колесо подъ ногами лошади. – Жить надо съ разумомъ производящ[имъ] противор[ѣчіе], и является борьба жить старой личной жизнью, которою жилъ съ молода, и не слышать голоса разума, не видать противорѣчія или отдаться разуму и на пути его искать разрѣшенія.

Мы всѣ находимся въ этомъ положеніи и всегда находились въ немъ. Въ то время даже дѣтства и юности, когда мы, не глядя на это противорѣчіе, росли и развивались, для себя, только для себя, мы этимъ самымъ развитіемъ ростили въ себѣ неизбѣжный разумъ, который282 выросши уничтожаетъ нашу личную жизнь. Никуда не уйдешь отъ этаго положенія. <Видишь людей, которые хотятъ спрятать этотъ разумъ, ставящій ихъ въ это положеніе, и видишь, какъ безпомощны ихъ усилія: спрятанный разумъ проявляется мучительно въ видѣ совѣсти, и вся жизнь ихъ, которую они хотятъ освободить отъ противорѣчія съ разумомъ, дѣлается противорѣчіемъ самой себѣ.283 Противорѣчіе это не есть непріятная случайность, а есть законъ жизни. Для меня оно противорѣчіе, но для жизни это законъ.> Приходить время и противорѣчіе становится передъ человѣкомъ во всей силѣ: Хочу жить для себя и хочу быть разумнымъ, а жить для себя неразумно.

Мы284 называемъ это противорѣчіемъ, когда оно въ первый разъ ясно представится намъ, и такъ оно чувствуется нами. Но противорѣчіе ли это? Можетъ ли быть противорѣчіемъ для человѣка то, что есть общій законъ его жизни. Вѣдь если такъ, то и для сгнивающаго зерна есть противорѣчіе то, что оно сгниваетъ, пуская ростокъ.

Въ самомъ дѣлѣ, въ чемъ противорѣчіе для меня, когда я лежу,285 и мнѣ больно, и я хочу двигаться и радоваться, или даже не больной, хочу ѣсть, наслаждаться? Въ томъ, что хочу наслаждаться,286 а разумъ показываетъ мнѣ, что въ этомъ нѣтъ жизни. Противорѣчія нѣтъ, а есть уясненіе жизни, если я повѣрю разуму.287 Противорѣчіе288 только тогда, когда я не вѣрю разуму и наперекоръ ему говорю безъ всякаго основанія, что въ личномъ наслажденіи есть жизнь. Противорѣчіе было бы тогда, когда разумъ бы сказалъ, что въ наслажденіи нѣтъ жизни и нѣтъ жизни вообще, но онъ не говоритъ этаго, а говорить, что въ личномъ наслажденіи нѣтъ жизни,289 но что есть жизнь разумная. Противорѣчіе только тогда, когда я не хочу слушать голоса разума. Разумъ показываетъ290 необходимость перенести сознаніе жизни изъ личной жизни во что то другое, онъ показываетъ ненужность, безсмысленность личной жизни, обѣщая новую жизнь, какъ прорастаетъ зерно, распирающее косточку вишни. Противорѣчіе только тогда, когда мы ухватились за ту внѣшнюю форму жизни, которая291 имѣла значеніе въ свое время, но отжила. Если мы не слушали требованій разума, то мы не хотимъ292 или не можемъ идти дальше по пути, открываемому разумомъ. Когда оболочка зерна293 тогда, когда зерно разбило ее, хочетъ утверждать свою жизнь, то, что мы называемъ противорѣчіемъ, есть294 только муки рожденія295къ новой жизни. Стоитъ только не противиться неизбѣжному уничтоженію личной жизни разумнымъ сознаніемъ и отдаться этому разумному сознанію и открывается новая жизнь какъ для рожденнаго. Не рожденный не знаетъ того, чѣмъ онъ страдаетъ, рожденный узнаетъ свою свободу. Только рожденный разумно познаетъ то, отъ чего онъ спасся своимъ рожденіемъ. <Живущій личн[ой] жизнью нерожденный жилъ для себя и сталкив[ался] съ такими же и боролся, губилъ и былъ губимъ, былъ въ несогласіи съ міромъ и умиралъ. Рожденный освобождается отъ всего этаго. То, что кажется противорѣчіемъ, есть та сила, которая рождаетъ живыхъ людей и дѣятельность добра. – Личная жизнь то, что добро это выростаетъ на личной жизни> и познаетъ благо рожденія. И рожденіе это также неизбѣжно, какъ плотское рожденіе для человѣка, дожившаго до періода яснаго внутренняго противорѣчія. Въ самомъ дѣлѣ, въ чемъ тотъ вопросъ, который представляется человѣку, дожившему до періода явнаго противорѣчія.

