статьи по поводу переписи и о том впечатлении, какое произвела статья на окружающих.
От окончательного текста эта первоначальная редакция сильно разнится по содержанию. В ней есть много подробностей, впоследствии опущенных, но в общем она значительно кратче соответственной части статьи в окончательной ее отделке. Стилистически этот первый набросок явно неотделан.
Печатается полностью в вариантах (№ 1).340
2. Рукопись ГТМ на 17 листах в 4° (8 несшитых полулистов, согнутых пополам, и четвертушка писчей бумаги, с полями). Копия предыдущей рукописи, написанная лишь на лицевых страницах рукой яснополянского школьного учителя, с зачеркиваниями, поправками, приписками в тексте, между строк и на полях рукой Толстого. Полулисты и четвертушки пронумерованы рукой переписчика (1—9). Первоначальное заглавие рукописи «О помощи при переписи» зачеркнуто, затем сверху рукой Толстого написано новое заглавие, «Нельзя дѣлать добро», тоже зачеркнутое, и над ним рукой Толстого написано окончательное заглавие: «Такъ что жъ нам дѣлать?». Начало: «Изъ предложенiя моего по случаю переписи». Конец: «и продолжающій дѣлать дурное». Копия эта, не всегда точно воспроизводящая неразборчивый почерк Толстого, не воспроизводит рукописи целиком (конец копии утрачен) и обрывается на фразе: «Римляне потѣшались тѣмъ, что звѣри на глазахъ у нихъ разрывали». Исправления Толстого сводятся к следующему: зачеркнут эпиграф, сокращено и исправлено вступление, короче говорится о причинах деревенской бедности и тем самым краски, ее рисующие, смягчены; распространеннее рассказано о впечатлении, какое произвели на Толстого Хитров рынок и Ляпинский дом. Подробнее изложены размышления по поводу виденного там. В текст внесен целый ряд поправок, стилистических и смысловых.
3. Рукопись ГТМ на 12 листах в 4°, с полями, исписанная с обеих сторон рукой А. П. Иванова, с исправлениями и приписками в тексте и на полях рукой Толстого. Состоит из пяти несшитых полулистов писчей бумаги, согнутых пополам, и двух четвертушек. Полулисты и четвертушки пронумерованы рукой переписчика, но неправильно: цыфра 6 поставлена вместо цыфры 8; в рукописи недостает двух полулистов, которые нужно было бы обозначить цыфрами 5 и 6. Они, вместе с еще одним полулистом и двумя четвертушками, заканчивавшими текст рукописи, вставлены в следующую рукопись (см. дальше). Таким образом рукопись обрывается на полуфразе: «А что теперь съѣзжаясь шить». Начало: «Изъ предложенія моего по случаю переписи». Она озаглавлена: «Так что ж нам делать?» и представляет собой копию предыдущей рукописи с теми поправками, какие сделаны в ней Толстым. Но она сохранила в себе значительно больше толстовского текста, чем предшествующая копия. Ряд строк оказался непереписанным, видимо потому, что переписчик не в состоянии был разобрать почерк Толстого. В левом углу первой страницы первого листа, рядом с заглавием, новым почерком написано: «Цицеро». Смысл этой пометы неясен: вряд ли рукопись с рядом неразобранных мест, замененных точками, обильно уснащенная поправками Толстого, могла предназначаться для набора. Да кроме того, никаких следов такого набора на рукописи не сохранилось. Поправки и изменения здесь сравнительно с предыдущей рукописью сводятся к следующему. Вступление еще более сокращается (Толстой вычеркивает целый абзац, заключающий в себе общие моральные соображения), зачеркивается то место, где речь идет о причинах, вызывающих деревенскую бедность, и о способах ее лечения («отберутъ мужика въ солдаты…», «отнимуіъ мужа-работника отъ семьи и посадятъ въ острогъ…», «отберутъ послѣднюю корову…», «отберетъ помѣщикъ или купецъ землю…»). Добавлены некоторые подробности при описании Ржановского дома; значительно изменено то место, где Толстой сообщает свои впечатления от посещения гостиной своей знакомой, у которой дамы шили куклы; добавлены выкладки (впоследствии выпущенные), в которых сопоставляется материальное состояние благотворительниц с той суммой, какую они вырабатывают шитьем кукол, но зато зачеркнуто рассуждение общего характера о том безумии, которое делают светские дамы-благотворительницы и которого они не сознают. Наконец добавлен следующий абзац:
Я много разъ видѣлъ, какъ тѣ Петры и Семены, не имѣющіе ничего, кромѣ своихъ рукъ, подаютъ милостыню: Недавно при мнѣ Семенъ далъ убогому 3 к. и спросилъ у него 2 к. сдачи. У убогого было сдачи только копѣйка. «Ну, Богъ съ тобой». А я знаю, что у Семена накоплено 7 руб. Онъ далъ, стало быть, 1/350 своего сбереженія. Мы всѣ, здоровые люди, находимся въ тѣхъ же условіяхъ, какъ и Семенъ, т. е. можемъ и должны и хотимъ зарабатывать хлѣбъ и, кромѣ того, имѣемъ сбереженія: у кого милліонъ, у кого 500 т., у кого, какъ у меня, 200 т. Сколько же мнѣ надо дать нищему, чтобы поступить такъ, какъ Семенъ? 600 р. А тому, у кого милліонъ, 3000 р. Надо дать, такъ, какъ Семенъ, — 300 или 600, все равно, и «Богъ съ тобой».
