религіи въ обществѣ; ибо по самому свойству своему религія и ея служители не могутъ снизойти до борьбы съ гражданской властью. —

Въ семейномъ отношеніи отсутствіе религіи очевиднѣе всего выражается въ главномъ семейномъ актѣ — бракѣ, связь кот[ораго] была только религіозная. Въ наше время уже не говоря о томъ, что большинство людей того круга образованія, про который я говорю, совокупляются помимо религіознаго обряда, находя связь накладываемую религіей не стѣснительной, но только излишней, большинство Европейскихъ, т. наз. Христіанъ, въ виду практическихъ цѣлей, для того чтобы замѣнить прежн[ю]ю распадшуюся религіозную связь, пришли къ необходимости гражд[анскихъ] браковъ. И сама религія, спускаясь до требованій массъ, стала разрѣшать разводы, т. е. сама [стала] разрушать остатки своей связи, скорѣе развязывать и такъ слабое, чтобы оно не было разорвано. —

Болѣе же всего замѣтно отсутствіе религіи тамъ, гдѣ она прежде руководила всѣмъ и занимала первое мѣсто, — въ воспитанiи. Естественно, что отцы и вообще старшіе, воспитывая молодое поколѣніе, любя его, старались прежде всего, главнѣе всего, передать ему не собраніе свѣденій о мірѣ, пріобрѣтенныхъ человѣчествомъ, не изысканія о природѣ, не собранiе практически полезныхъ знаній, но то что единое на потребу — объясненіе смысла о значеніи жизни и смерти. Это объясненіе давала религія и потому религія занимала и теперь занимаетъ въ массѣ необразованныхъ, но обладаю[щихъ] любовью къ дѣтямъ и вѣрнымъ инстинктомъ любви, первое и главное мѣсто.

Мѣсто это теперь осталось пустымъ, вакантнымъ, и мы видимъ тѣ озабоченные, сложные, безсодержательные и, главное, безопорные споры о томъ, чтò должно быть главнымъ предметомъ преподаванія и цѣлью воспитанія.

Одни, наблюдая тѣ практическіе результаты, кот[орые] дало изученіе древни[хъ] послѣ возстановленія наукъ и искуст[въ], требуютъ классическаго воспитанія; другія, замѣтивъ особенно развитіе въ послѣднее время естественныхъ наукъ, требуютъ, чтобы эти науки поставлены были на главное мѣсто; 3-и требуютъ, чтобы мѣсто это заняли практическія знанія; 4-е, слабо и безъ вѣры въ собственныя слова, говорятъ, что религія (та самая, въ которую они сами не вѣрятъ) должна служить какъ и прежде краеугольнымъ камнемъ воспитанія.

Но ни тѣ, ни другіе не могутъ быть правы. И тѣ, и другіе говорятъ только о томъ, чѣмъ съ наибольшей кажущейся имъ по тому углу, подъ которымъ они смотрятъ, пользой употребить досугъ возраста ученія, но никто не говоритъ о томъ, что должно замѣнить то единое на потребу, ту религію, которая не можетъ не быть <единственнымъ,> кореннымъ, главнымъ предметомъ обученія. И тѣ, [и] другіе, и 3-и, и 4-е подобны людямъ, которые бы, не имѣя никакой пищи, придумывали бы средства, какъ наполнить желудокъ голоднаго538 животнаго. Ни классицизмъ, оказавшійся когда-то хорошей приправой кушанья, ни реализмъ, весьма полезный какъ посуда для кушанья, ни религія безъ вѣры, к[оторые] суть только объѣдки когда-то хорошей пищи, не дадутъ питанья голодному животному.

У Магометанъ есть вѣра и есть твердая система образованія, хотя и стоящая на самой низкой степени.539 Но у Христіанъ въ настоящее время нѣтъ системы образованія, и это происходитъ отъ того, что нѣтъ религіи.

О различномъ отношеніи къ религіи людей образ[ованнаго] сословія.

4.

<И такъ не въ силахъ будучи принять по внутреннимъ причинамъ даваемыхъ религіей объясненій вопроса [?] жизни и смерти, я, наблюдая окружающихъ меня людей, нашелъ, что все большинство образ[ованныхъ] и мыслящихъ людей точно также какъ и я не принимаютъ объясненій религіи, не вѣрятъ въ нее; но различно относятся къ ней и къ тѣмъ оставленнымъ ею неразрѣшеннымъ вопросамъ.>

Посмотримъ вокругъ себя на частныхъ людей, мущинъ и женщинъ. Я живу въ той средѣ образованія, въ которой болѣе чѣмъ въ другихъ удержались религіозныя вѣрованія; но я откровенно спрашивалъ у своихъ близкихъ и не близкихъ знакомыхъ о ихъ вѣрованіяхъ и всегда, за рѣдкимъ исключеніе[мъ] на 100, получалъ отвѣтъ: Христіанство — намъ не нужно, мы не вѣримъ.

