к стыду, то же самое говорит Рейс (Нов. Зав., т. VI, стр. 253):
Каиафа, в качестве первосвященника, говорил пророчески, без сомнения, сам того не сознавая, но как раз о величайшем событии священной драмы, совершавшейся в тот год. Согласно Моисеевым установлениям, первосвященник занимался прорицаниями. Обычай обращаться к ним был уже утрачен задолго до того времени: для всех общественных или церковных надобностей довольно было закона и толкований к нему. Но народ, естественно, всегда относился к своему духовному вождю, как к личности, стоявшей особенно близко к Высочайшему. И слова, исходившие из уст такого лица и выражавшие лишь холодный политический расчет, легко могли поразить христианина своим сходством с тем, что признавалось евангельской верой за основную истину, легко могли быть приняты им за внушенные духом Божиим с целью заставить врага нового откровения блестящим образом свидетельствовать в его пользу. Ветхий Завет представлял немало замечательных примеров такого рода.
Он воображает, что автор, т. е. Иоанн, налегает здесь на каламбур ύπερ τού έθνους. Но каламбура не могло быть для автора, потому что он и понятия не имеет о догмате искупления; он просто говорит, что Каиафа, человек, сам от себя не мог сказать, что надо Иисуса убить, но он сказал это потому, что, будучи первосвященником, считал себя в праве изрекать пророчества о том, в чем будет благо народа. Другого ничего не сказано, и мы никакого права не имеем приписывать этим словам другого значения, тем более, что при том значении, которое дает этим словам церковь, получается только ни к чему ненужный каламбур, а при настоящем значении получается глубокий смысл, связанный со словами о том, что вся кровь падает на пастырей, и поучение о том, как дурно и безумно во имя пророчества о благе народа убивать людей. Следующий стих показывает опять, что это не вставочное предложение, а разъяснение мысли, вследствие которой иудеи окончательно решили, что надо его убить.
Ин. XI, 53. С этого дня положили убить его.
С этого дня они решили, что убьют его.
54. Посему Иисус уже не ходил явно между иудеями, а пошел оттуда в страну близ пустыни, в город, называемый Ефраим, и там оставался с учениками своими.
Но Иисус не показывался иудеям, но ушел ближе к пустыне, в город Ефраим, и там проживал с учениками своими.
55. Приближалась пасха иудейская, и многие из страны пришли в Иерусалим пред пасхою, чтобы очиститься.
Дело было близко к пасхе иудейской. И много народа пришло в Иерусалим из деревень на пасху, чтобы приготовиться к празднику.
56. Тогда искали Иисуса и, стоя в храме, говорили друг другу: как вы думаете? не придет ли он на праздник?
И искали Иисуса и говорили между собой в храме: что думаете, ведь не придет он на праздник?
57. Первосвященники же и фарисеи дали приказание, что если кто узнает, где он будет, то объявил бы, дабы взять его.
И дали пастыри архиереи приказ, что если кто узнает, где он, чтобы открыли, чтобы им силом взять его.
Ин. XII, 1. За шесть дней до пасхи пришел Иисус в Вифанию. 1
За шесть дней до пасхи пришел Иисус в Вифанию.
Ин. XI, 8. Ученики сказали ему: равви! давно ли иудеи искали побить тебя камнями, и ты опять идешь туда?
И сказали ему ученики: учитель, теперь архиереи хотят камнями побить тебя, и опять идешь туда.
9. Иисус отвечал: не двенадцать ли часов во дне? кто ходит днем, тот не спотыкается, потому что видит свет мира сего;
И отвечал им Иисус: в сутках двенадцать часов света. Если кто ходит при свете, то не спотыкается, потому что видит свет мира.
10. а кто ходит ночью, спотыкается, потому что нет света с ним.
Только кто ночью ходит, тот спотыкается, потому что в том нет света.
1) В это место я вставляю 8, 9, 10 стихи XI-й главы Ин. как более уместные здесь.
Ин. XII, 2. Там приготовили ему вечерю, и Марфа служила, а Лазарь был одним из возлежавших с ним.
И в Вифании сделали ему ужин. И Марфа служила.
3. Мария же, взяв фунт нардового чистого драгоценного мvра, помазала ноги Иисуса и отерла волосами своими ноги его; и дом наполнился благоуханием от мvра.
А Мария, сестра ее, взяла фунт масла душистого, чистого, дорогого и помазала ноги Иисусу и волосами своими вытирала их. И горница наполнилась духом от масла.
4. Тогда один из учеников его, Иуда Симонов Искариот, который хотел предать его, сказал:
И сказал Иуда Искариотский, один из учеников, тот, который выдаст его:
5. для чего бы не продать это мvpo за триста динариев и не разделить нищим?
масло это продать бы за 300 денег да раздать нищим!
6. Сказал же он это не потому, чтобы заботился о нищих, но потому, что был вор. (Он имел при себе денежный ящик и носил, что туда опускали.)
Он сказал это не потому, что он заботился о нищих, а потому, что был вор и носил ящик.
7. Иисус же сказал: оставьте ее; она сберегла это на день погребения моего.
И сказал Иисус: пускай, она это сделала на день погребения моего.
8. Ибо нищих всегда имеете с собою, а меня — не всегда.
Нищие всегда у вас будут, а я не всегда.
Ин. XII, 12. На другой день множество народа, пришедшего на праздник, услышав, что Иисус идет в Иерусалим,
Наране весь народ, который шел на праздник, услышал, что идет и Иисус в Иерусалим.
