познанія: 1) знаніе себя, той части міра, которая объединена мною; это знаніе несомнѣнно[е], непосредственное, не разумное и полное; 2) знаніе тѣхъ частей міра, которыхъ объединенія, подобныя моему, мнѣ понятны; я понимаю ихъ потому, что, получивъ впечатлѣніе отъ нихъ, могу, становясь на ихъ мѣсто, представить себѣ ихъ непосредственное знаніе самихъ себя; это знаніе частью непосредственное, частью разумное <по аналогіи>; и 3) знаніе всего того, что производитъ на меня впечатлѣніе, но на мѣсто чего я не могу стать, не могу представить себѣ, какъ оно непосредственно знаетъ себя.

————

Разсматривая міръ съ точки зрѣнія матерьялистовъ, приходишь въ странное затрудненіе. Изучая явленія неорганическаго міра, сущность которыхъ совершенно непонятна, опредѣленіе которой даже невозможно и постоянно противурѣчиво (вещество, сила, атомы), мы находимъ совершенно точные, разумные законы, управляющіе512 всѣми видоизмѣненія[ми] <этой> непостижимой сущности (астрономія, физика, химія).

Переходя къ другому роду явленій513 (міра органическаго), разумны[е] законы <эти>, управляющіе514 веществомъ, представляются недостаточными, явленія органическаго міра необъяснимы законами физики, астрономіи, химіи.515 Является необходимость сдѣлать подраздѣленіе всего существующаго на органическое и неорганическое. И дѣленіе это дѣлается не на основаніи разумны[хъ] данныхъ, а на справедливомъ убѣжденіи, что различіе это безошибочно чувствуется каждымъ. Оставляется въ сторонѣ самая сущность различія органическаго и неорганическаго <и это> различіе предполагается даннымъ.516 И находятся законы управляющіе міромъ органическимъ. Законы эти болѣе шатки, менѣе точны, чѣмъ законы неорганическіе. Но за то сущность того, что опредѣляется этими законами, болѣе понятна и не представляетъ уже тѣхъ противурѣчій, которыя представляетъ сущность неорганическаго міра. Переходя далѣе отъ явленій органич[ескаго] міра вообще къ явленіямъ міра человѣческой жизни, законы неорганическіе становятся еще болѣе неприложимыми, явленія міра человѣческой жизни еще менѣе объяснимы[ми] физикой, химіей, астрономіей.517

Опять какъ несомнѣнное данное берется отличіе человѣка отъ животнаго, не выводимое изъ законовъ органическаго міра. Оставляется самая сущность различія, а это различіе предполагается даннымъ, и находятся новые законы, управляющіе явленія[ми] человѣческой жизни. Новые эти придумываемые законы еще болѣе произвольны, шатки, исполнены противурѣчій.518 Но за то сущность того, чтò опредѣляется этими законами, нетолько понятна и не представляетъ никакихъ противурѣчій, но одна несомнѣнна <и одна есть источникъ всякаго знанія.>

Что за странное явленіе! Извѣстный пріемъ изученія обращенный на предметъ, сущность котораго намъ совершенно неизвѣстна (на неорганическій міръ), приводитъ насъ къ знанію, <этаго отдѣла>, къ приложенію <къ нему> разумныхъ законовъ <и совершенно[му] непониманію его сущности>. Тотъ же пріемъ, обращенный на другой отдѣлъ болѣе намъ извѣстный (органич[еский]), приводитъ насъ <къ сомнѣнію>, къ шаткости приложенія къ нему разумныхъ законовъ, <но къ бòльшему519 знанію его сущности>. И тотъ же пріемъ, обращенный на520 человѣческую жизнь, приводитъ насъ къ совершенной невозможности приложенія разумныхъ законовъ къ тому, что одно мы несомнѣнно знаемъ. Происходитъ то же, что произойдетъ съ обращеніемъ зрительной трубы на отдаленные предметы, на ближайшіе и на самого себя.

Ошибка происходить отъ весьма понятнаго желанія обратить самое простое орудіе, оказавшееся полезнымъ для открытія простыхъ законовъ въ извѣстномъ родѣ явленій, на законы явленій другаго рода. Орудіе это въ этомъ случаѣ есть логическое, основанное на опытахъ, <индуктивное> мышленіе. — Матерьялисты хотятъ подвести подъ законы этаго <индуктивнаго> мышленія то, что мы знаемъ не путемъ <индуктивнаго> мышленія, именно — жизнь.

Матерьялизмъ хочетъ опытомъ узнать душу, сущность жизни индивидуумовъ.

Опытъ несомнѣненъ при наблюденіи движеній другихъ животныхъ и меня самаго посредствомъ орудія чувствъ (зрѣн[ія], слуха).