Наблюдая людей я нашелъ три различные рода отношенія къ религіознымъ вопросамъ. Одни, прійдя къ невозможности вѣры, но не найдя ничего замѣняющаго eгo и, находя порядокъ пока существуетъ религія для себя выгоднымъ, стараются притвориться вѣрующи[ми] и увѣрить другихъ. Другіе откинули вѣру и, не встрѣтившись еще съ вопрос[ами] жизни и смерти, считаютъ религію излишнею. Эти люди необдуманны, но правдивы, тогда [какъ] первые обдуманны и коварны.540 Третьи, очень малое число, откинувъ религію, пришли къ неразрѣшимымъ вопросамъ и пытаются мыслью разрѣшить ихъ.541

<О значеніи религіи жизни и религiи смерти.>

5.

<Для того чтобы ясно опредѣлить характеръ этихъ отношеній [человѣка] къ религіи, необходимо уяснить вполнѣ и во всей общности его понятіе религіи, не только той, кот[орая] готовитъ къ смерти, но и той,542 кот[орая] также необходима для нравственной жизни, какъ воздухъ для543 физической жизни.>

Женщины или не вѣрютъ или держутся однаго обряда — причастія и блиновъ на масленницѣ, обѣдни и красныхъ яицъ. Мало того, въ правительствѣ, въ обществѣ чувствуется, что потеряна всякая держава относительно религіи. Запрещаются статьи о смерти Павла въ Revue des deux Mondes и рядомъ статьи Revil[le] и Renan, спокойно, безъ желчи и популярно излагающія544 изысканіе о томъ, что Іосифъ есть былина, Псалтырь — пѣсенникъ позднѣйш[аго] составленія и т. д.

Хотѣли облагородить Священство, а никто нейдетъ ужъ въ попы. Въ Европѣ, въ республикахъ Фр[анцузской] и Шв[ейцарской] разрѣшена всякая проповѣдь, только не Христ[iанская]. Да, благо будетъ тѣмъ, которые не видятъ этаго и надѣются воскресить Христ[iанство]. —

Я не спорю и не буду спорить съ ними.

————

* ОПРЕДѢЛЕНІЕ РЕЛИГІИ — ВѢРЫ.

(1875—1876 гг.)

Слово религія-вѣра есть слово понятное и несомнѣнное для всѣхъ вѣрующихъ, но для невѣрующихъ, для людей не имѣющихъ религіи или полагающихъ, что они не имѣютъ ея, слово это требуетъ точнаго опредѣленія, для избѣжанія недоразумѣній. Слово это, и соотвѣтствующее ему понятіе какъ и бòльшая часть словъ отвлеченныхъ (которыхъ я называю метафизическими545 какъ слова: жизнь, сила, смерть, желанье и т. д., имѣетъ два значенія: значеніе личное (субъект[ивное]) и общее (объект[ивное]). Личное значеніе всегда ясно и одинаково у всѣхъ людей, общее значеніе весьма разнообразно, смотря по тому въ какомъ смыслѣ оно понимается. Поэтому я считаю нужнымъ объяснить, чтò я понимаю подъ словомъ религія.

Религія есть сводъ въ одно согласное цѣлое всѣхъ546 объясненій или отвѣтовъ на тѣ неизбѣжные и единственно интересные въ жизни вопросы относительно547 жизни и смерти, на которыя разумъ548 даетъ мнѣ частный отвѣтъ, согласнѣе котораго я не знаю никакого другаго и въ который вслѣдствіи того я вѣрю и считаю несомнѣнно истиннымъ и которымъ руководствуюсь въ каждомъ жизненномъ актѣ.

Религія по этому опредѣленію не только не можетъ противурѣчить даннымъ разума549 или жизни, но всякое знаніе и всякій актъ жизни550 основывается только551 на религіозномъ воззрѣніи. —

Опредѣленіе это есть опредѣленіе [слово оторвано] (субъективное) того, что я называю вѣрою. Опредѣленіе объективное будетъ тоже относительно другаго лица; но очевидно, сводъ объект[овъ],552 к[оторый] даетъ себѣ Христіанинъ, удовлетворяя требованіямъ его разума, можетъ не удовлетворять вполнѣ[?], и это я называю вѣрованіемь.

И такъ вѣрованія могутъ мнѣ казаться ложными, но вѣра, ка[къ] я опредѣляю ее, всегда несомнѣнна.553

Но на наш [?].

————

* ПСИХОЛОГІЯ ОБЫДЕННОЙ ЖИЗНИ.

(1875—1876 гг.)

Отдѣлъ I. — Суевѣрія тѣлеснаг[о] наказанія. Литература.

Отдѣлъ II. Семейная жизнь — сдѣлать счастіе мужа, жены — любить.

Отдѣлъ III. Характеры — доброта, злоба. Все различіе послѣдоват[ельно]

Отдѣ[лъ] IV. Воспитаніе — любовь любовью.

