за одно «Воскресение». Так много пришлось работать над «Воскресением» – работа и теперь далеко не конченная во 2-й половине, – что мне страшно было продать не обделанным «Отца Сергия».583 Когда же мы стали считать, сколько выйдет листов из того, что теперь есть в «Воскресении», вышло, противно моим расчетам, меньше того, что я предлагал (при том вымарки неизбежные цензуры), а именно листов 12 максимум теперь. Может быть, разрастется вторая часть, но мне теперь не хочется брать больше 12 тысяч. Если же и к тому времени не подойдет еще пожертвований, то возьму после, когда понадобится, столько, сколько нужно для пополнения обещанных 30 тысяч. Мне хочется окончить и «Отца Сергия» и еще другую из голодного года,584 потому что обе имеют значение и стоят работы, и продать ее на тех же условиях, но обязываться очень не хочется. С Марксом стоит так: он привез мне 20 тысяч, но я не взял их, обещая дать решительный ответ через неделю – срок во вторник; я отвечу, что беру только 12 тысяч» (AЧ).
Через три дня после этого Толстой заключил с Марксом следующее условие:
«Предоставляю редакции «Нивы» право первого печатания моей повести «Воскресение». Редакция же «Нивы» платит мне по тысяче рублей за печатный лист в 35 000 букв. Двенадцать тысяч рублей редакция выдает мне теперь же. Если повесть будет больше двенадцати листов, то Редакция платит то, что будет причитаться сверх 12 000; если же в повести будет менее двенадцати печатных листов, то я или возвращу деньги или дам другое художественное произведение. Лев Толстой. 12 октября 1898 г.»585
Во всё время подготовки «Воскресения» к печати Толстой продолжал усиленно работать над ним.
30 сентября 1898 г. он пишет П. И. Бирюкову: «Я же теперь весь поглощен исправлением «Воскресения». Я сам не ожидал, как много можно сказать в нем о грехе и бессмыслице суда, казней. Меня очень увлекает и, хотя жалею, что не могу продолжать ту работу, о которой говорил вам,586 не могу оторваться от этой. Надо думать, что получится за нее и за «Отца Сергия» достаточно денег для пополнения недостающего». В дополнение к этому Толстой сообщает о результатах своего обращения к богатым людям относительно денежной помощи переселяющимся за границу духоборам: «Я писал тоже письма богачам по указанию Дунаева,587 но до сих пор на мои 12 писем получил только от одного 10, а от другого одну [тысячу]. Я не унываю и продолжаю писать» (АТБ). В письме к П. А. Буланже от 21 октября того же года он пишет: «Я очень рад был случаю заняться своей художественной деятельностью, работал над «Воскресением» и утешаю себя тем, что работа получает более важное значение, в сущности же предаюсь любимому делу, как пьяница, и работаю с таким увлечением, что весь поглощен работой» (ГТМ).
26 октября С. А. Толстая записывает в свой дневник: «По утрам [Лев Николаевич] усердно писал свою повесть «Воскресение».588 В письме к Черткову, полученном в Англии 6 ноября н. ст., Толстой пишет: «Детище же мое, «Воскресение» растет не по дням, а по часам и до сих пор еще радует. Нынче я продиктовал Арчеру589 содержание и думаю, что не отступлю от него, – могу только расширить и прибавить» (AЧ). 2 ноября Толстой записывает в дневник: «Дела очень много, но я весь поглощен «Воскресением», берегу воду и пускаю только на «Воскресение». Кажется, будет недурно. Люди хвалят, но я не верю». В следующей за этой дневниковой записи – 14 ноября отмечено: «Опять не видал, как прошли 11 дней. Очень увлеченно занят «Воскресением» и хорошо подвигаюсь. Совсем близок к концу». В тот же день С. А. Толстая записала в своем дневнике: „Говорила много с Левочкой – мужем о Мише,590 обо мне, о работе Л. Н. Он говорит, что со времен «Войны и Мира» не был в таком художественном настроении и очень доволен своей работой над «Воскресением»“.591 В письме к Черткову, полученном в Англии 28 ноября н. с., Толстой пишет: «Много и думается и хочется писать, да весь поглощен «Воскресением»… Будет ужасно нецензурно, и нынче я подумал, что напечатание вполне за границей может вызвать запрет печатания в «Ниве» с выпусками» (AЧ). В ноябре же он писал почти в одних и в тех же словах С. Л. Толстому и Л. А. Сулержицкому о том, что он с увлечением занимается своей работой, и она всё растет. В письме к В. Г. и А. К. Чертковым от 11 декабря Толстой писал: «Ваше одобрение обоих «Воскресений»592 мне было очень приятно и поощрительно. Я завтра буду писать эпилог. Всех теперь 87 глав, так что вы знаете 3/4» (AЧ). Через два дня, 13 декабря, в письме к Черткову он говорит: «Я теперь решительно не могу ничем другим заниматься, как только «Воскресением». Как ядро, приближающееся к земле, всё быстрее и быстрее, так у меня теперь, когда почти конец, я не могу ни о чем, нет, не могу – могу и даже думаю, но не хочется ни о чем другом думать, как об этом. Сейчас получил корректуры до 70 главы, и очень мне не понравились некоторые места» (AЧ). 14 декабря С. А. Толстая писала В. В. Стасову: «Лев Николаевич страшно много работает над «Воскресением», и мы все ему переписываем, копируем, трудимся целыми днями».593 В дневниковой записи 2 января 1899 г., ближайшей к записи 25 ноября 1898 г., Толстой отметил: «За всё это время занимался исключительно «Воскресением». Но в тот же день там же записано: «В последнее время как будто ослабел интерес «Воскресения», и радостно чувствую другие, более важные интересы понимания жизни и смерти».