1) Я живу для своего наслажденія. Все живетъ для того же. Всякое мое наслажденіе нарушаетъ наслажденіе другихъ. Я долженъ вѣчно бороться. И если даже успѣшно буду вѣчно бороться, я не могу не бояться, что всѣ эти борящіяся за свои наслажденія существа не задавятъ меня. И страданія и страхъ. Дурно.296

2) Смыслъ жизни для меня мое счастье, міръ же живетъ весь вокругъ меня чѣмъ то другимъ, и весь міръ для меня безсмыслица, и 3) самое ужасное, включающее въ себя все. Весь смыслъ моей жизни – моя жизнь, икаждымъ движеніемъ, каждымъ дыханьемъ я уничтожаю эту жизнь и иду къ погибели всего. Я все это ясно вижу, не могу не видѣтъ, разумъ составляющей часть моего я, не переставая, указываешь мнѣ это. Что мнѣ дѣлать? Жить по прежнему какъ я жилъ съ дѣтства, нельзя, нельзя жить косточкой, она лопнула, выросло зерно разумъ, уничтожающій смыслъ каждаго шага жизни. Попробовать спрятать этотъ свѣтъ, забывать то, что показываетъ разумъ. Не легчаетъ. Спрятанный разумъ проявляется въ видѣ совѣсти, отравляющей всякій шагъ жизни.297 Хочешь, не хочешь человѣкъ долженъ сдѣлать одно: похоронить свою личную жизнь, поблагодаривъ ее за все, что она дала, а она дала, выростила разумъ и перенести – не перенести, это невѣрное выраженіе, п. ч. Включаетъ понятіе произвола, а тутъ нѣтъ произвола – не перенести, а отдаться той одной жизни, которая остается послѣ уничтоженія личной жизни. Это страшно, непривычно чỳдно сначала, но дѣлать нечего. Нельзя не отдаться ей, п. ч. она одна зоветъ къ себѣ, она принимаетъ въ себя, какъ принимаетъ въ себя сосудъ падающее тѣло. Нельзя не отдаться ей, п. ч. она одна разрѣшаетъ всѣ противорѣчія личной жизни. Личная жизнь борьба, жизнь разумная298 есть единеніе. Личная жизнь есть несогласіе противленіе жизни міра, жизнь разумная вся въ согласіи съ жизнью міра. Жизнь личная уничтожается смертью, для жизни разумной нѣтъ смерти. Нѣтъ смерти, п. ч. человѣкъ переносить свою жизнь въ служеніе вѣчному закону міра, и потому цѣль его жизни становится не жизнь, но служенiе. Онъ умираетъ плотски на служен[іи] и не знаетъ смерти.

Но это невозможно, скажутъ тѣ, которые не могутъ отрѣшиться отъ личной жизни. Напротивъ невозможно обратное,299 невозможно не жить внѣ себя. И всѣ люди живутъ такъ. Только это есть ихъ дѣятельная жизнь: семья, имущество, отечество и т. п.300 Прививокъ разума, выросшій на дичкѣ жизни, есть единственный двигатель жизни. Онъ поглощаетъ все и301 всякая деятельность жизни облекается въ разумную безличную жизнь.

* № 2.302

Изъ письма къ А. К. Д[итерих]съ

О жизни и смерти, то, о чемъ я такъ много напряженно думалъ это послѣднее время, и о чемъ вы, я вижу, и думали, и думаете, я вотъ что думалъ.

Человѣку, вамъ, мнѣ представляется въ извѣстный періодъ его жизни удивительное сначала внутреннее противорѣчіе:

Я, только я, все для меня, внѣ меня все мертво, живъ и потому драгоцѣненъ и важенъ для себя только я.303 Безъ меня я не могу даже представить себѣ міра. Если я уничтожусь, то уничтожается весь міръ, и потому я, моя жизнь, драгоцѣннѣе жизни всего міра. И вмѣстѣ тотъ же я, если подумаю, вижу что304 живу не одинъ я, а живетъ вокругъ меня съ такимъ же сознаніемъ своей исключительной ЖИЗНИ цѣлый міръ живыхъ существъ; мало того, живетъ еще безконечный міръ не живыхъ существъ. И тѣ и другія живутъ для своихъ какихъ то чуждыхъ мнѣ цѣлей и не знаютъ и не хотятъ знать моихъ притязанiй на исключительную жизнь. Мало того я вижу, что всѣ эти живыя и не живыя существа для достиженія своихъ цѣлей стремятся уничтожить меня, мою жизнь и наблюдая другихъ подобныхъ мнѣ людей, я вижу, что это уничтоженіе мое неизбѣжно, что мнѣ, моей жизни, которая есть все для меня, безъ которой нѣтъ жизни, этому драгоценному мнѣ предстоитъ неизбѣжная погибель, что что бы я не дѣлалъ я непремѣнно и очень скоро начну страдать, разрушаться и умру. Умру я, то, въ чемъ одномъ я чувствовалъ и понималъ жизнь.

Противорѣчіе это лежитъ въ душѣ каждаго человѣка,305 составляетъ необходимое условіе жизни человѣка какъ разумнаго существа. Это есть противорѣчіе чувства исключительной личной своей жизни и разума,306 показывающаго мнѣ, что жизнь не есть достояніе только моей личности, а всего живаго, цѣлаго міра живыхъ существъ, имѣющихъ такую же жизнь, какъ и моя.

Противорѣчіе это было бы ужасно, если бы оно являлось вдругъ. Если бы человѣкъ, жившій одной животной307 жизнью, не зналъ ничего, кромѣ этой жизни, вдругъ бы получилъ разумъ, который бы показалъ ему, что другіе живутъ также, что другіе308 стремятся по своимъ требованіямъ уничтожить его и что ему неизбѣжно предстоятъ страданія его личности и уничтоженіе его жизни. Но разумъ, производящій это противорѣчіе не является отдѣльно и вдругъ,309 а выростаетъ понемногу310 на животномъ человѣкѣ живущемъ личною жизнью. Природа, Богъ, производитъ наибольшіе результаты при наименьшемъ усиліи. Разумъ не является готовой отдѣльной силой, онъ постепенно зарождается на органической жизни. Разумъ заложенъ въ зародышъ человѣка, въ ребенка, и съ развитіемъ человѣка онъ растетъ и готовится неизбѣжное противорѣчіе. Въ то время дѣтства, юности, когда мы, не видя противорѣчія, росли и развивались, мы этимъ самымъ развитіемъ ростили въ себѣ разумъ, к[оторый] выросши, неизбѣжно привелъ насъ къ внутреннему противорѣчію, исключительности личной жизни и признанію жизни общей.

Ни одинъ разумный человѣкъ никогда и никуда не уйдетъ отъ этаго противорѣчія. Приходитъ время противорѣчіе становится передъ человѣкомъ во всей своей очевидности. Не знаю и не могу знать и любить никакой другой жизни такъ, какъ я знаю и люблю свою жизнь, и вмѣстѣ съ тѣмъ вижу что эта моя единственно извѣстная и любимая мною жизнь есть311 безсмысленный пузырь, выскочившій откуда то и готовый всякую секунду лопнуть и безслѣдно уничтожиться, а жизнь внѣ меня, не любимая, почти неизвѣстная мнѣ, есть настоящая вѣчная, разумная жизнь.

Это странно и страшно, но это такъ. Отъ этаго никуда не уйдешь, п. ч. это очевидно просто и несомнѣнно. И всякій знаетъ это, а если не знаетъ, то не можетъ усомниться, какъ скоро узнаетъ. Я буду въ землѣ черви, кости, а все будетъ жить. То, что для меня важнѣе всего, то погибнетъ, а что для меня не важно, то останется. «И пусть у гробового входа младая жизнь и т. д.» И безъ стиховъ это всѣ знаютъ. И въ этомъ намъ представляется страшное противорѣчіе. Зачѣмъ то, что важно и дорого то погибаетъ, и зачѣмъ то, что не важно, не дорого то останется? Но противорѣчіе ли это? Вѣдь это удѣлъ всѣхъ312 людей, одаренныхъ разумомъ. Можетъ ли быть противорѣчіемъ то, что есть общій удѣлъ и потому законъ жизни всѣхъ разумныхъ существъ. Вѣдь если такъ, то для сознающаго зерна, положившаго свое сознаніе въ оболочку, было бы противорѣчіемъ то, что оно сгниваетъ, пуская ростокъ?

Въ