барин: «Что, говорит, о чем ты плачешь?» А кучер говорит: «Как же, сударь, не плакать, какая собака была!» (Хохочет.)
2-й мужик. А сам, я чай, думает: хоть бы ты и сам издох, так я бы плакать не стал… (Хохочет.)
Старый повар (с печки). Это правильно, верно!
Таня. Хорошо, приехал домой барин, сейчас к барыне: «Какой, говорит, наш кучер добрый: он всю дорогу плакал, —так ему жаль моего Дружка. Позовите его: на, мол, выпей водки, а вот тебе награда – рубль». Так-то и она, что Яков собаки ее не жалеет.
Мужики хохочут.
1-й мужик. Хворменно!
2-й мужик. Вот так так!
3-й мужик. Ай, девушка, насмешила!
Таня (наливает еще чай). Кушайте еще!.. То-то, оно так кажется, что жизнь хорошая, а другой раз противно все эти гадости за ними убирать. Тьфу! В деревне лучше.
Мужики перевертывают чашки.
(Наливает.) Кушайте на здоровье, Ефим Антоныч! Я налью, Митрий Власьевич!
3-й мужик. Ну, налей, налей.
1-й мужик. Ну как же, умница, дело наше происходит?
Таня. Ничего, идет…
1-й мужик. Семен сказывал…
Таня (быстро). Сказывал?
2-й мужик. Да не понять от него!
Таня. Мне сказать теперь нельзя, а только стараюсь, стараюсь. Вот она – и бумага ваша! (Показывает бумагу за фартуком.) Только бы одна штука удалась… (Взвизгивает.) Уж как бы хорошо было!
2-й мужик. Ты смотри, бумагу-то не затеряй. За нее тоже денежки плачены.
Таня. Будьте покойны. Ведь только чтобы подписал он?
3-й мужик. А то чего же еще? Подписал, скажем, и крышка. (Перевертывает чашку.) Да будет уж.
Таня (сама с собой). Подпишет, вот увидите, подпишет. Еще кушайте. (Наливает.)
1-й мужик. Только охлопочи насчет свершения продажи земли, миром и замуж можем отдать. (Отказывается от чая.)
Таня (наливает и подает). Кушайте.
3-й мужик. Только сделай: и замуж отдадим и на свадьбу, скажем, плясать приду. Хоть отродясь не плясывал, плясать буду!
Таня (смеется). Да уж я буду в надежде.
Молчание.
2-й мужик (оглядывая Таню). Так-то так, а не гожаешься ты для мужицкой работы.
Таня. Я-то? Что ж, вы думаете, силы нету? Вы бы посмотрели, как я барыню затягиваю. Другой мужик так не потянет.
2-й мужик. Да куда ж ты ее затягиваешь?
Таня. Да так на костях исделано, как куртка, по сих пор. Ну, на шнуры и стягиваешь, как вот запрягают, еще в руки плюют.
2-й мужик. Засупониваешь, значит?
Таня. Да, да, засупониваю. А ногой в нее ведь не упрешься. (Смеется.)
2-й мужик. Зачем же ты ее затягиваешь?
Таня. А вот затем.
2-й мужик. Что ж, она обреклась, что ль?
Таня. Нет, для красоты.
1-й мужик. Пузу, значит, ей утягивает для хвормы.
Таня. Так так стянешь, что у нее глаза вон лезут, а она говорит: «Еще». Так все руки обожжешь, а вы говорите: силы нет.
Мужики смеются и качают головами.
Однако я заболталась. (Убегает, смеясь.)
3-й мужик. Вот так девушка, насмешила!
1-й мужик. Да уж как аккуратна!
Явление пятнадцатое
Три мужика, кухарка, старый повар (на печке). Входят Сахатов и Василий Леонидыч. У Сахатова в руках ложка чайная.
Василий Леонидыч. Не то чтобы обед, a déjeuner dînatoir [8]. И прекрасный, я вам скажу, был завтрак: поросячья окорочка – прелесть! Рулье отлично кормит, Я ведь только сейчас приехал. (Увидев мужиков.) А мужики опять здесь?
Сахатов. Да, да, это все прекрасно, но мы пришли спрятать предмет. Так куда же спрятать?
Василий Леонидыч. Виноват, я сейчас. (К кухарке.) А собаки где же?
Кухарка. В кучерской собаки. Разве можно в людскую?
Василий Леонидыч. А, в кучерской? Ну хорошо.
Сахатов. Я жду.
