на небе, а в своём сердце, и как говорил это Христос евреям, говоря, что вы не знаете истины, потому что верите преданиям человеческим, а не тому, кого он послал. Послал же бог в нас разум – одно и непогрешимое орудие познания, которое дано нам. [20]

С. Н. Дурылин (Сергей Николаевич Дурылин (1886–1954) – русский педагог, богослов, литературовед, религиозный писатель и поэт.):

«…Сергей Дмитриевич выразился:

– То, что открыл мне о Боге Христос…

Лев Николаевич остановил его и сказал твёрдо:

– То, что я знаю о Боге и любви, мне сказал вовсе не Христос. Это сказал мне Лев Николаевич. Бог не есть вера, а точнейшее, достовернейшее знание». [21]

Вера должна во мне самостоятельно вырасти. Христос, Будда, Канты могут только помогать. [22]

Я часто встречал между безграмотными рабочими-землекопами, которым приходится вычислять кубические меры, распространённое убеждение, что математическое вычисление обманчиво и что не надо доверять ему. Оттого ли, что они не знают математики, или оттого, что люди, математически вычислявшие за них, часто умышленно или неумышленно обманывали их, но мнение о недостоверности и негодности для определения мер математики установилось между безграмотными рабочими и сделалось для большинства несомненной истиной, которую они даже не считают нужным доказывать.

Такое же мнение установилось и между людьми, смело скажу, нерелигиозными – мнение о том, что разум не может решать вопросов религиозных, что приложение разума к этим вопросам есть главная причина заблуждений, что решение религиозных вопросов разумом есть преступная гордость. …Такое предположение столь же странно и очевидно ложно, как и предположение о том, что вычисление не может решать вопросов математических.

Человеку дано прямо от бога только одно орудие познания себя и своего отношения к миру: другого нет, и орудие это – разум, и вдруг ему говорят, что разум он может употребить на уяснение своих домашних, семейных, хозяйственных, политических, научных, художественных вопросов, но только не на уяснение самых важных истин, тех, от познания которых зависит вся жизнь его, человек никак не должен употреблять разум, а должен познавать эти истины помимо разума, тогда как помимо разума человек ничего познать не может. [23]

…Человеку и некуда больше употреблять свой разум и слово своё, как на то, чтобы узнавать закон Божий, разъяснять его себе и другим и исполнять его, и помогать в этом и другим. [24]

Не надо бояться тех разрушений, которые совершает разум в установленных людьми преданиях. Разум не может ничего уничтожать, не заменяя его истиной. Таково его свойство. [25]

Не подавлять свой разум, как этому учат лжеучители, нужно для того, чтобы познать истину, а, напротив, очищать, напрягать его, проверять им всё, что предлагается. [26]

Я не буду искать объяснения всего. Я знаю, что объяснение всего должно скрываться, как начало всего, в бесконечности. Но я хочу понять так, чтобы быть приведённым к неизбежно необъяснимому; я хочу, чтобы всё то, что необъяснимо, было таково не потому, что требования моего ума неправильны (они правильны, и вне их я ничего понять не могу), но потому, что я вижу пределы своего ума. Я хочу понять так, чтобы всякое необъяснимое положение представлялось мне как необходимость разума же, а не как обязательство поверить. [27]

Во всякого рода занятиях важно уметь останавливаться перед тем, чего не знаешь, а не думать, что знаешь то, чего не знаешь. Но важнее всего это воздержание от мнимого знания в деле религии, веры. Всё безумие религиозных суеверий – только от этого невоздержания. [28]

Мне кажется, что большая доля зла мира происходит оттого, что мы, желая видеть осуществление того, к чему мы стремимся и ещё не готовы, – довольствуемся подобием того, что должно быть. [29]

…Авторитет разума сильнее всего, и потому, поверив разуму (…), я не могу ошибиться. Бог дал мне свыше орудие познания себя; я употребил это орудие с одним желанием познать и исполнить его волю, я сделал всё, что мог, и потому не могу быть виноват, и спокоен. [30]

Чему бы я ни следовал и что бы ни признавал за истину, причиной моего решения будет всегда только мой разум, и потому следовать можно не тому [или] другому учению, а только своему разуму. [31]

Истинная религия есть прежде всего искание религии. [32]

Есть люди, которые берут на себя право решать за других их отношение к Богу и к миру, и есть люди, огромное большинство, которые отдают это право другим и слепо верят тому, что говорят им. Одинаково преступны и жалки и те, и другие. [33]

Есть две веры: вера доверия к тому, что говорят люди, – это вера в человека или в людей, и таких вер много различных; и вера в свою зависимость от того, кто послал меня в мир. Это вера в бога, и такая вера одна для всех людей. [34]

Если путь, по которому я пришёл к тому радостному и вполне удовлетворяющему меня сознанию, в котором нахожусь, ошибочен по мнению других людей, то это для меня совершенно безразлично, так же, как безразлично бы было для человека, пришедшего домой, доказательства о том, что он шёл не по настоящей дороге. [35]

