могу остаться безучастным к мнению людей, которые мне их присылают. Поэтому я намерен продолжать отвечать на них. И если буду убежден, что общественная потребность в обсуждений поднятого мною вопроса есть, то оно состоится. Возможно, это будет «круглый стол» с философами, писателями, представителями Церкви.

— Получается, что отсутствие ожидаемого результата — тоже своего рода результат?

— К этому я, пожалуй, и стремился, надеясь, что результатом моего послания станет прежде всего начало какого-то обсуждения.

В Ясной Поляне ежегодно проводятся писательские встречи, и мы каждый раз задаем их темы. Уже в прошлом году темы «Толстой и религия», «Толстой и православие. Период отлучения» были заявлены и прозвучали. С моей точки зрения, уже тогда было много очень хороших выступлений. Эту тему мы продолжим и в этом году, в сентябре, — в виде обсуждения одного из крупных вопросов в рамках большой писательской встречи. Но догадываюсь, что зреет необходимость, быть может, и отдельного разговора.

При этом я не вижу задачи в том, чтобы собрать, например, одинаково мыслящих людей, мнения которых полностью совпадают. Интересно, чтобы сторонники разных мнений были конструктивны.

Теперь я уже не жалею, что возникла такая, пусть и несколько напряженная, ситуация. Я даже не мог предположить такого шквала писем и звонков, который не прекращается до сих пор. Поразительно, но именно в том регистре, в каком об этом писал Лев Николаевич, звучат мысли большинства тех, чьи письма я получаю, — самых разных людей.

Сейчас я довольно много езжу по России и вижу, что поднятые мной вопросы известны и обсуждаются множеством людей. Меня спрашивали об этом и в Саратове, и в Энгельсе, и во Владимире, и в Суздале. Общество начинает интересоваться, а это было и остается одной из моих целей.

Понимаете, наше общество как-то перестало думать. То ли заданный ритм жизни, то ли какая-то атмосфера… События абсолютно не анализируются. Не влекут за собой общественного обсуждения. И вообще: нет стремления к осмыслению происходящего — просто бездумное движение непонятно куда, непонятно зачем…

И, если в вопросе о Льве Толстом мне удалось заставить хоть какую-то часть нашего общества на секунду приостановиться и задуматься, написать письмо (ведь кто теперь письма пишет? — давно забытый жанр!), значит, то, что я сделал, безусловно не напрасно.

Беседовал МИХАИЛ СИТНИКОВ.Москва