Василий Леонидыч. Виноват, виноват. А, что? спрятать? Да, Сергей Иваныч, так вот что я вам скажу: мужику, одному из этих, в карман. Вот хоть этому. Ты послушай. А, что? Где у тебя карман?
3-й мужик. А на что тебе карман! Ишь ты, карман! У меня в кармане деньги.
Сахатов. Ну, где кошель?
3-й мужик. А тебе на что?
Кухарка. Что ты! Молодой барин это.
Василий Леонидыч (хохочет). А вы знаете, отчего он испугался так? Я вам сейчас скажу: у него денег пропасть. А, что?
Сахатов. Да, да, понимаю. Ну, так вот что: вы поговорите с ними, а я покамест незаметно положу вон в эту сумку – так, чтоб и они не знали, не могли ничем указать ему. Поговорите с ними.
Василий Леонидыч. Сейчас, сейчас. Ну, так как же, ребятушки, купите землю-то? А, что?
1-й мужик. Мы-то предлегаем как всей душой. Да вот все не происходит в движение делу.
Василий Леонидыч. А вы не скупитесь. Земля – дело важное. Я вам говорил – мяту. А то можно табак еще.
1-й мужик. Это двистительно, всякие продухты можно.
3-й мужик. А ты, отец, попроси батюшку. А то как жить? Земля малая, – курицу, скажем, и ту выпустить некуда.
Сахатов (положил ложку в сумку 3-го мужика). C’est fait [9]. Готово. Пойдемте. (Уходит.)
Василий Леонидыч. А вы не скупитесь. А? Ну, прощайте. (Уходит.)
Явление шестнадцатое
Три мужика, кухарка и старый повар (на печке).
3-й мужик. Я говорил: на фатеру. Ну, по гривне, скажем, отдали бы, по крайности покойно, а тут помилуй бог. Деньги, говорит, давай. К чему это?
Мужики переворачивают чашки, встают и крестятся.
1-й мужик. А ты помни, как он слово закинул, чтоб мяту сеять? Тоже понимать надо.
2-й мужик. Как же, мяту сей, вишь. Ты попытай-ка, горбом поворочай – запросишь мяты небось… Ну, благодарим покорно!.. А что ж, умница, где нам лечь тут?
Кухарка. Ложитесь – на печку один, а то по лавкам.
3-й мужик. Спаси Христос. (Молится богу.)
1-й мужик. Кабы бог дал свершения дела. (Ложится.) Завтра после обеда на машину бы закатились, во вторник и дома бы.
2-й мужик. Свет-то тушить будете?
Кухарка. Где тушить! Всё прибегать будут: то того, то другого… Да вы ложитесь, я заверну.
2-й мужик. На малой земле как проживешь? Я нынче ведь с рожества хлеб покупаю. И солома овсяная дошла. А то закатил бы четыре десятинки, Семку бы домой взял.
1-й мужик. Твое дело семейное. Без нужды! Землю уберешь, только подавай. Только бы свершилось дело.
3-й мужик. Царицу небесную просить надо. Авось смилосердуется.
Явление семнадцатое
Тишина, вздохи. Потом слышпы топот шагов, шум голосов, двери растворяются настежь, и стремительно вваливаются: Гросман с завязанными глазами, держащий за руку Сахатова, профессор и доктор, толстая барыня и Леонид Федорович, Бетси и Петрищев, Василий Леонидыч и Марья Константиновна, барыня и баронесса, Федор Иваны и и Таня. Три мужика, кухарка и старый повар (невидим). Мужики вскакивают. Гросман входит быстрыми шагами, потом останавливается.
Толстая барыня. Вы не заботьтесь: я слежу, я взялась следить и строго исполняю свою обязанность. Сергей Иваныч, вы не ведете?
Сахатов. Да нет же.
Толстая барыня. Вы не ведите, но и не противьтесь. (К Леониду Федоровичу.) Я знаю эти опыты. Я сама их делала. Я, бывало, чувствую истечение, и как только почувствую…
Леонид Федорович. Позвольте попросить соблюдать тишину.
Толстая барыня. Ах, я это очень понимаю! Я это на себе испытала. Как только внимание развлеклось, я уж не могу…
Леонид Федорович. Шш…
Ходят, ищут около 1-го и 2-го мужика и подходят к 3-му. Гросман спотыкается на скамейку.
Баронесса. Mais dites-moi, on le paye? [10]
Барыня. Je ne saurais vous dire [11].
Баронесса. Mais c’est un monsieur? [12]
Барыня. Oh, oui [13].
Баронесса. Ça tient du miraculeux. N’est-ce pas? Comment est-ce qu’il trouve? [14]
Барыня. Je ne saurais vous dire. Mon mari vous l’expliquera. (Увидав мужиков, оглядывается и видит кухарку.) Pardon… [15] Это что?
