обмануть себя». Единственное средство, которое, по его мнению, может сделать войны невозможными, это «изменение жизни или сознания» современного общества.

12 ноября 1891 г. Чертков писал Толстому: «Вам, кажется, предстоит теперь окончить ваше большое писание о церкви и воинской повинности. Для этого вам следовало бы иметь под рукою ваше прежнее обращение к «людям братьям»… Поэтому посылаю вам при сем мой список» (ГМТ).

Под «обращением» Чертков разумел неоконченную статью Толстого 1889 г., впервые напечатанную им к Англии под названием «Обращение к людям братьям» в «Полном собрании сочинений Л. Н. Толстого, запрещенных в России», изд. «Свободное слово», т. X, Christchurch, 1904, стр. 143—147.

В нашем издании эта статья напечатана под заглавием «Воззвание» в т. 27, стр. 530—533.

Черткову казалось, что этой статьей Толстой может закончить VIII главу, над которой он работал в то время, предполагая ее сделать заключительной своего трактата.

Толстой ответил Черткову из Бегичевки 25 ноября 1891 г.: «Благодарю за присылку «обращения». Я понимаю, что хорошо бы было заключить им или таким же; но не знаю, выйдет ли» (т. 87, стр. 112).

С приезжавшим в ноябре 1891 г. в Ясную Поляну М. Н. Чистяковым Чертков послал Толстому свои пометки в рукописи трактата.

По поводу этих пометок Толстой писал Черткову из Бегичевки 14 декабря 1891 г.: «С Матвеем Николаевичем расстался как с дорогим братом… Поручение свое об изменениях в рукописи он исполнил в точности. С некоторыми замечаниями я совсем согласен, с другими совсем не согласен и не могу согласиться. Главное, не могу согласиться с смягчениями. Смягчать, оговариваясь, нельзя. Это нарушает весь тон, а тон выражает чувство, а чувство заражает (чувство иногда негодования) больше, чем всякие доводы» (т. 87, стр. 117).

Свои пометки Чертков нанес в последней рукописи (AЧ 35/419) III главы. Эти пометки относительно небольшие. Из них приводим две как наиболее значительные.

В рукописи AЧ 35/419 (л. 45) у Толстого была фраза: «В наше время человек совершенно невежественный или совершенно равнодушный к религии может оставаться в церковной вере». Чертков эту фразу зачеркнул как резко обличительную. Толстой, просматривая, не согласился с ним. Эту фразу он восстановил, но внес в нее незначительные свои изменения, с которыми она потом вошла в окончательный текст.

В той же рукописи на лл. 46 и 47 у Толстого была фраза: «С самого первого пробуждения сознания ребенка его начинают обманывать, с торжественностью внушать ему то, во что не верят сами внушающие». Чертков внес изменение: «во что большей частью сами не верят внушающие». Толстой не согласился, чертковские поправки зачеркнул и фразу оставил в прежней редакции, полностью совпадающей с печатной.

30 декабря 1891 г., возвращаясь из Бегичевки в Москву, Толстой писал с дороги Черткову, прося его внести исправление «в 3-й главе, где говорится о том, что необходимо выбрать Нагорную проповедь или символ веры Никейский, надо поставить «Константинопольско-Никейский» (т. 87, стр. 119).

Толстой назвал символ веры константинопольско-никейским потому, что он был составлен на двух вселенских соборах: первом в малоазиатском городе Никее в 325 г. и втором в городе Константинополе в 381 г.

Однако в последней авторской рукописи (AЧ 21/40) и в окончательном тексте это место читается в следующей редакции: «Нагорная проповедь или символ веры; нельзя верить тому и другому. И церковники выбрали последнее: символ веры учится и читается, как молитва и в церквах, а Нагорная проповедь исключена даже из чтений евангельских в церквах, так что в церквах никогда, кроме как в те дни, когда читается всё Евангелие, прихожане не услышат ее».

7

Деятельность Толстого по оказанию помощи голодающим крестьянам продолжалась и в 1892 г. Уделяя ей много внимания и времени, Толстой в то же время продолжал напряженно работать и над своим трактатом.

15 января 1892 г. Толстой сообщал из Москвы Черткову: «Я еще в Москве, и очень каюсь, тягочусь здешней жизнью… Одно, чем могу немного утешаться, это то, что написал здесь и, кажется, что кончил 8-ю главу. Всё это вышло не так, как я думал. То воззвание, которое я думал и вы посоветовали поместить в конце, не подошло. Но, кажется, вышло так, как должно было. Завтра, если буду жив, поправлю по переписанному, и надеюсь, что исправлю, вычеркну, прибавлю, переставлю, но не изменю» (т. 87, стр. 123—124). Цитированное письмо свидетельствовало, что Толстой не воспользовался списком со своей неоконченной статьи 1889 г., посланным ему Чертковым 12 ноября 1891 г.

VIII глава потребовала от него большого, напряженного труда. «Вот уже 3-й месяц всё пишу, переделываю и переделываю 8-ю, последнюю, главу моего сочинения… и всё не могу кончить, всё кажется не так сильно и убедительно, как оно у меня в сердце и в голове», – сообщал Толстой из Бегичевки Д. А. Хилкову 31 января 1892 г. (т. 66, стр. 147).

3 февраля он отметил в Дневнике: «Пытался писать, не идет» (т. 52, стр. 61).

29 февраля: «Всё пишу и не могу кончить» (т. 52, стр. 63).

3 апреля: «Всё время стараюсь кончить 8-ую главу и всё дальше от конца» (т. 52, стр. 64).

В марте 1892 г. к Толстому в Москву приезжал от Черткова М. Н. Чистяков за рукописью VIII главы. Толстой предполагал свою работу закончить в скором времени. Но М. Н. Чистяков, пробыв некоторое время в Москве в ожидании рукописи, съездив по поручению Толстого в Бегичевку, в начале апреля уехал из Москвы, не дождавшись окончания работы над VIII главой.