От[дѣлъ] V.554 Хозяйство. Главный двигатель народа. Онъ имѣетъ свои физіологическія особенности, какъ коровы — надо дать имъ по силамъ — нетолько костями удобрять, но сѣять клеверъ не умѣютъ. Хорошо вводить, гдѣ самъ работаешь, но тутъ надо принять этотъ двигатель. —

Психологія основана на наблюденіяхъ надъ я. Свойства, силы человѣка, выведенныя изъ себя. Зоологическая психологія — выводы изъ вѣковыхъ результатовъ выраженій свойствъ людскихъ.

Въ 1-ой — любовь, воля, доброта и т. д.

Во 2-й — Времена доброты, мысли, воспоминанія и т. д.

————

* [О ЦАРСТВОВАНІИ ИМПЕРАТОРА АЛЕКСАНДРА II-ГО.]

(1877 г.)

<Съ началомъ новаго нынѣшняго царствованія началось и новое царство, такъ называемаго, общественнаго мнѣнія въ Россіи.>

Правительство послѣдняго царствованія импер. Николая руководилось своими преданіями и своей личной волей, т. е. императоръ съ помощью избранныхъ имъ совѣтчиковъ предписывалъ тѣ мѣры, которыя онъ считалъ полезными, нужными, своевременными, и строго преслѣдовалъ всякое вмѣшательство частныхъ лицъ, неизбранныхъ имъ въ дѣла правительства, и не допускалъ и наказывалъ выраженія частныхъ мнѣній и въ разговорахъ, и тѣмъ болѣе въ литературѣ, всякихъ мнѣній о правительственныхъ мѣрахъ.

Имп. Николай умеръ во время Севастопольской войны.555 На престолъ вступилъ Александръ II и, какъ всегда бываетъ, новое царствованіе556 начало дѣйствовать въ духѣ противуположномъ предшествующему. Данное [?] свойство такъ естественно и обыкновенно, что никого нельзя упрекать въ этомъ. Всякое управленіе чѣмъ бы то ни было, вступая на мѣсто предшествующаго, ярче видитъ ошибки этаго предшествующаго и невольно поправляетъ ихъ, клонится въ противную сторону. Возьмите новаго управляющаго, новаго доктора, новаго учителя, его всегда будетъ тянуть дѣлать прямо противное тому, что дѣлали передъ нимъ. Особенность царствованія Николая была совершенная независимость и цѣльность власти и презрѣніе къ мнѣніямъ неправительственныхъ лицъ. Новый Императоръ далъ свободу мнѣніямъ. Можетъ быть и не Имп[ераторъ] далъ свободу мнѣніямъ, [а] сами люди, желавшіе выражать свои мнѣнія, столь долго лишенные этаго права, съ жаромъ принялись выражать свои мнѣнія, и правительство не мѣшало имъ, или только весьма слабо мѣшало имъ. —

Первое, на что накинулось мнѣніе людей грамотныхъ, пишущих, мнѣніе образованной толпы, (я не называю мнѣніе этихъ людей обществен[нымъ] мнѣніемъ по причинамъ, которыя я объясню послѣ) была та самая война, во время которой произошла перемѣна царствованія. Насколько только возможно было въ приличныхъ формахъ, не оскорбляя сына Николая, осуждать его дѣйствія въ этой войнѣ, онѣ осуждались образованной толпой въ разговорахъ, рѣчахъ, въ печати. Не доставало словъ, чтобы выразить всю глупую гордость и вмѣстѣ тупость, нераспорядительность прежняго правительства въ этой войнѣ. Стоитъ вспомнить только, какъ бывшій сидѣлецъ кабаковъ Кокоревъ, отъ имени Первопрестольн[ой] Бѣлок[аменной] Москвы привѣтствовалъ севастопольск[ихъ] воиновъ и осуждалъ прежнее правительство. Войну прекратили, всѣ признали и всѣ говорили, что эта война была грубая и жалкая ошибка деспотическаго, одурѣвшаго правительства, что мы начали войну безъ дорогъ, безъ устройства для ранены[хъ], для продовольствія, и что мы опозорились этой войной, и что намъ надо учиться. — Задлеръ укралъ провіантъ, до Севастополя не было дороги, Меньшиковъ проигралъ Альминское сраженіе. Теперь <только>, когда прошло 20557 лѣтъ и много Европейскихъ событій, и когда идетъ теперешняя война 1877 года, странно вспомнить тогдашнія толки. Задлеръ укралъ, дороги не было до Севастопо[ля], раненнымъ было дурно — это правда, но вся эта война, считавшаяся тогда несчастною и позорною, возстаетъ теперь передъ нами совсѣмъ въ другомъ свѣтѣ, и теперь, послѣ осады и взятія Парижа и въ особенности послѣ того, какъ при 4-мѣсячной войнѣ съ одной Турціей, теперь, въ 77 году, послѣ 21 года мира