Баронесса подходит к группе.
(Кухарке.) Кто пустил мужиков?
Кухарка. Яков привел.
Барыня. Якову кто приказал?
Кухарка. Не могу знать. Федор Иваныч их видели.
Барыня. Леонид!
Леонид Федорович не слышит, занят отыскиванием и шикает.
Федор Иваныч! Это что значит? Разве вы не видали, что я дезинфицировала всю переднюю, а теперь вы мне всю кухню заразили, черный хлеб, квас…
Федор Иваныч. Я полагал, что здесь не опасно; а люди по делу. Идти им далеко, а из своей деревни.
Барыня. В том-то и дело, что из курской деревни, где, как мухи, мрут от дифтерита. А главное – я приказывала, чтоб их не было в доме!.. Приказывала я или нет? (Подходит к кучке, собравшейся около мужиков.) Осторожнее! Не дотрогивайтесь до них: они все в дифтеритной заразе!
Никто ее не слушает; она с достоинством отходит и неподвижно стоит, дожидаясь.
Петрищев (сопит громко носом). Дифтеритная – не знаю, а некоторая другая зараза в воздухе есть. Вы слышите?
Бетси. Полноте врать! Вово, в какой сумке!
Василий Леонидыч. В той, той! Подходит, подходит.
Петрищев. Что это тут, духи или духи?
Бетси. Вот когда ваши папироски кстати. Курите, курите, ближе ко мне.
Петрищев нагибается и окуривает.
Василий Леонидыч. Добирается, я вам скажу. А, что?
Гросман (с беспокойством шарит около 3-го мужика). Здесь, здесь. Я чувствую, что здесь.
Толстая барыня. Истечение чувствуете?
Гросман нагибается к сумочке и достает ложку.
Все. Браво!
Василий Леонидыч. А? так вот где наша ложечка нашлась! (На мужика.) Так ты так-то?
3-й мужик. Чего так-то? Не брал я твоей ложечки. И что путает? Не брал я, и не брал, и душа моя не знает. А вольно ему! Я видел, он приходил не за добрым. Кошель, говорит, давай. А я не брал, вот те Христос, не брал.
Молодежь обступает и смеется.
Леонид Федорович (сердито на сына). Вечно глупости! (3-му мужику.) Да не беспокойся, дружок! Мы знаем, что ты не брал; это опыт был.
Гросман (снимает повязку и делает вид, как бы очнулся). Воды, если можно… позвольте.
Все хлопочут около него.
Василий Леонидыч. Пойдемте отсюда в кучерскую. Я вам покажу, какой кобель один там у меня. Epatant! [16] A, что?
Бетси. И какое слово гадкое. Разве нельзя сказать: собака?
Василий Леонидыч. Нельзя. Ведь нельзя про тебя сказать: какая Бетси человек épatant? Надо сказать: девица; так и это. А, что? Марья Константиновна, правда? Хорошо? (Хохочет.)
Марья Константиновна. Ну, пойдем.
Марья Константиновна, Бетси, Петрищев и Василий Леонидыч уходят.
Явление восемнадцатое
Те же, без Бетси, Марьи Константиновны, Петрищева и Василия Леонидыча.
Толстая барыня (Гросману). Что? Как? Отдохнули? (Гросман не отвечает. К Сахатову.) Вы, Сергей Иванович, чувствовали истечение?
Сахатов. Я ничего не чувствовал. Да, прекрасно, прекрасно. Вполне удачно.
Баронесса. Admirable! Ça ne le fait pas souffrir? [17]
Леонид Федорович. Pas le moins du monde [18].
Профессор (Гросману). Позвольте вас попросить. (Подает термометр.) При начале опыта было тридцать семь и две. (Доктору.) Так, кажется? Да будьте добры, пульс проверьте. Трата неизбежна.
Доктор (Гросману). Ну-ка, господин, позвольте ваш пульс. Проверим, проверим. (Вынимает часы и держит его за руку.)
Толстая барыня (к Гросману). Позвольте. Но ведь то состояние, в котором вы находились, нельзя назвать сном?
Гросман (устало). Тот же гипноз.
Сахатов. Стало быть, надо понимать так, что вы сами гипнотизировали себя?
Гросман. А отчего же нет? Гипноз может наступить не только при ассоциации, при звуке тамтам, например, как у Шарко, но и при одном вступлении в гипногенную зону.
Сахатов. Это так, положим, но все-таки желательно точнее определить, что такое гипноз?