13. взяли пальмовые ветки, вышли навстречу ему и восклицали: осанна! благословен грядущий во имя господне, царь Израилев!
И взяли они ветви и вышли ему навстречу и закричали: благословен идущий во имя Бога, царь Израиля.
14. Иисус же, нашедши молодого осла, сел на него. 1
А Иисус нашел осленка и сел на него.
1) Стихи с 14 по 18–й говорят о значении того, что Иисус сидел на осле.
Вот что говорит об этом Рейс (Нов. Зав., т. VI, стр. 257):
Иисус сел на осла, которого он нашел. Никто тогда не обратил внимания на это обстоятельство. Позднее, когда ученики стали изучать Писание с целью отыскивать в нем указания на историю своего учителя, они открыли между прочим место Захарии (IX, 9), в котором говорится о въезде мессии, сидящего на осле. Эта подробность, совсем второстепенная в идеальном образе пророка, представляется чем-то в высшей степени важным для нашего автора, который пренебрегает всеми другими элементами рассказа, чтобы напомнить только, что этот осел действительно выступал в тот день, и чтобы подтвердить, таким образом, действительность предсказания. Это наивное признание дает нам возможность понять, каким образом с самого же начала христианское общество оказалось в состоянии собрать довольно значительное и постоянно возраставшее число пророчеств, очень частных, открытых в древних текстах и вскоре образовавших самое ядро апологетической науки. Что касается выражения: когда прославился Иисус, то мы знаем, что оно значит: после его смерти и вознесения. Это сделали ему, потому что так было о нем написано: это та же точка зрения, как у Матфея в его обычном выражении: «сие произошло, да сбудется реченное чрез пророков…» Нет никакой надобности переводить: «Они (ученики) сделали так, не зная, что они выполняли пророчество».
———
Стихи эти ничего не показывают и ничего не изменяют, и потому они не нужны.
Mp. XI, 11. и вошел Иисус в Иерусалим.
И въехал Иисус в Иерусалим.
Мф. XXI, 10. И когда вошел он в Иерусалим, весь город пришел в движение и говорил: кто сей?
И когда он въехал, поднялся весь город и спрашивал: кто это?
11. Народ же говорил: Сей есть Иисус, пророк из Назарета Галилейского.
Народ говорит: это Иисус, пророк из Назарета Галилейского.
12. И вошел Иисус в храм Божий и выгнал всех продающих и покупающих в храме.
И вошел Иисус в храм и, войдя в храм, выгнал всех тех, что продавали и покупали.
Ин. XII, 19. Фарисеи же говорили между собою: видите ли, что не успеваете ничего? весь мир идет за ним.
Пастыри же говорили друг другу: смотрите, чего же еще? весь мир за ним пошел.
Mp. XI, 18. Услышали это книжники и первосвященники и искали, как бы погубить его; ибо боялись его, потому что весь народ удивлялся учению его.
И придумывали, как бы погубить его, потому что боялись его тем, что народ восхищался его учением.
Ин. XII, 20. Из пришедших на поклонение в праздник были некоторые еллины.
Были же некоторые греки из тех, которые пришли на праздник.
21. Они подошли к Филиппу, который был из Вифсаиды Галилейской, и просили его, говоря: господин! нам хочется видеть Иисуса.
Вот эти-то подошли к Филиппу и сказали ему: господин, мы хотим Иисуса видеть.
22. Филипп идет и говорит о том Андрею; и потом Андрей и Филипп сказывают о том Иисусу.
Филипп пошел и сказал Андрею. А Андрей и Филипп сказали Иисусу.
23. Иисус же сказал им в ответ: пришел час прославиться сыну человеческому.
И Иисус на ответ сказал им: пришел час, когда признается сын человеческий.
24. Истинно, истинно, говорю вам: если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода;
Вы сами знаете, что если зерно пшеничное, упав на землю, не умрет, так и останется одно. А умрет, то принесет много плода.
25. Любящий душу свою погубит ее, а ненавидящий душу свою в мире сем — сохранит ее в жизнь вечную.
Тот, кто боится за свою жизнь, тот погубит ее. А кто не бережет своей жизни в этом мире, сохранит ее в жизнь истинную.
26. Кто мне служит, мне да последует, и где я, там и слуга мой будет. И кто мне служит, того почтит отец мой.
Если мне кто служит, тот пусть и следует за мной. Где я, там и мой слуга. Тот, кто мне служит, того почтит мой отец.
Вот что говорит Рейс (Нов. Зав., т. VI, стр. 258):
Это опять одно из мест, подтверждающих наш взгляд на степень исторической достоверности бесед, в которых евангелист собственными словами Иисуса излагает развиваемые им идеи. То, что греки, под которыми надо понимать здесь необрезанных эллинских уроженцев, оказывались в числе богомольцев, прибывших на праздник пасхи, и что они явились не просто из-за любопытства, а из-за сознанных ими религиозных нужд, это столь явно засвидетельствовано апостольской историей, что не может возбуждать ни малейших сомнений. Однако едва ли кто оставит незамеченным, что автор ограничивается лишь выведением их на сцену и что он их оставляет там, нимало не заботясь о них далее. (Наиболее осведомленные полагают, что Иисус имел сочувственную беседу с греками, проходя по наружному двору, где они должны были остановиться, поджидая его выхода.) Однако не к ним
