кампании 1812 года»: XI. Отступление французов из Москвы.

По настоящему изданию: T. IV, ч. 3, гл. I

По изданию 1873 г. «Статьи о кампании 1812 года»: XII. Победы и их последствия.

По настоящему изданию: T. IV, ч. 3, гл. II

По изданию 1873 г. «Статьи о кампании 1812 года»: XIII. Дух войска и партизанская война.

По настоящему изданию: T. IV, ч. 3, гл. XVI—XVIII

По изданию 1873 г. «Статьи о кампании 1812 года»: XIV. Бегство Наполеона.

По настоящему изданию: T. IV, ч. 3, гл. XIX

По изданию 1873 г. «Статьи о кампании 1812 года»: XV. Преследование французов русскими.

По настоящему изданию: T. IV, ч. 4, гл. IV—V

По изданию 1873 г. «Статьи о кампании 1812 года»: XVI. Кутузов.

По настоящему изданию: T. IV, ч. 4, гл. X

По изданию 1873 г. «Статьи о кампании 1812 года»: XVII. Березинская переправа.

По настоящему изданию: Эпилог, ч. 1, гл I—IV

По изданию 1873 г. «Статьи о кампании 1812 года»: XVIII. О значении Александра и Наполеона.

По настоящему изданию: Эпилог, ч. 2

По изданию 1873 г. «Статьи о кампании 1812 года»: XIX. Вопросы истории.

Кроме изменений в композиции романа, Толстой внес в новое издание стилистические и смысловые исправления и, главное, по всему роману французский текст заменил русским. Быть может, эти изменения Толстой внес, учитывая замечания критиков о слишком большом количестве французских текстов и о перегрузке произведения философскими рассуждениями. Экземпляр издания 1868—1869 гг., собственноручно исправленный Толстым для издания 1873 г., не дошел до нас, сохранились только два последних тома, пятый и шестой.433

Принимал ли Толстой какое-либо участие в изданиях «Войны и мира» после 1873 г., неизвестно.

В четвертом издании «Сочинений Л. Н. Толстого», вышедшем в 1880 г., «Война и мир» печаталась по изданию 1873 г. В 1886 г. вышло два издания «Сочинений Л. Н. Толстого», пятое и шестое.

При подготовке к печати этих изданий С. А. Толстая, возможно, не без ведома Толстого, вернулась к тексту первого издания 1868—1869 г., сохранив лишь по изданию 1873 г. распределение на четыре тома (вместо шести томов изданий 1868—1869 гг.), но восстановив деление на части внутри томов. В пятом издании точно воспроизведен текст первого издания, т. е. возвращены на прежние места историко-философские рассуждения и восстановлен французский текст. В шестом издании, в отличие от пятого издания, французский текст не восстановлен и, кроме того, в нескольких случаях внесены по изданию 1873 г. стилистические исправления.

В дальнейших изданиях, начиная с 1887 г., печатался текст пятого издания 1886 г.

В настоящем издании в основу положено второе издание 1868—1869 гг.434 с учетом внесенных Толстым стилистических исправлений в третье издание 1873 г.435

XVII

В заключение осталось кратко коснуться прототипов действующих лиц, а также исторических источников романа.

В статье «Несколько слов по поводу книги «Война и мир» Толстой, в связи с именами действующих лиц, писал: «Я бы очень сожалел, ежели бы сходство вымышленных имен с действительными могло бы кому-нибудь дать мысль, что я хотел описать то или другое действительное лицо; в особенности потому, что та литературная деятельность, которая состоит в описывании действительно существующих или существовавших лиц, не имеет ничего общего с тою, которою я занимался».

Вопрос о прототипах героев «Войны и мира», а также об исторических источниках неоднократно освещался в литературе. Впервые сведения о некоторых прототипах появились в печати в 1906 г. в составленной П. И. Бирюковым биографии Л. Н. Толстого. Позднее материал о прототипах был расширен в работах К. В. Покровского, H. Н. Гусева, C. Л. Толстого, H. Н. Апостолова, В. И. Срезневского, Б. М. Эйхенбаума,436 и материалы этих работ повторялись другими авторами.

