русского анонима в 1885 г. в рассказ «Где любовь, там и бог». По этому поводу ему в 1888 г. пришлось письменно объясняться с самим Сайяном, который был очень удивлен «плагиатом» Толстого и написал об этом последнему. Толстой ответил Сайяну в 1888 г. следующим письмом: «М. Г. Я в отчаянии по поводу причиненного вам беспокойства и прошу простить меня зa ошибку, как вы увидите совершенно непроизвольную. В России выходит ежемесячное, мало кому известное, издание «Рабочий». Один из моих друзей дал мне номер этого журнала, где находился перевод с приспособлением к русской жизни вашего рассказа «Отец Мартын», без указания автора, предлагая воспользоваться им для народного рассказа. Рассказ очень мне понравился, я лишь немного изменил стиль, прибавил несколько сцен и отдал приятелю для издания без моего имени, как то было условлено между нами не только относительно «Отца Мартына», но и рассказов, написанных мною. При втором издании издатель просил позволения выставить мое имя на полученных от меня рассказах. Я дал согласие, упустив из виду, что среди рассказов, восемь из которых были мои, находится и не принадлежащий мне «Отец Мартын»; но так как он был переделан мною, издатель не усумнился поставить и на нем мое имя. Редактируя одно из изданий, я прибавил к заглавию: «Где любовь, там и бог» в скобках: «заимствовано с английского», так как друг, давший мне журнал, сказал, что рассказ написан английским автором. Но в полном собрании сочинений эта прибавка была опущена, ту же ошибку допустил и переводчик. Вот каким образом, М. Г., я к великому сожалению, оказался виновен перед вами в неумышленном плагиате, и настоящим письмом я с величайшим удовольствием свидетельствую, что рассказ «Где любовь, там и бог» есть не что иное, как перевод и приспособление к русским нравам вашего чудного рассказа «Отец Мартын». Прошу вас простить мою невнимательность и принять уверение в братских чувствах. Лев Толстой (текст приводится по статье А. Грузинского, французский оригинал приведен там же, стр. 53). См. также тт. 63, 64 и 72 настоящего издания.
Работа Толстого над рассказом падает на небольшой срок между 17 марта и 17 мая 1885 г., так как он в письме к В. Г. Черткову от 26 марта 1885 г. из Москвы писал уже, что он рассказ «поправил, как умел». После этого имеется в письме к тому же В. Г. Черткову от 17 мая 1885 г. фраза о том, что рассказ «окончательно поправил» уже в корректуре.
Первый вид рассказа Толстого получился в результате непосредственной его работы пером по печатному экземпляру журнала «Русский рабочий». Текст этот приводится выше (стр. 573—583). Анализ толстовских наслоений на текст анонима (печатный вид исправленных мест дан в примечаниях к тексту) показывает, что Толстой обогащает сюжетную схему рассказа анонима третьим звеном (миротворческий поступок Авдеича). Эпизод — старуха и мальчик вылился не сразу, а был сначала написан на обороте вклеенного листа в виде эпизода примирения двух мальчиков. Вот этот зачеркнутый зпизод:
Стало уже солнце заходить за дома. Его не было, но Авдѣичъ все поглядывалъ въ окно. И вотъ подошли къ окну два мальчика, одинъ постарше, другой помоложе <и> остановились и стали спорить о <объ яблокѣ> чемъ то и вырывать что то другъ у друга. Авдѣичъ прислушался и понялъ, что они вмѣстѣ купили на 2 к. 3 яблока. Одно было большое и <один> два маленькихъ. Когда они покупали, они кинули жребій, кому съѣсть большое и кому два маленькихъ. Большому досталось большое яблоко <онъ>. Большой мальчикъ съѣлъ <его. А когда онъ> большое яблоко, a маленькій съѣлъ маленькое, и тогда большой мальчикъ сталъ спорить съ товарищемъ о томъ, что они не вѣрно дѣлили и что надо оставшееся яблоко раздѣлить пополамъ. Маленькій не давалъ, тогда большой сталъ отнимать у него. Маленькій не давалъ. Большой сбилъ с него шапку и схватилъ за волосы. Тогда Авдѣичъ постучалъ въ окно и вышелъ въ дверь. <Мальчики стали ем>. Мальчики подошли къ нему и стали разсказывать. Тогда Авдѣичъ сказалъ имъ: читали ли вы Евангеліе.