Впоследствии — в измененной редакции — это место перенесено было в XV главу окончательного текста.
4. Рукопись ГТМ на 26 листах в 4°, с полями, исписанная тем же почерком, что и рукопись № 2, с поправками и приписками в тексте, на полях и на отдельном листке рукой Толстого. В нее вставлены три полулиста и две четвертушки, извлеченные из рукописи, описанной под № 3, так что получается связный текст. В начале рукописи стоит заглавие: «Так что же нам делать?». Начало: «В прошломъ году я написалъ статью». Конец: «и съ многими по нескольку разъ». Рукопись занимает девять полулистов писчей бумаги, согнутых пополам, семь четвертушек такой же бумаги и полулист почтовой бумаги малого формата, представляющий собой вставку между третьим и четвертым полулистом, написанную сплошь рукою Толстого. Все страницы, кроме последней, исписаны. Рукопись имеет нумерацию (не рукой Толстого), идущую по полулистам и четвертушкам (от 1 до 14), затем по страницам от 63 до 71. Текст сплошной, но нумерация неправильна. Цыфрой 5 дважды обозначены рядом стоящие четвертушка и полулист, цыфры 6 и 7 в обозначении пропущены. Нумерация 63—71 сделана наново вместо бывшей прежде и зачеркнутой потом 17—21. Пестрота нумерации объясняется, видимо, тем, что рукопись образовалась в результате комбинации разновременно написанных ее частей. Рукопись, не поделенная на главы, соответствует четырем первым главам окончательного печатного текста и началу пятой. В основном слое, написанном переписчиком (не А. П. Ивановым), она представляет собой копию части предыдущей рукописи с теми поправками, какие сделаны в ней Толстым, и заключает в себе в свою очередь много новых поправок и приписок в тексте, на полях и на отдельном вставном листе, сделанных рукой Толстого. В самом начале рукописи к существующему тексту рукой Толстого приписано следующее начало:
Въ прошломъ году я написалъ статью по случаю переписи, въ которой я предлагалъ богатымъ людямъ заняться бѣдными и отдать излишекъ своего досуга и богатства бѣднымъ, съ тѣмъ чтобы не было бѣдныхъ въ городѣ.
Далее, как и в предыдущей рукописи, следует: «Из предложения моего ничего не вышло».
Главнейшие особенности этой комбинированной рукописи сводятся к следующему. Вступительная часть статьи подвергается новому сокращению. По сравнению с предыдущими рукописями здесь находим ряд новых вариантов. Приводим наиболее существенные. Во вступлении читаем:
Стоитъ затѣять что нибудь серьезное, не игрушечное, чтобъ убѣдиться, что подъ ногами трясучее и вонючее болото, въ которомъ проваливаемся при каждомъ усиліи. Правы тѣ, которые изѣ чувства самосохраненія не позволяютъ себѣ, стоя на этомъ болотѣ, сдѣлать ни однаго настоящаго, естественнаго движенія; но неужели не правы и тѣ, которые, понявъ ненадежность болота, предлагаютъ сойти съ него?
