до конца, состоящая из 68 листов. На обложке два заглавия, написанные карандашом рукой В. Г. Черткова: «Ходите в свете пока есть свет». «Беседа язычника с христианином». Далее его же рукой заглавие «Вступление». На первых трех листах, с пагинацией римскими цыфрами, переписана «Беседа досужих людей», на остальных, с арабской пагинацией (3—66),– «Ходите в свете пока есть свет». Исправления рукой Толстого мелкого стилистического характера, путем зачеркивания и надписывания, на листах: 4, 12 (об.), 23, 24, 26, 30 (об.), 31, 39, 40, 41, 53, 54, 55 (об.), 56, 57, 59, 60, 60 (об.), 61, 61 (об.). На 7 же листе значительная вставка с надписью красным карандашом: «переписано». Кроме того ряд мелких карандашных поправок рукой В. Г. Черткова, повидимому авторизированных Толстым.
ТРИ СЫНА.
Статья имеется в трех рукописях, принадлежащих Архиву В. Г. Черткова и хранящихся в ГТМ под шифрами: XIII. 1, 2, 3.
1) Рукопись XIII.I. Автограф. 4°, 2 лл. нелинованной писчей бумаги. Нижняя половина л. 1 оборота перечеркнута. В начале 5 строчек зачеркнуто вертикальными чертами. Сверх зачеркнутого по строкам написаны новые фразы. Заглавия нет. Начало: «Далъ отецъ одному сыну имѣнье»…
2) Рукопись XIII.2. Копия с предыдущей рукою А. П. Иванова. 4°, 7 лл. нелинованной писчей бумаги. С поправками и дополнениями Толстого. Над текстом заглавие рукою Толстого: «Три сына». Начало: «Далъ отецъ сыну имѣнье»…
3) Рукопись XIII.3. Копия с предыдущей (XIII.2) рукою Л. П. Никифорова (?) с поправками и дополнениями Толстого. 4° 8 лл. линованной тетрадной бумаги. Заглавие: «Три сына (притча)». Начало: «Далъ отецъ сыну имѣнье»…
В издании 12-м (С. А. Толстой) «Сочинения Л. Н. Толстого», изданиях «Посредника» и последующих русских изданиях напечатан чрезвычайно искаженный текст. Поэтому отбрасываем его совершенно и печатаем по рукописи № 3, с указанием на неточности издания «Свободного Слова» («Полное собрание сочинений, запрещенных в России Л. Н. Толстого». Christchurch. England, 1904. стр. 139—142), напечатанного с той же рукописи, с датой 1887 г.
Дата написания притчи «Три сына» в автографе (№ 1) не обозначена; предположительно определяем ее по X тому «Полного собрания сочинений, запрещенных в России» в изд. «Свободного слова».
Впервые она была напечатана в сборнике «Цветник» 1889 г. Почему попала в издание запрещенных сочинений Толстого, неясно, так как в 1889 г. была пропущена цензурой и никаким изменениям не подвергалась, а те незначительные отличия от рукописи, какие там есть, не могут быть отнесены за счет цензурных изменений. Что касается текста притчи, печатавшегося в «Сочинениях Л. Н. Толстого», издававшихся С. А. Толстой, изд. 12-е, и напечатанного в «Полном собрании сочинений Л. Н. Толстого» под редакцией П. И. Бирюкова, а также ив изданиях «Посредника», то он представляет искажение, что и чувствуется в стиле. Вот для сравнения начало текста по рукописи и по изданию «Посредника»
Далъ отецъ сыну имѣнье, хлѣба, скотины, и сказалъ: живи такъ, какъ я, и будетъ тебѣ всегда хорошо. Взялъ сынъ все отцовское, ушелъ отъ отца и сталъ жить въ свое удовольствіе. Далъ отецъ имѣнье и второму сыну и сказалъ только.
«Посредник»:
Однажды некий отец отделил своего сына, подарил ему поместье и сказал ему: «Живи так, как живу я, и ты будешь счастлив». Получив подарок, сын ушел и начал жить в собственное удовольствие. Такой же подарок сделал отец и своему второму сыну, просто сказав при этом…
Печатаем притчу по окончательно исправленной Толстым рукописи, с указанием следующих отличий от нее в издании «Свободного слова».
Стр. 303, строка 14. Вместо: не даешь – в изд. «Свободного слова», стр. 139, строка 19, ошибочно: не дашь.
Стр. 303, строка 18. а не дал больше – так в рукописи № 2; в рук.№ 3: слово а пропущено; так напечатано и в изд. «Свободного слова», стр. 140, строка 1.
Стр. 303, строка 17. Вместо: у него – в рукописи № 3 по ошибке написано Толстым: у них.
Стр. 304, строка 18. Вместо: переломал – в изд. «Свободного слова», стр. 140, строка 38: погубил.
Стр. 305, строки 29—30. После: что я делаю, и – в рукописи № 3, вместо зачеркнутых дальнейших слов рукою Толстого написано: а какъ я живу. Таким образом оказывается рядом два союза. По смыслу оставляем только и. Так и в изд. «Свободного слова», стр. 142, строка 29.
ПРЕДИСЛОВИЕ К «ЦВЕТНИКУ».
Предисловие к сборнику «Цветник» сохранилось в автографе, принадлежащем К. С. Шохор-Троцкому.610 Рукопись в 4-ку на 3 листах нелинованной писчей бумаги, писана на обеих сторонах, с помарками и поправками. Заглавие: «Прочти прежде чем книгу». В правом углу сверху: «Мф. 12, 34, 35, 36, 37» – указание, какую цитату поставить в качестве эпиграфа. Текст предисловия начинается словами: «Въ этой книгѣ собраны исторіи»…; кончается на стр. 5 зачеркнутыми словами: «Христосъ и научилъ, какъ слушать и какъ понимать слова. Мф. 12, 35. Добрый ч.». На стр. 6 – дополнение под звёздочкой к стр. 2, начало: «Для того же, чтобы показать этотъ путь»…; конец: «правду Царствія Божія, которое близится къ намъ, но котораго еще нѣтъ». В зачеркнутом абзаце на стр. 5, после ссылки на Евангелие от Матфея, гл. 12, 35, следует две строчки букв, представляющих инициалы слов указанной евангельской цитаты.
История возникновения и издания предисловия к «Цветнику» тесно связана с возникновением и печатанием самого сборника «Цветник». Сборник был задуман А. М. Калмыковой и представлен Толстому. «Ни состав сборника, ни изложение не удовлетворили Толстого, и он предложил кружку «Посредника» переработать рукопись».611 В переработанном виде Толстой одобрил сборник и написал к нему предисловие, которое озаглавлено: «Прочти прежде чем книгу».
Время написания предисловия определяется концом апреля 1886 г., как это видно из письма Толстого к П. И. Бирюкову от 28 апреля 1886 г., в котором Толстой писал: «Посылаю вам, милый Павел Иванович, две басни (не мои) в сборник Александры Михайловны. Я написал тоже маленькое к нему предисловие. Передал О. Н. Озмидовой, чтоб передать Черткову, а она его не видала» (см. т. 63). В черновых предисловиях «Цветнику», как сообщает В. Г. Чертков, «Толстой сделал несколько сокращений. Но выпущенные им места имеют интерес. Затем цензура исключила несколько строк».612 В таком виде предисловие появилось в Киевском издании «Цветника» 1886 года. В последующих изданиях «Цветника» предисловия уже нет – оно было запрещено цензурой.
В печатном тексте «Предисловия» имеются некоторые отличия от рукописи, сделанной Толстым, вероятно, в не имеющейся в нашем распоряжении копии или в корректуре. В виду этого печатаем «Предисловие» по первопечатному тексту. Вместо: «всеми начальниками и скреплено всеми печатями» в «Цветнике» было напечатано: «кем бы то ни было». Считаем это изменение цензурным и потому восстанавливаем рукописный текст.