Читали, сказали мальчики. Кто <нам> говорилъ слова тѣ, которыя сказаны въ Евангеліи? спросилъ Авдѣичъ. — Богъ, отвѣчали мальчики. Что же не помнишь ли ты, какъ Богъ въ Евангеліи велѣлъ <людямъ жить между собою и какъ> дѣлать, когда одинъ хочетъ отнять что-нибудь у другого? спросилъ Авдѣичъ у маленького. — Не помню, отвѣчалъ мальчикъ <А ты не помн> Такъ я скажу тебѣ: Если кто отнимаетъ у тебя кафтанъ, то отдай рубашку. — Да, это написано тамъ, сказалъ мальчикъ <только это про большія дѣла такъ сказано>. А написано, такъ зачѣмъ ты не дѣлаешь? Отдай ему, а если тебѣ нужно, возьми у меня. Вотъ тебѣ копѣйка, купи себѣ. Нѣтъ, мнѣ не надо. Пускай возьметъ, сказалъ мальчикъ. И мнѣ не надо сказалъ старшій мальчикъ. — Ну хорошо, сказалъ Авдѣичъ, теперь скажите мнѣ, что <лучше: чтобъ подраться такъ, чтобы исцарапать лицо или отдать яблоко. Лучше вѣдь не ѣсть только бы> вы всегда съ нимъ деретесь и бранитесь или бываете друзьями.
Эта вставка предполагалась на стр. 581 строка 5. Остальная работа Толстого состоит в снятии с текста анонима сентиментальных особенностей и церковного колорита (снимается рождественская рамка, упрощается стиль, вносятся черты русского бытового реализма и т. п.). Данных для точной датировки работы Толстого над первым видом текста, как и над последующими — нет. По вышеуказанным соображениям возможно, что начало работы приходится на вторую половину марта 1885 г.
Листки журнала с исправлениями Толстого были перебелены от руки переписчиком, и Толстой приступил к правочной работе. Первая переделка (рукопись 2-я), без даты, получает заглавие «Где любовь, там и бог» и представляет сплошную правочную работу Толстого по всему тексту. Она состоит в том. что: 1) Толстой продолжает, особенно в частях текста, сохранившегося без переделки от анонима, снимать церковный и сентиментальный тон (между прочим зачеркнуты большие куски текста: стр. 575 строки 18—36: стр. 578 строки 19—21: стр. 580 строки 7—13 и 16—18; стр. 582, строки 29—34; и др. мелкие; усилен бытовой реализм, подправлен образ Авдеича подчеркиванием его подвижности, стремительности, в стиле усилены короткие фразы, начинающиеся союзами «а» и «и» и т. д.). 2) Толстой вносит в переделку ту «подвально-сапожничью» точку зрения, которая А. Е. Грузинским отмечена в окончательном тексте (см напр. осн. текст стр. 35 строки 4—5 сверху и др.), отделывает личность Авдеича, придавая ему способность к самокритике, сильно отделывает второстепенных лиц (совершенно выброшены кухарки, торговки (стр. 573 строка по стр. 574 строка 3), распространена характеристика женщины с ребенком, выброшен ребенок в конце текста (стр. 583 строки 4—6). 3) Толстой меняет деталь развязки, внеся элемент чудесного. Вместо стр. 583 строк 4—6 дано: «И вдругъ все исчезло и только на столѣ какъ отъ вѣтра стали сами собой переворачиваться листы и какъ свѣтомъ загорѣлись слова въ серединѣ страницы. И Авдѣичъ безъ очковъ прочелъ на верху страницы». 4) Правит сплошь стиль рассказа в сторону упрощения.
