Если отправным моментом замысла была установка на ответное письмо, то работа с января по март ясно определила установку замысла на журнальную статью. Наконец, в-третьих, к началу апреля Толстой считал, что работа «приближается к концу».
В чем же конкретно в рукописях отразилась эта двухмесячная работа Толстого?
Прежде всего была скопирована вторая переделка и в результате новой очень заметной правки получилась третья переделка статьи (Описание №№ 12,13). Ее особенности – опыт деления на десять глав, при нескольких вставках ряд значительных пропусков (один в пять страниц) и общая логико-стилистическая правка всего текста (личная форма обращения – «я» заменена безличной: «он», «человек» и т. п.). Датируется эта переделка самым началом марта месяца.
В мартовской же обложке находится и первая правка начала третьей переделки (Описание №№ 14, 15, 16), сделанная по особой копии с первых пяти глав третьей переделки (т. е. с № 12). Особенности правки сводятся к большой вставке в конец 4-й главы (темы: кто хочет сберечь жизнь, тот потеряет ее; ученые спорят о зарождении жизни, а что такое жизнь – не знают: ни деятельность клеточек, ни деятельность человека как животного – жизнью не являются, жизнь дает разумное сознание), к сокращению части текста (выкинуты страницы с темами о внутреннем противоречии человека, о раздвоении разумного и животного сознания) и к попутной общей стилистической правке всего текста.
Нужно сказать, что начало статьи, несмотря на ее общий характер, всё еще сохраняло свою первоначальную эпистолярную форму. Толстой замечает это, и по новой копии с первой правки начала делает вторую правку начала третьей переделки (Описание №№ 17, 18, 19). В ней заново пишется начало. Вот его текст вместо зачеркнутого прежнего:
«Я хочу сообщить не психологическое разсужденіе, а просто нѣкоторыя мои наблюденія и мысли о жизни и смерти, основываясь на такихъ понятіяхъ и выражаясь такими словами, которые понятны всѣми безъ всякого приготовленія. – Вотъ эти наблюденія и мысли: Я живу хорошо. Давно ли? Погляжусь въ зеркало, попробую побѣгать, тогда узнаю, что я слабъ и старъ; но безъ этаго не могу по тому, какъ я чувствую жизнь, – сказать давно или недавно я началъ жить. Если спросить себя хорошенько, не думая о тѣлѣ, то кажется, что жилъ я всегда. Но начнешь соображать и видишь, что не всегда, а вотъ люди говорятъ, что родился я 58 л[ѣтъ] тому назадъ и по всѣмъ разсчетамъ это вѣрно. Но чтожъ, развѣ съ тѣхъ поръ, какъ я родился, я такъ все и жилъ, всѣ 58 лѣтъ. Стану соображать, вижу, что нѣтъ. Лѣтъ 20 я проспалъ не жилъ, потомъ дѣтства почти не помню – помню только урывками, потомъ и въ молодости и въ зрѣлости….» и т. д.
Кроме того во второй правке две крупные вставки с сравнениями сознания со змеей, обвившейся вокруг шеи, и с темой о раздвоении сознания (образ беременной женщины). Наконец, дана некрупная стилистическая правка и снято деление на главы. Эта вторая правка в дальнейшем коде работы использована только отчасти (Описание № 18 и 19), начало же (Описание № 17) не использовано совсем.
Произведенные правки начала третьей переделки не удовлетворили Толстого, и он возвращается к уже правленным рукописям третьей переделки (Описание №№ 12 и 13) и на них же накладывает новый слой поправок, превративших рукописи в четвертую переделку первой редакции. В ней заново пишется начало – рассуждение, вводится ряд крупных перестановок, сокращений и дополнений и производится стилистическая правка (между прочим возвращается к личным формам местоимений вместо принятых в третьей переделке безличных). Общее направление работы – композиционно-логическое и стилистическое.
Далее Толстой составляет сборную рукопись, в которую частью механически были перенесены листы из четвертой переделки и из правок ее начала, частью переписанные листы, и сложный конгломерат рукописей автор правит, создавая новую пятую переделку первой редакции (Описание №№ 20—26). Главнейшие ее особенности: большая вставка на особом листе в начале текста с темой, что вопрос о существе жизни по линии физических объяснений уводит в бесконечность, приводятся стихи: «Da steh’ ich nun, ich armer Tor! und bin so klug als wie zuvor».619 Деление на главы спутано, отдельные рукописи хранят следы старой разбивки, на других поставлены несколько новых обозначений глав. Проведена по всему тексту заметная логико-стилистическая правка с крупными сокращениями, перестановками, вставками, причем к концу текста правка превращается в сплошную слово за словом (Описание 24, 25). Таким образом пятая переделка шла в сторону расширения тематики и логико-стилистической общей правки текста.
Как указано выше, в конце февраля у Толстого возникает мысль под влиянием бесед с Н. Я. Гротом выступить с докладом в Психологическом Обществе. Этот доклад Толстой составляет следующим образом. Посещение заседаний Психологического Общества несомненно наводит его на мысль написать особую статью, направленную против науки и ученых. Эта особая статья – будущее «Вступление» к книге «О жизни». На обложке рукописи вступления № 28 рукой С. А. Толстой сделана запись: «Предполагается читать в Университете в Психологич. Обществе», а заключительная фраза той же рукописи явно адресована к живой слушающей – аудитории: «Вот такой опыт исследования о жизни и ее свойствах и я хотел бы предложить вам». Таким образом писалось «вступление», вероятно, между 25 февраля (заседание – на котором возникла мысль о докладе Толстого) и 14 марта (день доклада Толстого). Это «вступление» и составило первую непрочитанную 14 марта часть реферата Толстого. Из нее Л. Н. Толстой прочитал только самый конец (Сравни осн. текст стр. 322 строка 29 со слов: «Допустим невозможное, – то, что всё, что желает познать теперешняя наука о жизни…» с началом Реферата на стр. 881 наст. тома). Второй, прочитанной частью реферата был текст копии с пятой переделки первой редакции, перед заседанием подправленный Толстым (т. е. рукописи №№ 35—43). Другими словами, Толстой нес 14 марта к докладу уже в готовом виде текст второй редакции статьи «О жизни и смерти», состоящей из будущего вступления и статьи. Рукопись содержала 41 нумерованный лист в 4-ку.620
Несколько слов о работе над вступлением. Черновик вступления, его первая редакция (Описание № 27), очень сильно снабженный авторскими поправками, которые сводятся лишь к иным формулировкам той же тематики, отдается в копировку и прорабатывается еще paз. В результате получается вторая редакция вступления (Описание № 28). Эта редакция вступления получает: полную переработку конца 3-й главы, заново написанную 4-ю главу с темой и полемикой о задачах науки, измененный образ мельницы конной на образ мельницы водяной и в связи с этим поправки отдельных мест текста, получает ряд некрупных вставок, перестановок и сокращений и общую стилистическую правку текста. В главном вторая редакция определяет текст вступления, дошедший до основного текста книги «О жизни». Многие места ее перешли в основной текст буквально.
Вторая редакция вступления была подвергнута довольно заметной правке (см. Описание №№ 29—34): Эта правка проводилась дважды по всему тексту вступления и несколько раз по частям и очень вероятно, что именно к ней относится запись С. А. Толстой в дневнике от 14 марта: «Мы с Ге спешили ее переписывать, и я весь день сегодня писала… Левочка много работал над этой статьей, и она мне очень нравится». Главная работа этой правки была направлена на главы 3 и 4 вступления, т. е. на понятие жизни (осн. стр. 316, строка 12 по стр. 319 строка 37) и на полемику с наукой (осн. стр. 320—323).
Написанная таким образом особо первая часть доклада для Психологического общества, как сказано, была присоединена к пятой переделке статьи «О жизни и смерти». С. А. Толстая при перебелении текста пятой переделки сочла было доклад органическим началом статьи и пронумеровала первые главы статьи цыфрами «5» и «6» (продолжение к четырем главам вступления). Но Л. Н. Толстой не принял этого объединения, чувствуя органическую разнородность двух статей и определил докладу быть «вступлением» к статье.
Именно это крупное и тематическое и композиционное расширение и усложнение статьи «О жизни и смерти» особым вступлением дает право говорить о возникновении новой второй редакции ее (Описание №№ 29, 35—43, в последних верхний крупный слой поправок сделан позже). Нужно сказать, что в момент этого соединения и самая статья, т. е. беловой текст ее, была стилистически подправлена, но не очень значительно.
Несомненно в ближайшие же дни после 14 марта Толстой производит очень крупную переработку статьи (без вступления) второй редакции. (Вероятно, здесь имели значение и прения по докладу.) Во всяком случае между 14 и 19 марта возникает первая общая правка второй редакции. Она наслоилась непосредственно на текст реферата (т. е. хранится в тех же рукописях №№ 35—43, составляя в них большую часть правочного слоя). Сущность ее сводится к следующему: а) вторая редакция получила заново написанное начало статьи. Приводим его полностью:
«Все, что только дѣлали и дѣлаютъ люди, они дѣлаютъ для жизни своей и другихъ людей, и только потому, что они живые, и другіе люди живые. Жизнь есть и цѣль и средство. И мыслятъ и трудятся люди только въ жизни и для того, чтобы имѣть жизнь и наслаждаться ею. Все въ жизни и все для жизни. Что же такое сама эта жизнь? Люди обыкновенно и не задаютъ себѣ вопроса, считаютъ, что это то ужъ навѣрно всѣмъ одинаково извѣстно и всѣми одинаково понимается. И дѣйствительно есть такое пониманіе жизни, которое всѣми одинаково разумѣется – отъ безграмотнаго и ребенка и до ученаго мудреца. Жизнь – это то, что со мной происходитъ въ моемъ тѣлѣ со времени рожденія моего тѣла до его смерти. Мы говоримъ живъ ребенокъ, какъ бы онъ малъ не былъ, старикъ, какъ бы онъ старъ не былъ, пока происходитъ въ его тѣлѣ то, что происходитъ въ моемъ, жива лошадь, собака, курица, мышь, пока по нѣкоторымъ признакамъ въ ихъ тѣлахъ происходитъ тоже, что и въ моемъ. И спору въ этомъ нѣтъ, и всѣ понимаютъ другъ друга.
Если бываютъ расширенія этаго понятія въ одну и другую сторону, какъ напримѣръ, то, что мы микроскопическую клѣточку называемъ живою, или душу умершаго или духовъ спиритовъ называемъ живыми, то мы знаемъ, что это нѣкоторое уклоненіе отъ основнаго понятія, и это не мѣшаетъ ясности нашего всѣмъ извѣстнаго понятія о жизни: того, что происходитъ въ нашемъ и подобнымъ намъ тѣлахъ отъ дня рожденія и до смерти. Изъ этаго понятія вытекаютъ, въ виду его составляются и на немъ строятся всѣ наши философскія, научныя, общественныя житейскія разсужденія и въ ясности этаго понятія о жизни мы не имѣемъ никакого сомнѣнія. – Но такъ ли это? Такъ
