Однако деление это не всюду последовательное. Большая часть приписок рукой Толстого, в которых идет речь о чертях, вырезана и на место их вклеены копии, переписанные преимущественно рукой Ю. И. Игумновой. Почти все эти приписки обведены чертой, рядом с которой рукой Толстого написано «пр[опустить]». (Не сделал этой надписи Толстой лишь при приписках о чертях в X и XI главах второй части, очевидно по рассеянности. Рукопись заключена в обложку, на которой рукой М. Л. Оболенской написано: «Фальшивый купон. Ноябрь 1902 год. Ясная поляна». Неизвестной рукой цыфра 1902 зачеркнута и вместо нее карандашом проставлено 1904. Там же, на первой странице обложки, рукой Толстого карандашом написан в колонну следующий план:

1) Отецъ, 2) Сынъ, 3) Гимназ., 4) П. Ф., 5) Его жена, б) Ив. Мир., 7) П. H., 8) Прокофій, 9) Священ., 10) Дмитрій Ж., 11) Убійца П. H., 12)…121

————

Первый приступ к «Фальшивому купону» — автограф 1 главы122 — от последней редакции этой главы отличается следующими особенностями. Начинается повесть сентенцией общего характера:

Какъ ни важны бываютъ люди, а все есть важнѣе ихъ, и достается и важнымъ отъ тѣхъ, кто повыше ихъ.

Это начало, как и несколько ближайших к началу фраз, свидетельствуют о том, что повесть задумана в стиле, близком к стилю народных рассказов. Такъ то было и съ Федоръ Михайловичемъ Смоковниковымъ. Случилась ему непріятность по службѣ: оконфузилъ его старшій начальникъ, и вернулся Федоръ Михайловичъ домой злой, презлой, и дома все ему было наперекоръ».

Однако вслед зa этим стиль заметно меняется, и повествование ведется в тоне обычном для большей части художественных произведений Толстого.

После обеда Митя у себя в комнате не один, как в последней редакция главы, а с пришедшим к нему готовить уроки товарищем, не названным по имени. Этот товарищ, не зная еще, что Митя нуждается в деньгах, рассматривая купон, на котором написано: «Предъявителю сего 1-го января 1885 года 2.50», предлагает поставить впереди цыфры 2 — единицу. Митя на этот раз отказывается последовать совету товарища. В конце главы, после того как сказано о том, что Митя решил итти к Махину, чтобы тот научил его, как заложить часы, речь шла о Махине и об отношении к нему Мити. Но всё это тут же зачеркнуто (см. вариант № 1). Отличается автограф первой главы и некоторыми словарными и стилистическими особенностями, о которых ниже.

После того как автограф 1 главы был переписан В. