деятельностью и школой для крестьянских детей, он еще теснее сблизился с русским народом. И хотя ему казалось, что он был тогда «возбужден и радостен своими особенными, личными, внутренними мотивами», приведшими его «к школе и общению с народом»,7 в действительности же мотивы были не «свои, личные», а связанные с общественными настроениями эпохи.
Именно в 60-е годы был не только поставлен, но выдвинут на первое место вопрос о роли народных масс в истории. В общественно-исторических условиях эпохи первого демократического подъема – истоки романа «Война и мир», в котором Толстой, как он сам говорил, любил «мысль народную, вследствие войны 12-го года».8
Историей России и, в частности, историей Отечественной войны 1812 года Толстой начал интересоваться с молодых лет. В июле 1852 г. двадцатичетырехлетний Толстой, живя на Кавказе, читал «Описание Отечественной войны 1812 года» А. И. Михайловского-Данилевского и затем того же автора «Описание войны 1813 года».9 Тогда он записал в Дневнике: «Читал Историю войны 13 года. Только лентяй или ни на что неспособный человек может говорить, что не нашел занятия. – Составить истинную, правдивую историю Европы нынешнего века, вот цель на всю жизнь. Есть мало эпох в истории столь поучительных, как эта, и столь мало обсуженных, – обсуженных беспристрастно и верно, так, как мы обсуживаем теперь историю Египта и Рима. – Богатство, свежесть источников и беспристрастие историческое, невиданное – совершенство».10
В Дневнике 26 октября 1853 г. имеется запись о кампании 1805 года.11 Быть может, Толстой читал тогда книгу А. И. Михайловского-Данилевского об этой кампании.12 18 ноября он начал читать «Историю Государства Российского» Карамзина, «слог» которой понравился ему, а предисловие с изложением взгляда Карамзина на предмет истории и ее задачи вызвало «пропасть хороших мыслей».13 В течение месяца продолжалось чтение «Истории». 10 декабря записано в Дневнике: «Окончив Историю России, я намерен пересмотреть ее снова и выписать замечательнейшие события».14 Окончив 16 декабря чтение Карамзина, Толстой на следующий день начал читать «Русскую историю» Н. Г. Устрялова и делал выписки из нее.15
Наряду с выписками из книг Толстой излагал в Дневнике свои мысли «о сочинении истории»16 – так он озаглавливал их. «Каждый исторический факт необходимо объяснять человечески и избегать рутинных исторических выражений», – записал Толстой 17 декабря и тут же прибавил: «Эпиграф к Истории я бы написал: «Ничего не утаю». Мало того, чтобы прямо не лгать, надо стараться не лгать отрицательно – умалчивая».17
2 января 1854 г. Толстой записал правило для себя: «Вписывать в дневник только мысли, сведения или примечания, относящиеся до предполагаемых работ. Начиная каждую работу, пересматривать дневник и выписывать из него всё к ней относящееся на особую тетрадку».18 И со следующего дня, наряду с заметками к художественным произведениям, над которыми в ту пору Толстой работал, появляются записи по вопросам истории.19 Тот факт, что записи к «Истории» делались среди заметок, относящихся к предполагаемым работам, позволяет допустить, что в план таких «предполагаемых» работ «ходила в каком-то виде «История»). Очевидно, возникшая у Толстого в сентябре 1852 г. мысль об «истинной, правдивой истории Европы нынешнего века» увлекла «то, быть может появился замысел написать такую историю, и непрерывное чтение исторических сочинений в течение почти полутора лет, возможно, было подготовительной работой к задуманному произведению. Однако замысел «Истории» остался тогда неосуществленным.
Спустя шесть лет, в конце 1860 г., Толстой «затеял… роман, героем которого должен быть возвращающийся декабрист… энтузиаст, мистик, христианин, возвращающийся в 56 году в Россию с женою, сыном и дочерью и примеряющий свой строгой и несколько идеальной взгляд к новой России». Так Толстой изложил свой замысел в письме к А. И. Герцену 14/26 марта 1861 г.20 Повесть о декабристе осталась незавершенной. Написаны были тогда только три главы.21 Процесс дальнейшей работы над задуманным произведением привел писателя к его первому роману «Война и мир».
К Отечественной войне 1812 года Толстому довелось обратиться еще года за полтора до начала работы над романом. Это было на уроке истории в Яснополянской школе. Рассказ Толстого в школе был художественный исторический рассказ, проникнутый глубоким патриотизмом автора и произведший сильное впечатление на учеников.22 Толстой намеревался напечатать свой рассказ в книжках «Ясная Поляна», но намерения своего не выполнил. С 1863 г. все творческие силы его были направлены на создание будущего романа «Война и мир».
II
История писания романа «Война и мир» до сего времени в должной мере, не исследована, и даже подвергалась сомнению возможность восстановить ее.23 Это сомнение возникало лишь потому, что не только не были изучены, но даже не были точно разобраны сохранившиеся рукописи романа.