В том же вступлении далее добавлено:
Постараюсь разсказать искренно, правдиво все, что я испыталъ, передумалъ и перечувствовалъ до написанія статьи, во время и послѣ ея. Какъ бы я не подтасовывалъ свои мысли, излагая ихъ въ искусственной связи, я скажу только то, что я перечувствовалъ и передумалъ. Такъ не лучше ли разсказать, какъ я все это думалъ и чувствовалъ?
Несколько ниже — следующий абзац, приписанный на полях:
Нормальное, естественное состояніе деревенскаго жителя-земледельца есть удовлетворенность; бѣдность, недостатки деревенскаго жителя составляютъ отступленіе отъ естественнаго порядка. Причины деревенской бѣдности — или роковыя бѣдствія, градобитіе, засухи, падежи, болѣзни, или слѣдствія жестокости людей: налоги, суды, солдатчина, но и то и другое — черныя пятна на золотомъ полѣ; какъ ни много этихъ пятенъ, вы чувствуете, что основа — это золотое поле, и если вы захотите содѣйствовать уничтоженію этихъ бѣдствій, вы знаете, что вамъ дѣлать, и при каждомъ усиліи вашемъ вы видите, что уменьшается черное пятно и выступаетъ золотое поле. Но не то съ городской бѣдностью.
В рассуждении о городской бедности, в том месте, где речь идет о том, что по признанию церкви всякий нищий есть Христос и его всё же ведут в участок, добавлено:
Зачѣмъ каждое воскресенье и каждый праздникъ стоятъ эти Христы въ двѣ шеренги, и всѣ набожные люди, отыскивая Христа, не останавливаются подлѣ нихъ и не дѣлаютъ по отношенію къ нимъ того, что нужно, чтобы Христосъ узналъ своихъ овецъ, а идутъ мимо ихъ и что-то дѣлаютъ въ церкви и рѣдко, рѣдко дадутъ 3 к. одному изъ этихъ Христовъ?
В связи с этим — дальнейшие размышления по поводу нищих. Этим paзмышлениям отведен большой новый абзац, написанный Толстым на полях и на отдельном листке (см. вариант № 2).341 Далее опять идет речь о деревенской бедности, но краски здесь значительно смягчены по сравнению с тем, что читаем в предыдущих рукописях:
Я понялъ, что здѣсь совсѣмъ не то, что въ деревнѣ. Тамъ у мужика нѣтъ хлѣба, нѣтъ лошади, у дѣтей нѣтъ молока. Дайте хлѣба, лошадь, корову и даже прямо деньги; если только это не испорченный городомъ мужикъ, то покроется нужда, задержанная несчастьемъ жизнь справится и потечетъ опять своимъ обычнымъ теченіемъ. Но здѣсь не то.
В описании Хитрова рынка и впечатления, произведенного им, добавлены кое-какие подробности (рассказ мужика, наварившего сбитень, о своем бедственном положении, рассказ о том, как дворник разгонял толпу). Новым по сравнению со всеми предшествующими рукописями является заключение главы. После слов о том, что Толстой мог бы отдать бедным всё свое имущество, читаем:
И я понялъ, что городская бѣдность — ужасная бѣдность, что напрашивавшееся мнѣ въ голову разсужденіе, что городскіе бѣдные сами виноваты тѣмъ, что не хотятъ работать, — очень скверное разсужденіе. Если десятки, сотни, тысячи, десятки тысячъ людей страдаютъ и гибнутъ въ Москвѣ отъ холода и голода, то не они въ этомъ виноваты. А если кто виноватъ, то это тѣ, которые живутъ во дворцахъ и ѣздятъ въ каретахъ. Разсужденіе это было ни на чемъ не основано, но такъ оно сказалось моему сердцу. Пройдите въ 6-мъ часу вечера зимой около пассажа и посмотрите на выставки магазиновъ, на прикащиковъ, покупателей и на таинственныя раздѣтыя фигуры во всѣхъ темныхъ углахъ, вглядитесь въ выраженія лицъ этихъ фигуръ, и вы испытаете то же чувство. Виноваты роскошные магазины пассажей въ нищетѣ этихъ. Какъ и почему это такъ, я