Начиная с 22 октября Толстой стал посылать в «Ниву» для набора частями текст «Воскресения». В этот день он писал А. Ф. Марксу: «Посылаю вам с этою же почтою начало повести. Я не подписал и не прислал вам условие потому, что последний пункт в нем о переводах неясно выражен. Вообще мне кажется это условие совершенно излишне после того, которое я послал вам. О том, чтобы переводы не появились за границей раньше появления в вашем издании, я приму меры. Для этого мне только нужно знать, когда и в каких размерах вы рассчитываете начать печатание повести. Будьте так добры уведомить меня об этом, с тем чтобы, сообразуясь с этим, я бы мог назначить крайний срок для выхода переводов. Вообще я думаю, что писанные условия ничего не обеспечивают, если нет желания быть справедливым».594 При письме была приложена расписка в получении в счет рукописи «Воскресения» двенадцати тысяч рублей. 7 ноября Толстой извещал Маркса о получении первых корректур и о высылке ему текста еще двадцати трех глав – от восемнадцатой до сороковой, выражая надежду выслать остальное не позже конца месяца и прося начать печатание «Воскресения» в Ниве с середины января. 17 ноября он писал Марксу о получении новых корректур и о том, что еще сорок глав – от тридцатой до семидесятой включительно – вышлет ему дня через два и что всех глав будет около восьмидесяти, но, вопреки первоначальному предположению, он не сможет кончить работу (над повестью и первыми корректурами ее) к январю и потому просит отложить печатание ее до марта, тем более, что к январю еще не будут готовы иллюстрации к тексту Л. О. Пастернака, и заграничные издатели просят также начать печатание с марта. В этом же письме он выражает согласие на предложение Маркса назвать «Воскресение» не повестью, а романом.
За это время для «Нивы» было набрано 29 глав. В ближайшее время Толстому был прислан набор еще одиннадцати глав. Прежде чем сдать рукопись в набор, Маркс или кто-нибудь из его ближайших сотрудников прибег к следующей уловке, которая была придумана для того, чтобы скрыть от наборщиков, что оригинал представляет собой произведение Толстого. Текст первого листа рукописи был заново переписан в редакции и на нем вместо заглавия «Воскресение» и имени Толстого было написано: «Ожидание. Повесть В. Короленко». Этой уловкой редакция «Нивы» рассчитывала предупредить возможность продажи служащими типографии гранок набора агентам каких-либо газет или журналов: имя Короленко, по расчетам редакции, не могло ввести в такой соблазн, в какой могло ввести имя Толстого. Когда гранки были отпечатаны, заглавие с именем Короленко на них было срезано, и потому ни на одном из экземпляров первой гранки ни заглавия, ни имени автора нет.
Между тем работа над «Воскресением» подвигалась у Толстого очень энергично. В письме к Черткову от 20—21 ноября Толстой пишет: «Корректуры исправленные не посылаю, потому что хочется прежде всё довести до конца и тогда начать сначала. До конца же остается 20 глав. 40 глав набраны, 20 глав завтра или послезавтра пошлю для набора и остальные 20 (всех будет около 80)595 надеюсь кончить до 1 декабря (срок, в который я обещал жене переехать в Москву). Теперь то, что набрано, 40 глав, составляет по расчету Маркса 8 листов (в 35 тысяч букв каждый). Еще будет по крайней мере столько же. Так что если для издания в России за вычетом нецензурного будет листов 12, то для заграничной печати будет более 16. Пусть это имеют в виду» (AЧ). В конце декабря 1898 года Толстому был прислан целиком набор первых семидесяти глав «Воскресения» с большим количеством цензурных зачеркиваний и частью исправлений, сделанных синим карандашом. Эта присылка сопровождалась следующим письмом Маркса от 21 декабря: «Посылаю вам оттиск, на котором синим карандашом сделаны те изменения, которые оказалось необходимым внести в виду требований цензуры. Как увидите теперь сами, изменения эти в посылаемых вам пока семидесяти главах, благодаря нашим стараниям, оказались не очень многочисленными. В этом измененном виде текст первых семидесяти глав уже разрешен цензурой. Остается только добиться того же по отношению к последней части романа» (АТБ).
11 декабря Толстой пишет Черткову о том, что всего теперь в романе 87 глав, и что со следующего дня он принимается за писание эпилога, а 12 января 1899 г. сообщает: «Работа моя почти кончена. Остались непоправлены и не отосланы в набор 5 глав, которые, как скоро просмотрю, возьмусь за корректуры. Вымарок цензурных очень много» (AЧ). Неотосланные пять глав, о которых здесь говорится, – очевидно, последние главы (85—89) наборной рукописи, до эпилога.
16 января Толстой писал Марксу: «Я был нездоров и теперь еще не поправился и потому не успел окончить последние главы и просмотреть присланные корректуры с помарками.
