но, очевидно, много думал о нем. Он часто говорил мне о «Хаджи-Мурате» и когда узнал, что я был на войне на Кавказе (в турецкую кампанию), расспрашивал, слышал ли я о нем, сохраняются ли еще там воспоминания. К сожалению, я только смутно помнил рассказы старых кавказских офицеров о том, как Хаджи-Мурат, кажется, похитил княгиню Чавчавадзе и еще какую-то другую даму и как рыцарски обращался с ними, да еще смутно мелькало воспоминание о какой-то книжке «Хаджи-Мурат». Книжкой этой Л. Н. особенно интересовался, говорил, что он искал ее и не мог найти, и даже просил меня помочь разыскать ему».2513

Единственной книгой «Хаджи-Мурат» могла быть повесть Мордовцева «Кавказский герой», которую Толстой впоследствии и прочел.

12 января 1902 г., оправившись от болезни, Толстой записал в «календарном блокноте»: «Пересмотрел Хаджи Мурата».2514

В Крыму Толстой совсем не писал «Хаджи-Мурата», что устанавливается изучением его Дневников, писем и рукописей, поэтому он мог пересмотреть повесть только по старым вариантам, привезенным 4 месяца назад из Ясной Поляны — с явной целью возобновить при случае работу.

По прошествии полутора месяцев после приведенной записи о пересмотре рукописей, составляя список своих предстоящих работ, Толстой включил в него и «Хаджи-Мурата».2515

18 марта 1902 г. Толстой сообщал Буланже: «Лежу и ничего не делаю и совершенно неожиданно для меня всё обдумываю самую неинтересную для меня вещь Хаджи Мурата».2516

В связи с новым обдумыванием «Хаджи-Мурата» Толстой возобновил изучение источников. В письме к Т. Л. Сухотиной от 22 апреля 1902 г.

Ю. И. Игумнова сообщала: «Сейчас вечер, и мы все сидим в гостиной. Колечка2517 читает о Шамиле» — книгу Вердеревского «Плен у Шамиля», очевидно привезенную из Ясной Поляны.

Будучи в Крыму, Толстой дважды посетил Алупку.

20 июня 1902 г., через две недели после выздоровления от брюшного тифа, Толстой ездил в третий раз в Алупку. Буланже рассказывает: «Мы отправились в Алупку и там осматривали дворец кн. Воронцова. Л. Н. с особенным вниманием останавливался на портретах Воронцовых и рассказывал разные подробности о Воронцовых, в особенности о жене Михаила Семеновича — гр. Браницкой. Его острый взгляд как бы запечатлевал все штрихи и оттенки глядевших из рам портретов лиц».2518

27 июня 1902 г. Толстой вернулся из Крыма в Ясную Поляну. 29 июня он писал брату Сергею Николаевичу: «Я теперь пишу обращение к рабочему народу… Когда кончу, хочу кончить рассказ о Хаджи Мурате. Это баловство и глупость, но начато и хочется кончить».

VII

22 июня 1902 г. Толстой закончил статью «Обращение к рабочему народу» и сейчас же после этого, как отметил потом в Дневнике,2519 приступил к работе над «Хаджи-Муратом». 24 июля 1902 г. записано в «Настольном календаре»: «Пересмотрел всего Хаджи Мурата». Пересмотр рукописи должен был потребовать много времени, так как рукописей за предыдущие годы по «Хаджи-Мурату» накопилось большое количество. 25 июля в «Настольном календаре» отмечено: «Начал Хаджи Мурата с его рождения». В этот же день Толстой вторично перечитал прежние варианты и записал: «Пересмотрел старое. Много годного».

