сравнением с прорастающим пшеничным зерном, то представлено здесь прямо, как сила притяжения, правда не как безусловно непреодолимая, — потому что всегда находятся неверующие, — но как в такой мере могущественная, что она далеко проявит свое действие на всех категориях людей, даже на тех, о которых никто еще не думал в то время. Смерть Христа, согласно иоанновскому богословию, есть возвышение, а не принижение. И кто станет в этом сомневаться, потому что именно автор произносит это слово? И кто откажется приписать самому Иисусу это возвышенное размышление о его судьбе и судьбе мира (сравн. историю преображения), убедившись, что истолкователь его мысли ослабил ее, как бы недостаточно вникнув в нее? Ведь это невозможно, чтобы Иисус просто хотел сказать: я не буду ни побит камнями, ни обезглавлен, но я буду распят, — как будто в этом была какая-нибудь особенная важность или как будто это сколько-нибудь изменяло значение его смерти. Но апостол, как все его товарищи и современники, имел склонность к мелочным сближениям, и это предрасположение, быть может, и помешало ему усмотреть замечательное соотношение между идеями и событиями, взятыми во всей их целостности.
———
Во всяком случае стих этот совершенно излишен, в особенности потому, что вопрос иудеев (ст. 34–й) уже вовсе не относится к крестной смерти Иисуса Христа, а только к возвеличению сына человеческого.
Ин. XII, 34. Народ отвечал ему: мы слышали из закона, что Христос пребывает вовек; как же ты говоришь, что должно вознесену 1 быть сыну человеческому? кто этот сын человеческий? 2
И сказал ему народ: мы знаем из закона, что владыка не изменяется вовек, как же ты говоришь, что нужно быть возвеличену сыну, человеческому? какой такой сын человеческий?
ПРИМЕЧАНИЯ
1) Μένει здесь должно иметь свое ясное обычное значение противоположения движению, именно возвеличению. Здесь подразумевается, какой сын человеческий должен быть вознесен: который не изменяется, как вечное начало.
2) Иисус и евреи понимают, о чем говорят они. Иисус говорит о том, что он привлечет всех к себе, что когда он возвысится над землей, то и будет то, что соединит всех, т. е. владыка жизни, Христос. Евреи очень ясно понимают его слова и говорят: но как же сказано, что Христос всегда неизменен, а ты говоришь, что Христос этот, владыка, есть не что иное, как человек, который вознесется над землею? Что же такое этот вознесенный над землею человек? И Иисус прямо отвечает на их вопрос, что этот вознесенный над землею человек есть свет разумения.
Ин. XII, 35. Тогда Иисус сказал им: еще на малое время свет есть с вами; ходите пока есть свет, чтобы не объяла вас тьма, а ходящий во тьме не знает, куда идет;
И сказал им Иисус: еще не долго свет в вас есть. 1 И ходите, пока есть свет, чтобы не захватила вас темнота. Кто ходит в темноте, тот не знает, куда идет.
1) Весьма замечательна переделка во многих списках έν ύμίν в μεθ`ύμών. Переводы большей частью передают меж вами, тогда как ясно сказано, что он в людях, в самих людях этот свет.
Ин. XII, 36. Доколе свет с вами, веруйте в свет, да будете сынами света.
Пока есть в вас свет, верьте в свет, чтобы быть сынами света.
44. Иисус же возгласил и сказал: верующий в меня не в меня верует, но в пославшего меня.
Иисус заговорил громким голосом: тот, кто верит в мое учение, верит не мне, но тому, кто послал меня.
45. И видящий меня видит пославшего меня.
И тот, кто понимает меня, понимает того, кто послал меня.
46. Я свет пришел в мир, чтобы всякий верующий в меня не оставался во тьме;
Учение мое есть свет, тот, который пришел в мир, чтобы всякий верующий в него не оставался в темноте.
47. и если кто услышит мои слова и не поверит, 1 я не сужу его; 2 ибо я пришел не судить мир, но спасти мир;
И если кто слышит мои слова и не держит, я не приговариваю его, потому что я призван не приговаривать людей, но спасать людей.
ПРИМЕЧАНИЯ
1) Грисбах поправляет: και μή φύλαξη. У Тишендорфа то же.
2) Стоит έγώ, указывающий на то, что ударение мысли на местоимении.
Ин. XII, 48. Отвергающий меня и не принимающий слов моих имеет судью себе: слово, которое я говорил, оно будет судить его в последний день;
Тот, кто не соединяется со мной и не принимает моих слов, и в том есть тот, кто приговорит его. Разумение, которое я высказал, оно-то приговаривает его до последнего дня.
49. ибо я говорил не от себя; но пославший меня отец, он дал мне заповедь, что сказать и что говорить;
Потому что не я от себя говорил, но пославший меня отец мой, он-то дал мне заповедь, что сказывать и говорить.
50. и я знаю, что заповедь его есть жизнь вечная; итак, что я говорю, говорю, как сказал мне отец.
И знаю, что заповедь эта — жизнь вечная. То, что я говорю, я говорю, как сказал мне отец. То и говорю.
36. Сказав это, Иисус отошел и скрылся от них.1
Так сказал Иисус и отошел и скрылся от них.