Большой кусок, вычеркнутый Толстым в рукописи, даем в вариантах.
«О ЖИЗНИ».
ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ.
3 мая 1886 г. Л. Н. Толстой познакомился с приехавшей в Ясную поляну Анной Константиновной Дитерихс, будущей женой В. Г. Черткова, сотрудницей «Посредника» и ближайшей виновницей создания книги Толстого «О жизни».
Летом того же 1886 г. «Лев Николаевич возил сено для бедной вдовы и, ударившись ногой о телегу, долго после страдал от этого ушиба, получив рожистое воспаление и другие осложнения. Ему долго пришлось лежать» (Воспоминания С. А. Толстой, ТЕ, 1912 г.). Произошло это около 4 августа, потому что С. А. Толстая в письме к А. А. Фету от 15 августа 1886 г. писала: «Сижу теперь 11-й день у постели Льва Николаевича. Он нас ужасно напугал. Началось с жара в 40°, рвоты и боли в ноге. Жар всё время не проходит; на ноге язва, нарыв и рожа. Он страшно страдает, исхудал и ослаб».
Болезнь была настолько серьезная, что Толстой думал о смерти. В письме к А. А. Толстой (точно не датированном) он пишет: «О ноге там говорят, что воспаление накостницы и рожа и т. п., но я знаю очень хорошо, что главное в том, что я «помираю от ноги», как говорят мужики, т. е., нахожусь в положении немного более близком к смерти, чем обыкновенно, и именно от ноги, которая указывает на себя болью. И это положение, как и вы прекрасно говорите, – чувствовать себя в руке Божией – очень хорошее, и мне всегда желается в нем быть и теперь не желается из него выходить» (ПТ, стр. 344). Письмо дальше высказывает ряд мыслей о смерти и жизни, темы, которые очень значительно захватывают внимание Толстого, как он сам несколько позже придается в ответе на письмо А. К. Дитерихс. Последняя именно в период этой болезни – 12 сентября 1886 года из Петербурга написала, а 16 сентября послала Толстому длинное письмо, в котором, извинившись за беспокойство, сообщала Толстому свои тревоги зa его здоровье. «Я знаю, писала она, что это маловерие и что не следует бояться за вас, когда вы сами так спокойно и здраво относитесь к явлению смерти. Вспоминаю ваше письмо и Фейнермана письмо к О. Озмидовой о смерти и вечности и помню, что они произвели на меня должное впечатление, они совпали с моим настроением. Именно тогда я много думала о смерти и старалась выработать в себе полное примирение с возможностью умереть каждый день, каждый час… Вот и это время я неспокойна, мне тяжело, невольно тяжело, что я всё мучаюсь, думая о вашей болезни. В такие минуты я чувствую, что почва уплывает из-под ног и что вопросы, цепляясь один за другой, наполняют мою слабую голову и затуманивают ее. – Зачем смерть, когда такие люди так нужны? Что мне докажет целесообразность этого? Куда девать это чувство, вносящее разлад в мои мысли, как победить его, согласовать с разумом, сделать его законным, и действительно ли оно законно? Вопросы эти теснятся в моей голове и, сознаюсь, дорогой Лев Николаевич, что чувство не мирится с теми ответами, которые изобретает мой рассудок. Я не могу знать, конечно, что нужней, т. е. лучше будет способствовать распространению учения Истины, ваша ли возможно долгая жизнь или скорая смерть? Но я знаю ведь, что вы, произведший глубокую волну в жизни духа всего человечества, вы бессмертны (если не вы лично, то – то, что в вас таково). Казалось бы, что, сознавая всё это, горевать и оплакивать таких людей тем более грешно и малодушно, это значило бы считать всю работу вашу бесплодной. А тем не менее бывают минуты, когда скорбь и боль сильней всего, и тогда я чувствую только одно, что помимо всего того, что вечно в вас, вы лично нужны и дороги нам, потому что вы – Лев Николаевич, и никто другой не может быть им…». Далее А. К. Дитерихс