Для описания жизни Хаджи-Мурата Толстой использовал выкинутую из третьей редакции (1897) главу II, начинавшуюся словами: «Хаджи-Мурат родился в 1812 г. в небольшом аварском семействе Гаджиевых». Толстой решил дать в начале произведения биографию героя, а потом перейти к последним трагическим событиям его жизни. К отрывку из третьей редакции был присоединен отрывок из редакции шестой (1898), в котором говорится о любви матери к Хаджи-Мурату и о его детских чувствах к ней. Была написана сцена: знакомство Хаджи-Мурата с мюридами. Сделана вставка о расправах царских властей с горцами. Вставка выросла в большую обличительную главу, для которой материалом послужили частично факты, почерпнутые из книги Зиссермана «История 80-го пехотного Кабардинского полка» (т. II, стр. 327—332) и из «Записок H. Н. Муравьева» («Русский архив», 1899, кн. I, стр. 575). Толстой много и упорно работал над этой главою, но в окончательный текст она не вошла. Затем дано описание бегства Хаджи-Мурата в горы (по «Воспоминаниям муталима»). Хаджи-Мурата ловят. Красавица Салтанет уговаривает ханшу простить его. Его берут в ханский дворец. Жизнь в роскоши и увеселениях в ханском дворце отвлекает Хаджи-Мурата от намерения стать мюридом. Хаджи-Мурат вместе с аварскими ханами признает себя подвластным русским. Гамзат-бек грозит Аварии, Хаджи-Мурат едет в Тифлис с Омар-ханом просить у русских помощи. Гамзат-бек захватывает Аварию. Хаджи-Мурат со своим братом убивает его. Народ избирает Хаджи-Мурата правителем, но по ложному доносу его арестовывают, ведут на допрос, он бросается с обрыва, разбивается, выздоравливает и присоединяется к Шамилю.

Использование в этой девятой редакции повести нескольких печатных источников указывает на новое их внимательное изучение. Произведение быстро разрасталось. Толстой работал с большим увлечением. 27 июля 1902 г. в «Настольном календаре» записано: «Работаю охотно Хаджи Мурата — всё сначала».2520 Работа шла успешно, в течение недели было написано около десяти глав. Затем темп работы стал спадать. Толстой отмечает 29 июля: «Пишу неохотно»; 30 июля: «Пишу неохотно — стыдно».2521

А.Б. Гольденвейзер, находившийся в эти дни в Ясной Поляне, рассказывает: «По поводу того, что Лев Николаевич пишет сейчас «Хаджи-Мурата», он сказал: «Я помню, давно уже мне кто-то подарил очень удобный дорожный подсвечник. Когда я показал этот подсвечник яснополянскому столяру, он посмотрел, потом вздохнул и сказал: «Это всё — младость». Вот и эта моя теперь работа — всё младость!»2522 В письме к брату Сергею Николаевичу от 30 июля 1902 г. Толстой писал: «Я теперь занят писанием кавказской истории, и это мне стыдно. И, кажется, брошу».2523

Однако работа еще продолжалась два дня. 1 августа 1902 г. в «Настольном календаре» отмечено: «Плохо писал. Совестно писать пустяки». На другой день Толстой совсем бросил работу, как и предвидел в письме к брату. 2 августа 1902 г. в «Настольном календаре» отмечено: «Ничего не писал»; 5 августа: «Ничего не писал, обдумал Хаджи Мурата».2524 В Дневнике Толстой записал 5 августа: с «22-го июля… писал Хаджи Мурата, то с охотой, то с неохотой и стыдом… 4-й день не пишу. Расстрялся2525 мыслями о Хаджи-Мурате. Теперь, кажется, уяснил».2526

По поводу этих своих неудач в работе Толстой говорил X. Н. Абрикосову в начале августа 1902 г.: «Перечел все варианты повести, всё, что было раньше написано, и всё, что написал теперь. Вел, вел и запутался… и не знаю, что лучше: то ли, что написано раньше было, или то, что написал теперь. Раньше повесть была написана как бы автобиография, теперь написана объективно. И та и другая имеют свои преимущества» (письмо X. Н. Абрикосова В. Г. Черткову от 12 августа 1902 г.).

В течение четырех дней, со 2 по 5 августа 1902 г., Толстой не писал, но был занят исключительно «уяснением» работы, перемещая в своем воображении в разнообразных комбинациях лица, сцены, намечая план повести.

VIII

Наряду с «уяснением», Толстой вновь обратился к старым рукописям «Хаджи-Мурата» как к материалам для новой работы. Он отобрал варианты, переписанные еще в 1899 г. его дочерью Татьяной Львовной на пишущей машинке в одну общую тетрадь. В тетради было 137 листов. Она заключала:

1) Пролог из редакции первой (1896).

2) Редакцию вторую (1897) полностью.