Закончив переделку, Толстой отдает в ручную переписку некоторые части ее, а четыре листка, хоть и правленные, целиком переносятся в беловик. Новую рукопись Толстой снова просматривает. Получается вторая переделка рассказа (см. рукопись 3-я). Эта переделка идет по пути более детальной отделки текста по линиям, намеченным в первой переделке. Продолжаются небольшие сокращения и упрощения текста, усиливается образная, в частности профессиональная, конкретизация Авдеича (напр, вставлены следующие строки, попавшие в основной текст: стр. 37, строка 1, стр. 38, строка 29; стр. 39, строка 12, стр. 40, строка 34, стр. 38, строка 29, стр. 40, строка 28 и др.), усилена «подвальная» точка зрения Авдеича, дочь Авдеича Катенька заменена сыном Капитошкой, наконец снята концовка первой переделки. Вместо нее дано:
И ухмыльнулся Степанычъ и голосъ сказалъ: Это я. Улыбнулась женщина и улыбнулся ребенокъ и голосъ сказалъ: И это я. Улыбнулась старуха, улыбнулся мальчикъ съ яблокомъ и голосъ сказалъ: И это я. И вдругъ все исчезло. И радостно стало на душѣ Авдѣича, перекрестился онъ, надѣлъ очки и сталъ читать Евангеліе тамъ, где открылось. И наверху страницы онъ прочелъ
Вторая переделка, перебеленная от руки переписчиком, дает основание новому просмотру текста Толстым и новой третьей переделке текста (см. ркп. 4-ю и 5-ю). Она имеет цель продолжить шлифовку рассказа по всем тем же направлениям, по каким шла работа во второй переделке. Местами даны новые сокращения (напр. стр. 573, строки 15—18 сверху, несколько измененные в первой переделке, теперь выброшены), еще усилена и детализована «подвальная» точка зрения (напр. вставлены в осн. текст стр. 35, строка 9 детализован конец, вместо вышеприведенного текста см. стр. 44, строка 29 и след.), проведена отделка деталей в обрисовке действующих лиц (вставлены см. осн. текст стр. 36, строка 39, стр. 41, строки 13—14; стр. 41, строка 18; стр. 42, строка 4 и др. мелкие фразы и слова, детализующие жесты и действия лиц). Специальное внимание уделено в третьей переделке эпизоду ссоры старухи с мальчиком, который почти не правился в 1-й и 2-й переделках. (Вместо текста стр. 581 строка 8 — стр. 582 строка 20 получается в третьей переделке текст, равный осн. стр. 42 строка 26 — стр. 44, строка 13). Толстой рельефнее и конкретно детальнее очерчивает эпизод. Дальше несколько подправлены женщина с ребенком и Степаныч; священник, по совету которого Авдеич обратился к Евангелию, заменяется земляком-старичком, систематически подправлены диалогические куски текста в сторону усиления народного колорита лексики и синтаксиса собеседников (Напр. осн. текст стр. 37, строки 26—28 снизу вместо второй переделки «И далеко мне до этого и близко мне до этого, коли поможешь мне Господи», и т. п.). Наконец, в тексте сделано несколько мелких стилистических поправок и внесены евангельские тексты в соответствующих местах, тогда как до этого были только ссылки на главы и стихи.
Несколько листков третьей переделки были перебелены переписчиком (оставшиеся черновики хранятся в рукописи 4-й), Толстой просмотрел еще paз текст (лист 20-й рукописи 5-й хранит следы его трех мелких поправочек да на стр. 44 осн. текста строка 25 слова «шевелится, ногами переступает» вписано вместо «вошелъ и стоить») и рассказ был готов. Рукопись 5-я несмотря на наличие поправок была передана в типографию для набора. Дата типографии на рукописи «10 мая 85 г.»
Сличение однако рукописи, по которой текст набирался, с первым печатным изданием «Посредник» М. 1886 г. (цензурное разрешение от 24 мая 1885 г.) убеждает, что была еще корректурная (четвертая по счету) переделка рассказа. Она ведена по