1) Так вот что сказал Иисус про язычников, когда его вызвали на то, чтобы он ясно сказал, что такое их Христос и его сын человеческий. Он просто и ясно сказал: сын человеческий владыка жизни, основа его учения — есть свет. В каждом из вас есть этот свет, и живите этим светом, и будете сынами света. И больше ничего.
Вслед за этими стихами следуют ненужные рассуждения о согласии этого места с пророчеством и затем рассказ о том, как подействовали эти слова на народ. После этого рассказа продолжается речь Иисуса, хотя и не объяснено, по какому случаю и когда она сказана. Речь эта есть продолжение предшествующей и потому должна быть соединена с ней; стихи же о том, как подействовала она на народ, должны быть перенесены после речи.
Ин. XII, 42. Впрочем, и из начальников многие уверовали в него, но ради фарисеев не исповедывали, чтобы не быть отлученными от синагоги;
Но, однако, вместе с начальниками многие поверили в его учение, но от пастырей не признавались, чтобы их не отлучили от церкви.
43. ибо возлюбили больше славу человеческую, нежели славу Божию.
Потому что они дорожили суждением людским более, чем Божьим.
ОБЩЕЕ ПРИМЕЧАНИЕ
Несколько раз уже пастыри Моисеевой церкви хотели как-нибудь прекратить ту проповедь, которая разрушала всё их учение и обличала их ложь. Они пытались доказать ему несправедливость его учения, но всякий раз их доводы только утверждали его, и они чувствовали свое бессилие; но для них признать или не признать его учение имело другое значение, чем для простых людей. Простой человек, познав истину, отвергал заблуждение и радовался. Пастырь же, учитель, признав истину, должен признать то, что он был обманщик. Этого-то и не хотели и не могли признать пастыри. Они жили благом не истинным, и потому истинное благо было ненавистно им. После обличения пастырей, ученики видели, что ему не сдобровать, если он пойдет в Иерусалим, и уговаривали его не ходить и боялись. Они боялись, чтобы с ним не случилось чего дурного. Но он сказал им: разве может случиться что-нибудь дурное с тем, кто знает, что делает? Как не спотыкается тот, кто ходит днем, так и не может быть дурного с тем, кто живет при свете и светом истины. Я ношу в себе свет истины, и пока во мне свет, не может быть дурного. Ну что же, если и будут оплевывать и сечь, и бить, и убьют даже сына человеческого, они убьют тело, а сын человеческий восстанет. Но ученики не понимали этого. Они пришли в Вифанию, близ Иерусалима, и архиереи и фарисеи узнали, что он идет и народ всё больше и больше пристает к нему. Что нам делать, думали фарисеи, все верят ему, верят, что власть не нужна, что богатства не нужны, что народность не нужна. Если все поверят, другие народы заберут нас и отберут от нас всё то, что для нас так кажется важно.
На совещании Каиафа говорит: разумеется, погибнет народность наша и вся наша гражданская жизнь, если мы допустим этого человека продолжать свою проповедь. Надо скорее убить его. Лучше один человек погибнет, чем народность, государство, и решили убить его. И решился убить его не Каиафа человек, но Каиафа первосвященник. Он, во имя своего пророчества о том, что будет хуже для народа, отступил от закона не убей. Необычайна слепота людей, утверждавших себя христианами. Всё зло, совершаемое ими, предвидено в Евангелии и прямо указано на него. Государственные соображения становятся вразрез с учением Бога, и следование государственным соображениям приводит к убийству Иисуса-бога, по учению церквей. Можно ли сильнее и очевиднее показать зло, вытекающее из государственных соображений, и можно ли сильнее запретить его? И вот 1800 лет христиане казнят во имя государственных соображений.
И вот в Иерусалиме к Иисусу приходят язычники и хотят быть его учениками. Он смущается на мгновение, когда ему приходится вполне и явно отречься от иудейства и признать то, что он ближе к язычникам, чем к иудеям, но это смущение продолжается недолго. Он говорит себе: чего же я боюсь; я ведь этого только желал и теперь желаю, чтобы проявилась воля Бога. И он говорит прямо, что Христос, которого они ждут, не что иное, как то, что есть в человеке свет разумения; что надо жить светом этого разумения, чтобы иметь жизнь истинную, и что это не он выдумал, а это воля Бога — начала всего. Кто верит мне, тот верит тому, кто послал меня. Если кто не верит, то в нем есть тот, кто судит его. Разумение судит его. Свет этот есть в вас, и вы живете этим светом, он есть жизнь, и будете сынами света.
У него спрашивают: кто сын человеческий? Как ему яснее сказать? сказать: это я, они бы имели право понять ложно; сказать: это вы — то же самое. Он сказал то, что составляло его учение сына человеческого, — что он есть свет, посланный в мир, он же есть жизнь и им одним надо жить.
СБОР И ЗАГОВОР ПЕРВОСВЯЩЕННИКОВ
Мф. XXVI, 3. Тогда собрались первосвященники и книжники и старейшины народа во двор первосвященника, по имени Каиафы,
Тогда сошлись архиереи, начетчики, пресвитеры народа во дворе архиерея Каиафы.
4. и положили в совете взять Иисуса хитростью и убить.
И совещались, как бы им хитростью взять Иисуса, чтобы убить.
5. Но говорили: только