Но опыта надъ чувствами ощущеніемъ нельзя дѣлать.

Внутренній опытъ есть contradictio in adjecto.521

Опытъ внѣшній убѣждаетъ посредствомъ повторенія безчисл[еннаго] количества разъ того, что солнце свѣтитъ въ 2 часа. Но я смотрю на солнце, оно не свѣтитъ (затмѣніе) и ощущеніе темноты разрушаетъ всѣ данныя опыта. Для внутренняго познаванія не можетъ быть опыта.

Слѣдовательно, ощущеніе есть совершенно противуположное опыту орудіе познаванія.

Это то орудіе познаванія есть душа человѣка, его надо опредѣлить.

Тоже, что явленія ощущенія являются параллельно съ явленіями физическими, несомнѣнно.

Это не только не доказываетъ того, чтобы физич[ескія] явленія и психическія были одно и тоже. Напротивъ, это доказываетъ, что то, что мы называемъ физическими явленіями, есть только знаніе, преобрѣтенное нами изъ ощущенія. И потому паралелизмъ физич[ескихъ] и психич[ескихъ] явленій нетолько не доказываетъ522 того, что есть одни физическія явленія, онъ доказываетъ, что есть однѣ психическіе, и что физическія явленія и всѣ знанія, преобрѣтенные изъ опыта, суть только слѣдствія ощущеній — психич[ескихъ] явленій. Ихъ то и нужно объяснить.

Вопросъ слѣдующій: Почему523 весь міръ распадается на двѣ части. Одну, — весь міръ, — которая доступна мнѣ опытомъ, а другую, — я, которая доступна мне ощущеніемъ.

Это разграниченіе есть задача опредѣленія души. Матерьялизмъ же думаетъ объяснить силы [?] различное.

Прежде всякаго мышленія, первое что мы знаемъ, <это то,> что мы живемъ, что мы составляемъ объединенную часть міра, которую мы чувствуемъ, какъ себя, и знаемъ иначе, чѣмъ все другое, <не умомъ и не опытомъ,> знаемъ несомнѣнно. Не знаю, въ какой степени точно выраженіе Декарта: я мыслю, потому я живу; но знаю, что, если я скажу: я знаю <несомнѣнно одно> прежде всего себя: то, что я живу, — то это не можетъ быть не точно.

Первое знаніе есть сознаніе своего объединенія отъ всего остальнаго міра. Это объединеніе мы называемъ жизнью. Изъ этаго основнаго знанія вытекаетъ слѣдующее знаніе всего также объединеннаго и живаго. Когда мы говоримъ: собака жива, дерево живетъ, мы только говоримъ: собака и дерево то же что я, также объединены, какъ и я, имѣютъ тѣ же общія свойства, к[оторыя] дикій называетъ жизнью, ученый — организмомъ, но к[оторыя] одинъ можетъ также мало опредѣлить, какъ и другой. То, что сознаніе, по Вундту, вытекаетъ изъ процеса развитія, ничего не говорить противъ. Почему я знаю, что я одинъ, а не два? — Органическое есть все, что мы знаемъ524 вслѣдствіи способности <воображать> думать другія существа также объединенными, какъ и мы. Источникъ этаго знанія есть всетаки наше объединеніе. Неорганическое525 есть все, что мы знаемъ вслѣдствіи нашей способности анализировать, подраздѣлять различныя элементы нашего объединенія и отвлекать ихъ одно отъ другаго.

Источникъ есть опять наше объединеніе.

Понятія вещества, силы, пространства, времени, причины, слѣдствія, числа, круга суть только понятія отвлеченныя отъ сознанія своего объединеннаго существованія. Вещество, это — я безъ жизни; сила — я безъ вещества; пространство526— я безъ вещества и силы; время — это я безъ пространства и вещества; причина — это мое желаніе; слѣдствіе — это достиженіе желанія; число — это я одинъ, въ противуположность многому, живому; кругъ — это границы моего зрѣнія и т. д.

Понятія эти извѣстны мнѣ во мнѣ вполнѣ, но сущность ихъ безсмысленна въ отвлеченіи. Законы же ихъ разумны только потому, что самое отвлеченіе этихъ понятій сдѣлано разумомъ для извѣстныхъ разумныхъ цѣлей и потому не можетъ быть неразумно. —

Философія матерьялистовъ основана на слѣдующемъ:

1) Человѣкъ живетъ и умираетъ; я живу и по опыту знаю, что <и я> умру.

2) Когда я умру, то прекратится непосредственное и посредственное знаніе, такъ какъ уничтожится орудіе знанія.

3)527Не уничтожится только, какъ я знаю по опыту, мертвое неорганическое вещество.

4) Вещество не уничтожается.