С наибольшей долей вероятности можно говорить, что ближайшие предки Толстого, жившие в эпоху 1805—1812 гг., подсказали образы Болконских и стариков Ростовых. Характерные черты деда Толстого по матери, Николая Сергеевича Волконского (1753—1821), «умного, гордого и даровитого человека»,437 и многие детали его жизни использованы для старого князя Болконского. Мать Толстого, Марья Николаевна Волконская (1790—1830), оставшаяся двух лет после смерти своей матери и жившая частью в Москве, частью в деревне с отцом, который занимался ее воспитанием, дала жизненный материал для образа княжны Марьи. В наброске начала «Три поры» Толстой указал даже точный ее возраст в 1811 г. – 21 год. Взаимоотношения с отцом, уклад их жизни также отразились в «Войне и мире». Частично в облик княжны Марьи внесены отдельные черты характера, главным образом религиозность, тетки Толстого Александры Ильиничны Остен-Сакен (1797—1841), характеристика которой имеется в тех же «Воспоминаниях» Толстого. В образе компаньонки княжны Марьи m-lle Bourienne выведена компаньонка матери Толстого француженка Louise Henissienne, с которой М. Н. Волконская была дружна. Для описания быта Болконских Толстой воспользовался, как свидетельствует старший сын его C. Л. Толстой, рассказами В. А. Волконской, двоюродной сестры его матери, племянницы князя Н. С. Волконского.

В образе старого графа Ростова Толстой воплотил некоторые черты своего деда по отцу. Граф Илья Андреевич Толстой (1757—1820), человек, по описанию Толстого, «ограниченный, очень мягкий, веселый и не только щедрый, но бестолково-мотоватый, а главное доверчивый», – это, пожалуй точный прототип старого графа Ростова. Жена его, бабка Толстого, Пелагея Николаевна Толстая (1762—1838), «недалекая, малообразованная, очень избалованная», отражена в образе графини Ростовой. По свидетельству Т. А. Кузминской, некоторыми чертами графиня Ростова напоминала Л. А. Берс, мать Софьи Андреевны Толстой. Отдельные черты отца Толстого, Николая Ильича Толстого (1795—1837), участника Отечественной войны 1812 г., отражены в образе Николая Ростова.

В отличие от названных персонажей прототипами дочерей графа Ростова, Наташи и Веры, послужили не люди, жившие в эпоху войны 1812 г., а современники Толстого, его помощники в переписке «Войны и мира», – сестры Софьи Андреевны, да и она сама. 11 ноября 1862 г. С. А. Толстая писала сестрам: «Девы, скажу вам по секрету, прошу не говорить, Левочка, может быть, нас опишет, когда ему будет 50 лет». Вряд ли это сообщение можно в какой-нибудь мере связать именно с замыслом «Войны и мира», но оно свидетельствует о том, что в сестрах Берс Толстой чувствовал нужный ему материал для художественного претворения и что, начав вскоре большое произведение, он воспользовался им.

Относительно образа Наташи Ростовой Толстой говорил: «Я взял Таню, перетолок ее с Соней, и вышла Наташа».438 Однако черты характера Наташи значительно больше, нежели с С. А. Толстой, сближают ее с Т. А. Берс. В Дневнике Толстой записал 15 января 1863 г.: «Таня – прелесть наивности, эгоизма и чутья».439 Позднее он писал о ней же, как о «милой, беснующейся, энергической»440 натуре. Эти определения совпадают с намеченной в первоначальном конспекте характеристикой Наташи.441 Внешность Наташи, в представлении Толстого, также совпадала с внешностью Т. А. Берс. Об этом он писал М. С. Башилову в связи с рисунком к первой части романа. «В поцелуе – нельзя ли Наташе придать тип Танички Берс? Ее есть 13-летний портрет… Я чувствую, что бессовестно говорить вам теперь о типе Наташи, когда у вас уже сделан прелестный рисунок; но само собой разумеется, что вы можете оставить мои слова без внимания. Но я уверен, что вы, как художник, посмотрев Танин дагерротип 12-ти лег, потом ее карточку в белой рубашке 16-ти лет и потом ее большой портрет прошлого года, не упустите воспользоваться этим типом и его переходами, особенно близко подходящими к моему типу».442 Для описания Наташи-матери в эпилоге романа послужила Толстому его молодая жена, к моменту окончания романа – мать нескольких детей.