Кто верит в людское учение о боге, верит в слова о боге, а не в бога. Верит в бога только тот, кто не может мыслить без понятия бога. Бог для такого человека в духовном отношении то же, что для человека в материальном отношении то, на чём он стоит и без чего ему немыслимо никакое материальное положение. [36]

Удалён от бога не тот, кто сомневается в его существовании и мучится этим сомнением, а тот, кто на слово поверил в существование или несуществование бога и не сомневается в том, что ему сказали. [37]

…Умаление бога более всего извращает религиозное понимание людей и большей частью лишает людей какой бы то ни было религии – руководства поступков. Для установления такой религии лучше всего оставить бога в покое, не приписывать ему не только творения рая, ада, гнева, желания искупить грехи и т. п. глупости, но не приписывать ему воли, желаний, любви даже. Оставить Бога в покое, понимая Его как нечто совершенно недоступное нам, а строить свою религию, отношение к миру на основании тех свойств разума и любви, которыми мы владеем. Религия эта будет та же религия правды и любви, как и все религии в их истинном смысле от браминов до Христа, но будет точнее, яснее, обязательнее. [38]

– 3 –

Христианское человечество уже давно пережило ту церковную веру, которую столько веков выдавали за христианскую, так что теперь всякое серьёзное рассмотрение основ этой веры неизбежно приведёт к распадению её, как гнилое дерево, которое стоит подобно живому, но стоит тронуть его, и оно распадётся прахом. [39]

Суеверие церкви состоит в вере в то, что непрестанно уясняющаяся людям религиозная истина была раз навсегда открыта и что известные люди, присвоившие себе право учить людей истинной вере, находятся в обладании единой, раз навсегда выраженной религиозной этой истины. [40]

Казалось бы, малому ребёнку должно быть понятно, что нет того внешнего признака непогрешимости, который приписывают себе церкви, и что утверждение про себя о том, что я – церковь, через меня говорит святой дух, есть верх гордости, безумия, безбожия. Но удивительное дело, этот очевидный обман держится и теперь. Если сличить только разные исповедания, исключающие и ненавидящие одно другое, и в особенности если проследить ужасную историю церквей и соборов, из которой ясно видно, как эти мнимые постановления святого духа устанавливались случайностью, светской властью, угрозами, обманами, и как мнимые постановления святого духа часто противоречили друг другу, то нельзя достаточно удивляться тому, что этот очевидный обман всё ещё держится, и есть люди – и много их – умных, учёных, признающих его истиною. [41]

…Как было христианство в его начале, при Христе и при апостолах, и при мучениках – всегда смиренно, тайно почти, так оно осталось и до конца, таково оно и теперь… (…) Оно по свойству своему смиренно и незаметно. Оно и душу человеческую и всё человечество захватывает без треска, так, что и не знаешь, когда оно вошло и окрепло. [42]

Так называемые верующие верят, что Христос – бог, второе лицо троицы, сошедшее на землю для того, чтобы дать людям пример жизни, и исполняют сложнейшие дела, нужные для совершения таинств, для постройки церквей, для посылки миссионеров, учреждения монастырей, управления паствой, исправления веры, но одно маленькое обстоятельство они забывают – делать то, что он сказал. [43]

Если человек изучает закон Бога, но не делает усилия для того, чтобы исполнить его, то такой человек похож на земледельца, который пашет, но не сеет. [44]

…Церковь, научая людей знать истину и не делать, атрофировала в людях нравственный нерв. [45]

Вера только тогда вера, когда дела жизни согласны с нею и ни в каком случае не противоречат ей. [46]

Мы не требуем от людей никакого особенного исповедания. Человек, даже не признающий бога, – нам не чужд. Если мы чего требуем, то только того, чтобы люди делали для жизни те выводы, которые вытекают из того, что они исповедуют. [47]

«Царство божие внутри вас есть, и царство божие силою (т. е. усилиями) берётся». Я верю в это и делаю какие могу для этого усилия, а вы вот предлагаете мне совершение известных обрядов и произнесение известных слов, которые покажут, что я признаю непогрешимой истиной всё то, что люди, назвавшиеся церковью, признают истиной, что вследствие этого все мои грехи простятся – как-то кем-то простятся, и мне не только не нужно будет работать внутреннюю, тяжёлую и вместе с тем радостную духовную работу своего исправления, а что я буду как-то спасён от чего-то и получу какое-то вечное блаженство. [48]

Обман, (…) что есть какое-то средство, кроме своего усилия, посредством которого мы можем совершенствоваться. Верить тому, что есть такие средства, полагаться на таинства, веру в искупление или молитву для совершенствования, всё равно, что кузнецу, когда у него в руках железо и молот, и есть наковальня, и горно разожжено, придумывать помимо того, чтобы бить молотом по железу, средство ковать его или просить бога о том, чтобы он дал ему силы работать. (…)

Нет более безнравственного и вредного учения, как то, что человек не может совершенствоваться своими силами. (…)

Истина есть то, что познаётся усилиями и ничем другим познаваться не может. [49]

Христос учил людей тому, чтобы они освобождались от внешних форм и обрядов, потому что знал, что всякое исполнение обрядов убивает дух и освобождает людей от внутреннего совершенствования и дел любви. [50]

Удивительная