5) Изъ этого528 я заключаю, что несомнѣнно существуетъ одно529 мертвое вещество.

<5) Изъ того же, что остается одно мертвое вещество,530 я заключаю, что <дѣйствительно> несомнѣнно и всегда существуетъ одно мертвое вещество.>

6) Изъ того же, что одно вещество вѣчно существуетъ, я заключаю, что сознаніе мною своей личной жизни есть только результатъ извѣстнаго сложнаго состоянія вещества, есть обманъ, есть строй міра. Плот[инъ]. Логическое разсужденіе это, дойдя до послѣдняго этого своего вывода, поражаетъ несогласіемъ съ внутреннимъ чувствомъ человѣка,531 и произвольностью вывода о томъ, что жизнь есть результатъ извѣстнаго состоянія вещества, тогда какъ это ничѣмъ не доказано <и представляется только потому, что другаго результата мы не видимъ>. Главная же ошибка разсужденія состоитъ въ томъ, что невѣрна 5-я посылка о томъ, что остается послѣ смерти одно мертвое вещество. Невѣрность посылки состоитъ въ томъ, что я употребляю слова: существуетъ одно мертвое вещество, которыя не имѣютъ смысла и заключаютъ внутреннее противурѣчіе.

Вещество отвлеченное, объективное не имѣетъ смысла. Это есть только отвлеченіе отъ сознанія моего существованія. Мертвое вещество значитъ только вещество, жизнь кот[ораго] я не знаю. А не зная его жизни, я не могу утверждать и его существованія. Существованіе я знаю и могу знать только какъ жизнь. —

Поэтому 5-я посылка должна быть измѣнена такъ: когда уничтожается жизнь, то для меня какъ наблюдателя остается одно отвлеченіе жизни, т. е. мертвое вещество, или такое вещество, жизнь котораго я не понимаю.

Я не могу сказать, что уничтожается все, ибо остается: 1) отвлеченіе жизни, вещество (тѣло), другое отвлеченіе жизни — потомство, и 3-е — слѣды воздѣйствія на другихъ людей. Все же это не объединено и непонятно мнѣ. <Найти возможныя>

————

* [О ЗНАЧЕНИИ ХРИСТИАНСКОЙ РЕЛИГИИ.]

(1875—1876)

3.

Разсматривая значеніе Христіанскихъ религій <только въ> обществѣ мнѣ извѣстномъ, т. е. въ532 европейскомъ <и преимущественно> русскомъ, я пришелъ къ заключению,533 къ которому вѣроятно пришли и всѣ мыслящіе люди, что мы уже давно не Христіане. Стоитъ трезво взглянуть на значеніе религіи въ нашемъ и Европ[ейскомъ] обще[ствѣ], чтобы не сомнѣваясь придти къ отрицательному отвѣту.534 Значеніе религіи въ наше время представляется невольно подобнымъ перегнившей или перержавленной связи, которая когда то была главной силой сплоченія обществъ. Многія изъ связанныхъ когда [то] религіей предметовъ держутся еще вмѣстѣ и видны еще слѣды связи, но связи уже нѣтъ. И при каждомъ движеніи видно что то, [что] прежде было сплочено, ничѣмъ уже не сдерживается и свободно распадается.

535Взглянемъ ли на государственное право, на власть. Обладатель власти былъ помазанникъ Божій и это былъ главный и единственный titre его для власти. Въ наше время никто не можетъ вѣрить въ это, и Наполеонъ III для упроченія своей власти ищетъ уже не помазанія, a suffrage universel.536 Очевидно, религіозная связь уже не имѣетъ силы, какую она имѣла для его дяди, и практическій человѣкъ, не мудруя, а прямо для достиженія своей цѣли избираетъ другую связь, не имѣющую ничего общаго съ религіей. —

Присяга на вѣрность точно также употребительна только въ Россіи, и каждый чувствуетъ,537 что она есть пустая формальность, ни къ чему не обязывающая и никого не стѣсняющая. Присяги въ судахъ, употребительныя еще, безпрестанным очевидно сознательнымъ клятвопреступленіемъ, только очевиднѣе доказываютъ то, что религіозная связь, прежде дававшаяся присягой, теперь уже не имѣетъ никакой силы. Терпимость религіозная, относимая къ Евреямъ столь восхваляемая, есть въ сущности только очевиднѣйшее доказательство отсутствія религіи въ обществѣ и государствѣ. Религіозное государство, наказующее за кощунство и поношеніе вѣры, не можетъ допускать еврейское исповѣданіе, кот[орое] по самому существу своему есть отрицаніе христіанскаго вѣрованія, признаніе сына Божія обманщикомъ.

Борьба сторонниковъ религіи съ своими противниками есть еще доказательство отсутствія