Письмом от 9 апреля 1892 г. он уведомлял Черткова: «8-ю главу Лев Николаевич очень хотел окончить к моему возвращению88 и послать со мной к тебе на просмотр, но так и не докончил, и когда докончит – трудно сказать» (т. 87, стр. 136).

Лишь около 19 апреля 1892 г. Толстой закончил VIII главу своего трактата и отослал ее для переписки Черткову (т. 87, стр. 141).

После написания VIII главы свою работу над трактатом Толстой считал законченной. 26 апреля он писал из Бегичевки Д. А. Хилкову: «Писание свое я кончил и послал Черткову для переписки и рассылки переводчикам» (т. 66, стр. 207).

Получив 27 апреля от Черткова переписанную рукопись VIII главы, Толстой нашел, что она «в безобразном виде», и приступил к новому пересмотру этой главы.

«Еще новость: приехал дня два тому назад от Черткова его секретарь и приятель, Евдоким, с моей рукописью, и я ее перечитывал и перечитываю и исправляю. И опять путаюсь и мараю и недоволен», – сообщал Толстой жене 1 мая из Бегичевки (т. 84, стр. 146).

На следующий день он писал тому же адресату: «Опять заколодила моя 8-я глава, но всё надеюсь кончить» (т. 84, стр. 148).

Е. П. Соколов, который привез Толстому переписанную им VIII главу, должен был с целью ускорения работы, согласно инструкции Черткова, переписывать правленные Толстым рукописи этой главы.

Однако, прожив около месяца в Бегичевке, он уехал обратно к Черткову в Воронежскую губернию, так и не получив ее окончательный текст.

Работая над VIII главой, Толстой, как видно из письма его к H. H. Ге-сыну от 12 мая, дал своему трактату новое название: «Царство божие внутри вас есть» (т. 66, стр. 214). 31 мая он писал и Г. А. Русанову, что свое новое сочинение озаглавит: «Царство божие внутрь вас есть» (т. 66, стр. 224).

Среди черновых материалов VIII главы рукопись AЧ 26/180 заключена в обложку с обозначением на ней рукой Толстого нового заглавия трактата: «Царствие божие внутри вас». И далее он поставил эпиграф, текст которого незначительно отличался от печатного.

Давая новое название своему трактату (по счету четвертое), Толстой сохранял и прежнее, обозначенное им в последней рукописи (AЧ 20/23) I главы: «Учение Христа и общая воинская повинность». Очевидно, автор еще окончательно не решил вопроса о точном названии своего сочинения.

С 20 июня в Ясной Поляне гостил H. Н. Страхов. Он одобрил писание Толстого. Толстому «это приятно и ободряет, но не останавливает в работе».

По совету H. H. Страхова, Толстой разделил разросшуюся VIII главу на три главы – восьмую, девятую и десятую (т. 87, стр. 153).

До этого разделения ранняя редакция VIII главы имела иное начало, чем печатная.

Это начало, под заглавием «О значении отказа от военной службы», В. Г. Чертков опубликовал в Англии в журнале «Свободное слово», 1905, № 15 (январь, февраль), столб. 22—27. Оно было напечатано с некоторыми пропусками текста, вошедшего в окончательную редакцию VIII главы.

Сохранились черновые рукописи, содержащие это начало (рук. AЧ 26/155, 164, 165, 175, 180). Но Чертков напечатал начало VIII главы по рукописи более поздней и нам неизвестной. Поэтому вариант начала VIII главы публикуется по печатному тексту «Свободного слова» (см. вар. № 8).

Отправив около19 апреля 1892 г. для переписки Черткову VIII главу, Толстой тут же послал дополнение к этой главе в письме к А. Н. Дунаеву (см. т. 90). Он просил А. Н. Дунаева: «В том месте в конце 8-й главы, где написано: «вы говорите, что если я не исполню ваших требований, то мне будет худо», надо продолжить так: «но то худое, которым вы пугаете меня, не может быть мне страшно». Дополнение кончалось словами: «Стоит нам очнуться, и власти вашей никакой не будет» (см. т. 90).

После разделения, по совету Н. Н. Страхова, VIII главы на три – восьмую, девятую и десятую, это дополнение в окончательную редакцию этих глав не вошло.

В письме от 15 июля из Бегичевки М. Л. Толстая сообщала Черткову, что «последние главы… пишутся еще, но здесь медленно и с трудом» (ГМТ). А 18 июля по поручению отца просила Черткова послать Е. И. Попова или кого-нибудь другого за VIII главой. Вместе с тем она писала: «Он думает, что кончает. Я думаю, что еще не кончает. Но очень хорошо, если приедет кто-нибудь, если даже и придется здесь долго ждать, так как перепиской я не поспеваю и этим задерживаю его» (ГМТ).

24 июля в Бегичевку приехал Е. И. Попов, чтобы помочь в качестве переписчика Толстому в работе над трактатом. Из Бегичевки Е. И. Попов переехал в Ясную Поляну, где продолжал помогать Толстому, переписывая его рукописи.

6 августа 1892 г. в Ясной Поляне Толстой записал в Дневнике: «8-ая глава кончена, но над 9-й и 10-й всё вожусь. И начинаю думать, что толкусь на месте… Выписал Попова. Он живет у нас, переписывает и ждет» (т. 52, стр. 69).

Толстой, «сколько было сил, работал над 8, 9 и 10 главами и первые 2 кончил. Но 10-ю только смазал. Всё нет настоящего заключения» (т. 52, стр. 72). Работу над трактатом надеется «кончить» в сентябре, свое сочинение