3) Редакцию третью (1897) полностью.

4) Выпущенную гл. II редакции третьей (1897).

5) Часть текста редакции первой от слов: «Вспоминал он про бал, на котором присутствовал» до слов: «Сафедин вздрогнул и злобно улыбнулся, оскаля зубы. — Всё будет. — Завтра».

6) Одну страницу из редакции шестой (1898) от слов: «Два раза в своей жизни Хаджи-Мурат изменял хазавату и вот теперь изменил ему третий раз» до слов: «И теперь должно было разрешиться тем же».

7) Часть редакции первой (копия, рук. № 2) — начало: «он представил себе то, что было им пережито»; конец: «Ана, Ана, —проговорил Хаджи-Мурат, упал навзничь и уже не двинулся».

8) Прибавку к заключительной сцене первой редакции для «Хазавата» — начало: «Тогда Ахмет-хан подбежал, наступил на шею Хаджи-Мурата»; конец: «И он погиб».

6 августа 1902 г. была начата новая работа (редакция десятая).

В «Настольном календаре» в этот день записано: «Писал с начала Хаджи Мурата».2527 Из главы II редакции второй (1897), помещенной в машинописной копии, вынуты листы, начинавшиеся словами: «Хаджи Мурат был один из искуснейших и храбрейших и потому опаснейших для русских наибов Шамиля», и по ним развит рассказ о прежних подвигах Хаджи-Мурата, т. е. то, с чего Толстой уже не раз начинал. И опять, как прежде, это начало его не удовлетворило. Он откидывает его и пишет новое начало. 7 августа 1902 г. отмечено: «Писал опять с начала Хаджи-Мурата».2528

Теперь Толстой использовал маленький набросок из редакции второй, в котором описывается вечер в ауле.

Этой сцене Толстой предпослал небольшое вступление, начинающееся словами: «Это было на Кавказе, в 50-х годах…» Новое начало заключалось словами: «В эту самую ночь, когда Хаджи-Мурат подъезжал к аулу, в крепости…» На этом фраза обрывалась для соединения со сценой выхода солдат в секрет (гл. I редакции второй, 1897 г.).

Рукопись от 7 августа почти без помарок, но Толстой остался не удовлетворен ею. 8 августа 1902 г. он занес в «Настольный календарь»: «Писал плохо».2529

С. А. Толстая 9 августа 1902 г. записала в дневнике: «Он пишет повесть «Хаджи-Мурат» и сегодня, видно, плохо работалось. Он долго раскладывал пасьянс — признак, что усиленно работает мысль и не уясняется то, что нужно».2530

9 августа Толстой записал в «Настольном календаре»: «Почти не работал. Решил не печатать»,2531 имея в виду «Хаджи-Мурата».

Несмотря на решение «не печатать», 10 августа 1902 г. Толстой принялся за работу с удвоенной энергией. Работа пошла настолько удачно, что он впервые после большого перерыва с удовлетворением отметил в «Настольном календаре»: «Писал порядочно».2532

Написанная 7 августа 1902 г. вступительная часть о прошлом Хаджи-Мурата расширяется. Она начинается словами: «Героем этой повести был один из наибов (генерал-губернаторов) Шамиля…», переделывается семь раз и становится I главой произведения. Главой II стала сцена в секрете, главой III — въезд Хаджи-Мурата в аул. Затем производится перестановка. Сцена въезда в аул делается главой II, а в секрете — главой III. Затем I вступительная глава — о прошлом Хаджи-Мурата, как ни трудно она далась Толстому, совсем выкидывается. Толстой отказался после многочисленных попыток дать общую характеристику Хаджи-Мурата посредством рассказа о прошлой жизни героя. Главою I окончательно становится въезд Хаджи-Мурата в аул. Эта завязка, наконец, удовлетворила Толстого.

Для главы I Толстой широко использовал горский фольклор из «Сборника сведений о кавказских горцах». Так, Хаджи-Мурат спрашивает старика-чеченца: «Что нового?»; старик отвечает: «Хорошего нового ничего нет… Только и нового, что все зайцы совещаются, как им орлов прогнать…» Это измененная горская поговорка: «Каждую ночь зайцы совещаются о том, как им прогнать орлов. К рассвету