Из имеющихся работ, посвященных истории создания «Войны и мира», наиболее полна статья М. А. Цявловского «Как писался и печатался роман «Война и мир», опубликованная в 1927 г.24 Она до сих пор не утратила интереса и значения, поскольку с того времени не вышло ни одной работы, которая заменила бы или хотя бы в достаточной мере дополнила ее. Статья основана исключительно на переписке Толстого, на немногочисленных дневниковых записях его и мемуарах о Толстом. Поэтому сам автор считал эту статью лишь «внешним очерком истории писанин и печатания романа». К рукописям «Войны и мира» М. А. Цявловский тогда не обращался. В 1945 г. М. А. Цявловский переработал и значительно дополнил свою статью, назвав ее «Историей писания и печатания романа «Война и мир» (не опубликована). Своей задачей в этой новой статье автор все так же ставил «рассказать внешнюю историю писания и печатания «Войны и мира» в 1863—1869 гг.» на основе свидетельств самого Толстого и близких ему лиц.25 Комментарии В. И. Срезневского к изданию «Войны и мира» в собрании художественных произведений Толстого26 написаны также без специального обращения к рукописям. Не утратившая до сего времени интереса работа А. Е. Грузинского о текстах «Войны и мира»27 представляет собою вступительную статью и комментарии к публикации вариантов начала романа и отдельных черновых отрывков его. Эта работа, хотя и основана исключительно на изучении рукописей, касается лишь текста публикуемых отрывков, а не романа в целом. Такого, же характера комментарии к одиннадцати большим отрывкам из черновых рукописей разных частей романа, опубликованным в «Литературном наследстве», № 35-36.
Обычно исследователи приступали к изучению «Войны и мира» с установившейся точкой зрения, впервые выдвинутой А. Е. Грузинским, что Толстой задумал не исторический роман, а семейную хронику, что замысел исторической части возник после того, как определился сюжет «мира», что в процессе работы (никто, правда, не раскрыл, как это произошло) семейная хроника переросла в грандиозную историческую эпопею. А. Е. Грузинский в статье «К новым текстам из романа «Война и мир»,28 анализируя одну из ранних рукописей (список действующих лиц с их характеристиками), определяет ее как первоначальный план романа, в котором пет «исторической и батальной стороны». На этом основании он приходит к выводу, что «выяснился сперва замысел «мира» и уже потом – «войны». В предисловии к публикации в «Литературном наследстве» черновых вариантов романа редактор пишет: «Судя по первоначальным наброскам и конспектам в 1864 и в начале 1865 г., замысел Толстого имел своим основанием только «мир». Исторические события должны были служить лишь вехами, этапами, фоном для развертывания хроники дворянской жизни».29 Позднее тот же автор в статье «Как писал Толстой «Войну и мир»30 указал, что был задуман историко-бытовой, а не семейный роман; но ряд неверных суждений о первоначальном периоде работы привел его К выводу, что «первая полная редакция, законченная в 1867 году, носит на себе черты дворянского сословного романа с ярко выраженной дворянской идеологией» и лишь «нa четвертом году работы дворянский роман превратился в народную эпопею». В последующих работах о создании «Войны и мира» повторяются утверждения и о семейном замысле и о дворянском сословном романе.31 Не находя среди сохранившихся рукописей материалов, подтверждающих семейный замысел, те немногие исследователи, которые обращались к рукописям, приходили ко второму ошибочному выводу, будто многие рукописи, особенно рукописи ранней стадии работы, не сохранились.32
Рукописей «Войны и мира» сохранилось свыше 5000 листов: автографы, исправленные Толстым копии и корректуры. Из них 91 лист относится к самому раннему периоду работы, к поискам начала романа (рукописи №№ 1—3, 42—49, 51, 52). Анализ их позволяет предположить, что рукописи первоначального периода работы полностью сохранились. Из автографов и копий дальнейшего периода работы утрачены отдельные разрозненные листы, относящиеся к разным частям романа, а также наборные рукописи журнального текста первой и второй частей, напечатанных впервые в «Русском вестнике». Однако сохранившаяся почти полностью рукопись первой части, предшествующая наборной, очень близка к журнальному тексту, и сопоставление ее с публикацией в журнале раскрывает характер последующих исправлений, сделанных либо в наборной, не сохранившейся, рукописи, либо в корректуре. Сохранившиеся автографы второй части разрознены, и не удается подобрать полной рукописи, с которой снималась копия для журнального набора. Однако первоначальные наброски этой части, а также сохранившаяся довольно большая часть рукописи, текст которой во многом весьма близок к журнальному, дают возможность достаточно ясно восстановить процесс работы над второй частью. Дальнейшее содержание романа – от Ольмюцкого смотра в ноябре 1805 г. (по наст. изд. от третьей части первого тома) до конца романа – представлено в рукописях почти полностью от начальных вариантов до наборных рукописей и, кроме того, частично в корректурах. Утрачено много корректур первого отдельного издания, но сохранились в большой части автографы вставок в утраченные корректуры.33 Вставки эти дают представление о том, какие дополнения вносил автор в произведение при работе над корректурами. Таким образом, утраченная часть по отношению к целому настолько незначительна, что она не является серьезным препятствием на пути восстановления процесса создания романа.
III
1 октября 1862 г. Толстой писал свояченице Е. А. Берс, что его «так и тянет теперь к свободной работе de longue haleine34 – роман или т[ому] п[одобное]».35 В это время Толстой был занят «Казаками» и «Поликушкой». С конца декабря время от времени в Дневнике появляются записи, говорящие о растущем творческом подъеме писателя. «Пропасть мыслей, так и хочется писать», – отмечает Толстой 30 декабря 1862 г. «Эпический род мне становится один естественен», – пишет он спустя несколько дней (3 января 1863 г.). «Давно я не помню в себе такого сильного желания и спокойно-самоуверенного желания писать. Сюжетов нет, т. е. никакой не просится особо, но, заблужденье или нет, кажется, что всякой сумел бы сделать» (23 января).36 Далее Толстой касается тем и образов, которые приходят ему «с разных сторон», но среди них нет еще ничего, относящегося к тому произведению, которое в ближайшее время полностью захватит его. Через
