрезали пуповину, и не тогда, когда отняли от груди, и не тогда, когда я начал говорить. Я знаю, что это я началось когда-то, и вместе с тем я знаю, что это я всегда было. Так что я во времени не могу найти своего настоящего я, буду ли я искать его совсем близко или бесконечно далеко. Я как будто никогда не появлялся, а всегда был и есть, и только забыл свою прежнюю жизнь. [151]
Человек сознаёт свою жизнь как нечто такое, что всегда есть и всегда было, и даже не всегда, потому что «всегда» указывает на время, а что есть и есть, и одно только и есть. Тело моё дано из утробы матери, но я совсем другой, я есмь. [152]
Если спросишь людей, тебе скажут, когда, в каком году ты родился и сколько тебе лет. Но сам про себя ты не можешь сказать, когда ты начался: ты знаешь про себя, что ты всегда был; что если бы тебя не было, ничего бы не было. [153]
Если человек считает собой своё животное существо, то и Бога он будет себе представлять телесным, властвующим над миром. [154]
Величайшее знание есть знание самого себя: кто себя познаёт, тот познаёт и бога. [155]
Я, существо духовное, следовательно, неограниченное, будучи отделённым от Всего, стремлюсь разорвать отделяющие меня от Всего пределы. От этого движение.
(…) Всякое движение есть стремление расширить своё я, захватить в себя другие существа, сделать другие существа собою… [156]
Основа жизни – сознание своего существования не того, каким я себя застаю, а того, что я есмь, что только одно это я действительно есть. Всё остальное кажется. Только такое же я в других существах сознаётся мною существующим тогда, когда я освобождаю своё я от того, что заслоняет его, – и я сознаю, через любовь, других людей собою. [157]
Я пришёл откуда-то и уйду куда-то. Есть требования этой временной, промежуточной жизни, и требования той, из которой я ушёл и в которую уйду – всей жизни. Надо жить для всей – по её требованиям и законам. [158]
Человек, изменяющееся отдельное существо, стремится к неизменности и цельности. И то, и другое достигается любовью. Чем больше любви, тем меньше изменения и тем более расширяется область жизни, т. е. приближается человек к цельности. [159]
…Отделённое существо рвётся из своих пределов, как сжатый газ; и в том жизнь, что оно, сознавая свою духовность, своё единство со Всем, стремится соединиться с ним. В этом стремлении, усилении сознания, в этом трепетание божеской жизни. Всякое существо, живя – добреет, т. е. сознаёт всё больше и больше своё единство с другими существами, с миром, со Всем. [160]
Я хочу жить Богом, а не своим телесным я, Львом Толстым. Что это значит? То, что я хочу сознание Льва Толстого заменить сознанием всего человечества, даже всего живого. [161]
…Духом бодр, когда помню о значении всей жизни, а не этой одной, которую я прожил Львом Николаевичем. [162]
Капля, сливаясь с большой каплей, лужей, перестаёт быть и начинает быть. [163]
Не людям, а Тебе и перед Тобою работаю, и не этой жизнью хочу жить, а всею – тою истинною, бессмертною. [164]
Если бы кто сомневался в неразделимости мудрости и самоотречения, тот пусть посмотрит, как на другом конце всегда сходятся глупость и эгоизм. [1]
Считать свою жизнь центром жизни есть для человека безумие, сумасшествие, аберрация. [2]
У меня теория, что сумасшествие – эгоизм. Сумасшедшие – люди, занятые самими собой; есть предел, за которым считается занятие самим собой сумасшествием. [3]
Эгоизм – сумасшествие. Сумасшествие – эгоизм. [4]
Эгоизм, вся жизнь эгоистическая, законен только до тех пор, пока не проснулся разум; как скоро он проснулся, то эгоизм законен только в той мере, в которой он нужен, чтобы поддержать себя как орудие, нужное для служения людям. Назначение разума служить людям. В том весь ужас, что его употребляют на служение себе. [5]
Человек не может не быть эгоистом, не думать, не помнить, не заботиться о себе. А между тем, благо человека возможно только тогда, когда он направляет свою деятельность вне себя, на благо ближнего. Как быть? Одно средство: сделать заботу о себе такою, чтобы она направлялась вне себя, на благо ближнего. Сделать это можно тем, чтобы заботиться о себе, о своей душе… [6]
Мы только тогда истинно живём для себя, когда живём для других. Это кажется странным, но испытай – и ты увидишь, что это так. [7]
При стремлении к личному благу не достигается ни личное благо, ни общее. При стремлении к самоотречению достигается и личное, и общее. [8]
Живи для себя, чтобы улучшить свою животную жизнь, и жизнь твоя будет вредна и для тебя, и для других; живи для души, старайся жить для исполнения закона своей жизни, и твоя жизнь будет на благо и тебе, и другим людям. [9]
Всё хорошее, доброе делается только тогда, когда человек забывает себя. [10]
Я знаю в себе то состояние, которое ближе всего подходит к тому, в котором я всегда желал бы быть: большая ясность мысли, способность переноситься в состояние другого, понимать его, и лёгкость физическая, подвижность, отсутствие сознания своего тела. [11]
…Учусь (…) тому, чтобы не желать себе ничего (…) затем, чтобы очистить