В образе Веры Ростовой имеются сходные черты с Елизаветой Андреевной Берс, причем в конспекте Вера даже названа Лизой. Некоторые внешние черты (но не духовный облик) и отчасти судьба воспитательницы Толстого Татьяны Александровны Ергольской (1792—1874) использованы в образе Сони; отношения Т. А. Ергольской с отцом Толстого частично отражены в отношениях Сони с Николаем Ростовым. Для образа Бориса Друбецкого использованы некоторые черты М. Д. Поливанова, товарища Александра Андреевича Берса, брата С. А. Толстой, а также черты ее двоюродного брата А. М. Кузминского, за которого впоследствии вышла замуж Т. А. Берс. Эпизод Наташи с Анатолем построен на действительном случае из жизни Т. А. Берс и Анатолия Львовича Шостак; об этом подробно рассказывает Т. А. Кузминская в своих воспоминаниях.

Марья Дмитриевна Ахросимова как по внешнему облику, так и по манерам и многим деталям жизни сильно сближается с Анастасией Дмитриевной Офросимовой (1753—1826), описанной в «Дневнике студента» С. П. Жихарева,443 служившем Толстому источником романа. Надо учесть также письмо Т. А. Берс к М. А. Поливанову, написанное в 1865 г., непосредственно после чтения первой части романа у Перфильевых. Там имеется свидетельство, что М. Д. Ахросимова напомнила слушателям Анастасию Сергеевну Перфильеву и Марию Аполлоновну Волкову (1786—1859).444 В образе Денисова отражены некоторые черты Д. В. Давыдова. Для образа Долохова использованы черты партизана Отечественной войны 1812 г. А. С. Фигнера, а также двоюродного дяди Толстого гр. Федора Ивановича Толстого, характеристика которого содержится в упомянутых «Воспоминаниях» Толстого. Как свидетельствует автор статьи о «Войне и мире» в «Русском инвалиде» (1902, № 1), в образе капитана Тушина выведен штабс-капитан Яков Иванович Судаков, «состоящий в списках пятой батареи 10-й артиллерийской бригады, именовавшейся в 1805 г. легкой ротой вакантной четвертого артиллерийского полка».

При создании образа «маленькой княгини» Лизы Болконской использованы черты княгини Луизы Ивановны Волконской, рожд. Трузсон (1825—1890), жены троюродного брата Толстого. После опубликования в «Русском вестнике» первой части романа Л. И. Волконская обратилась к Толстому с вопросом, кто послужил прототипом князя Андрея.445 Толстой ответил ей 3 мая 1865 г. Прежде чем рассказать о том, как в процессе работы над произведением создавался образ князя Андрея, Толстой писал: «…спешу сделать для вас невозможное, т. е. ответить на ваш вопрос. Андрей Болконский – никто, как и всякое лицо романиста, а не писателя личностей или мемуаров. Я бы стыдился печататься, ежели бы весь мой труд состоял в том, чтобы списать портрет, разузнать, запомнить».446 Это же повторил Толстой в беседе с Г. А. Русановым много лет спустя.

Итак, многие из «полувымышленных» действующих лиц романа имеют реальную основу. Одни больше, другие меньше напоминают свой прообраз, в некоторых объединены черты нескольких людей. Прототипы, конечно, не связывали художественной фантазии писателя, он был совершенно свободен как в комбинации основных черт, так и в описании жизни, действий и поступков своих героев.

Создавая образы исторических деятелей, Толстой стремился «представить историческое лицо во всей сложности отношений ко всем сторонам жизни», так как считал, что «художник не исполнит своего дела, представляя лицо всегда в его значении историческом». Толстой писал, что «для художника, в смысле соответственности этого лица всем сторонам жизни,