вырезан из какой-то тетради. Страницы помечены цыфрами 47 и 48. Вверху страницы, помеченной цыфрой 47, написаны слова: «когда еще не зналъ женщинъ», после чего изложение начинается с красной строки сноской (1), указывающей, что листок предназначалось вставить в рассказ. Листок не может быть вставкой в рукопись первых двух редакций, так как страницы этих рукописей не нумерованы, а обе страницы листка нумерованы. К какой рукописи предназначалась вставка, остается вопросом.

ОБЗОР СОДЕРЖАНИЯ ТРЕХ РЕДАКЦИЙ «ЗАПИСОК МАРКЕРА».

Первая редакция — первоначальная рукопись, написанная в два дня, значительно отличается от печатного текста. Наиболее значительные отклонения следующие.

Заглавие рассказа первоначально было «Разсказъ маркера». Слово «Разсказъ» зачеркнуто и вместо него надписано «Записки».

В первом абзаце рассказа имена некоторых лиц, игравших на бильярде, не те, что в печатном тексте:

Такъ часу въ 3-мъ было дѣло.

Играли господа: князь М., адъютантъ большой были, Стариковъ, что всегда съ к[няземъ], Панъ, Огурцовъ, Михаилъ Иванычь — народу было порядочно.

Под словами: «адъютант большой» следует подразумевать флигель-адъютанта, т. е. адъютанта государя. В печатном тексте эти слова заменены другими: «гость большой» — вероятно по цензурным соображениям. Стариков — это то лицо, которое потом называется «Федоткой».

После слов «шары вынимай» следует вариант № 1. Здесь грубость «гостя большого» («адъютанта большого» в рукописи, т. е. флигель-адъютанта) выражена резче, чем в печатном тексте.

Одежда Нехлюдова описана подробнее:

Сапоги, сертучекъ, жилетикъ, шляпка — все съ иголочки <и сукно, видно, первый портной шилъ>, часы золотые старинные и цепь золотая <тогда только мода на толстыя вышла>; на ней всякія штучки висятъ, тутъ и печатка и каретка, тутъ и сапоги <и въ шарфѣ булавочка дорогая>.

Затем маркер предполагает, что Нехлюдов изъ большой фамиліи, изъ ученья только вышелъ, что изъ деревни пріѣхалъ, помѣщикъ т[о]е[сть].

Грубость «адъютанта большого» еще раз подчеркнута в следующих словах:

Кричитъ на меня, что я счелъ будто не такъ, какъ бурлакъ какой, кій даже объ земь шваркнулъ. Не хочу, мылъ, больше играть, ужъ прямо на барина не похожъ.

Вместо слов: «с удовольствием» — в рукописи: Авекъ плезиръ (я съ бариномъ старымъ какъ въ Парижѣ жилъ, такъ по-французски научился немного).

Про пана говорится: Да ужъ игралъ чисто… Бестія! и мнѣ то съ нимъ не сыграть.

В рукописи после слов: «я от тебя ничем не обижусь» следует: — А вы — подлецъ! А вы — мальчишка.

После слов: «вовсе не смыслил» следует эпизод с француженкой (вариант № 2).

После слов: «человек молодой, непривычный» — следует вариант № 3, внесенный в текст рассказа в XII и последующих изданиях полн. собр. соч. Л. Н. Толстого, но не помещаемый в тексте настоящего издания по соображениям, приводимым ниже, при изложении истории печатания.

В рукописи после слов: «скуластый, дурной такой» следует: такая морда, прости Господи, какъ у моськи, и благороднаго-то ничего нѣтъ, а ходилъ чисто, въ каретѣ ѣзжалъ, не своей, а въ княж[еской].

В рукописи после слов «промеж себя разговаривают» следует: Ты, говоритъ, того, Есмеральду, говоритъ, не знаешь; что твоя Венера! Она, говоритъ, такая изъ себя красавица! А Федотка знай калантара поставитъ, тѣ киксы да киксы, а онъ потаскиваетъ и зашибъ, по 6 р. съ брата.

В рукописи после слов: «Дай бутылку» следует: А нынче все: угодно вамъ заинтересовать. И съ паномъ даже играть сталъ. Ужъ я говорю: что вы сударь, мылъ, съ такимъ человѣкомъ играть изволите? Вѣдь онъ ужъ, мылъ, извѣстный и битъ за то.

В рукописи после слов: «Да опять дернет» следует: На другой день его не было; п[анъ] съ княземъ игралъ, да и разговорились про Козельского.[205] Онъ, говоритъ, богатый и знатной фамиліи. Признаюсь, пожалѣлъ я, что 1000 р. спустилъ ему.

В рукописи после слов: «до того доходил, что» подробнее: извощику заплатить у меня занимаютъ, съ Эстервой часто пріѣзжалъ, а отъ Ста[рикова] ни на шагъ. На верху играютъ, и какіе-то у нихъ втроемъ съ к[няземъ] счеты были мудреные; ужъ не понимаю, кто кому долженъ. Тотъ у того беретъ, тотъ у того беретъ, а все Стар[иковъ] имъ давалъ.

После слов: «иду назад» в рукописи несколько иначе: слышу, что кто-то дверью стукнулъ крѣпко, иду въ биль[ярдную], порохомъ пахнетъ. Смотрю, а онъ лежитъ, вздрагиваетъ, пистолетъ во рту, кровь изо рта такъ и хлещетъ.

Первоначальная редакция предсмертной записки Нехлюдова, как видно из варианта № 4, несколько отличается от печатного текста и полнее его.

Вторая редакция «Записок маркера» в той части рукописи, которая сохранилась, близка к тексту, напечатанному в сборнике «Для легкого чтения» и изданиях полн. собр. сочинений, начиная с XII издания; но в конце рукописи, в предсмертной записке Нехлюдова, есть два места, не вошедшие в книжный текст. Это — во-первых, те четыре абзаца, которые крестообразно перечеркнуты (вар. № 5) и, во-вторых, рассуждения Нехлюдова о самоубийстве и будущей жизни (вариант № 6). Содержание перечеркнутого отчасти, но в иной редакции, вошло в рассказ. Рассуждения же Нехлюдова выпущены.

Вставной листок (рукопись 1. 12. 3., вар. № 7) не вошел в книжный текст.

ИСТОРИЯ ПЕЧАТАНИЯ «ЗАПИСОК МАРКЕРА».

Рассказ «Записки маркера», посланный в редакцию «Современника» в сентябре или октябре 1853 г., пролежал там больше года и появился в печати только в первом январском номере «Современника» 1855 г. с подписью Л. Н. Т. «Отечественные записки» дали о нем сочувственный отзыв, и Толстой отмечает в своем дневнике 27 марта:

«Приятнее же всего было прочесть отзывы журналов о З[аписках] М[аркера], отзывы самые лестные. Радостно и полезно тем, что поджигая к самолюбию, побуждает к деятельности».

В следующем 1856 году «Записки маркера» вновь появились, уже с подписью «графъ Л. Н. Толстой», в сборнике «Для легкого чтения <повести, рассказы, комедии, путешествия и стихотворения современных русских писателей», вып. II. Спб., изд. книжного магазина Давыдова и К°. 1856. Цензурное разрешение от 22 мая 1856 года. Рассказ был передан издателю Давыдову для напечатания в сборнике «Для легкого чтения» самим Толстым. В его дневнике 14 мая 1856 г., писанном в Петербурге, отмечено: «Пришел Давыдов. Кончил с ним». Если принять во внимание, что цензурное разрешение на II вып. сборника «Для легкого чтения» помечено 22 мая 1856 г., то надо предполагать, что с Давыдовым речь шла именно о «Записках маркера». Следовательно, текст «Записок маркера», напечатанный в сборнике «Для легкого чтения», есть текст, напечатанный по последней, не сохранившейся рукописи или корректуре, признанной автором окончательной. В сборнике «Для легкого чтения» «Записки маркера» напечатаны в гораздо более полном виде, чем в «Современнике». При сравнении текста «Для легкого чтения» с текстом «Современника» становится очевидным, что пропуски и изменения в тексте «Современника» — цензурного происхождения. Хотя между временем появления «Записок маркера» в «Современнике» и временем их напечатания в «Для легкого чтения» прошел всего год с небольшим (январь 1855 г. — май 1856 г.), но этот год был как раз началом значительного перелома в русской жизни (19 февраля 1855 г. вступил на престол Александр II) и в частности началом значительного облегчения тех условий, в которых находилась русская печать. Этим и объясняется появление «Записок маркера» в гораздо более исправном и полном виде. К сожалению, в последующих изданиях сочинений Толстого, включительно до XI изд. 1903 г., «Записки маркера» перепечатывались из «Современника», т. е. в неполном виде. Лишь в XII и последующих изданиях помещен тот текст, который был напечатан в сборнике «Для легкого чтения» с немногими неточностями и некоторой разницей в орфографии. Сравнение текста «Записок маркера» в «Современнике» с текстом этого же рассказа в сборнике «Для легкого чтения» дает богатый материал для истории цензуры. На это впервые указал М. О. Гершензон в литературном обозрении «Научного слова» за 1905 г. Однако не все пропуски восстановлены. После слов «человек молодой, непривычный» (стр. 106, строка 15) в сборнике «Для легкого чтения» поставлено двойное тире :—.—, подобное тем двойным тире, которые указывают на пропуски, сделанные в «Современнике». В XII и последующих изданиях полного собрания сочинений Толстого здесь сделана следующая вставка, заимствованная из первоначальной рукописи: «Так тут бильярд и загадил. Уж на другой день за сукно 80 руб. заплатил». Однако такая конъектура едва ли уместна, так как Толстой сам передал свой рассказ издателю Давыдову и тем санкционировал его редакцию. Вопрос же о том, сделан ли пропуск автором, издателем или цензором и по каким причинам, в настоящее время не может быть разрешен; поэтому в настоящее издание такая конъектура не вводится, и пропущенное печатается не в тексте, а входит в вариант № 3. На том же основании из второй редакции рассказа в текст не вносится конец предсмертной записки Нехлюдова (вариант № 6), несмотря на то, что эти рассуждения о самоубийстве и загробной жизни были, вероятно, выпущены по цензурным соображениям. В настоящем издании «Записки маркера» печатаются в редакции сборника «Для легкого чтения» с сохранением особенностей речи маркера (трахтир, маркел, канфуз, испужался и т. п.) с следующими поправками: Слово «пан», как прозвище одного из бильярдных игроков, печатается нами курсивом и с прописной буквы везде, где он упоминается. В «Современнике» оно напечатано с прописной буквы и обыкновенным шрифтом, а в сборнике «Для легкого чтения» со строчной буквы и в трех местах курсивом, а в четырех — обыкновенным шрифтом. Стр. 100, строка 13. Вместо: посмотрел да и сел — печатается как в «Современнике»: посмотрел, посмотрел, да и сел. Стр. 103, строка 30. Вместо: пирамиду — печатается, тоже по «Современнику»: пирамидку Стр. 104, строки 39–40. Вместо: чтобы он, то есть, на дуэль согласия не делал — печатается: чтобы он, то есть, на дуэль согласие сделал, что согласно с рукописью. Стр. 111, строка 1. Вместо: просто ничего политики не знал. — печатается по «Современнику»: простой, ничего политики не знал. Стр. 116, строка 23. Вместо: грозной колеи — печатается: грязной колеи, что также согласно с рукописью. _____________ МЕТЕЛЬ. Толчком к написанию «Метели» послужило происшествие, случившееся с Толстым 24 января 1854 г., когда он возвращался с Кавказа домой, в Ясную поляну. Отметив в дневнике под 27 января, что он был в дороге с 22 числа, Толстой продолжает: «24 в Белогородцевск[ой], 100 [верст] от Черк[асска], плутал целую ночь. И мне пришла мысль написать рассказ «Метель». В записи того же дня есть следующее место: «<Смешно сказать, что> Ничто так не порадовало меня и не напомнило мне Россию дорогой, как обозная лошадь, которая, сложив уши, несмотря на раскаты саней, галопом старалась обогнать мои сани». Эти строки представляются нам тоже связанными с замыслом «Метели», объясняющими, с одной стороны, те места рассказа, где особенно тщательно выписаны фигуры лошадей, а с другой — ту главу, где автор, под влиянием охватившей его дремоты, переносится мысленно в Россию, в свое именье, в среду близких ему лиц.

Следующее упоминание о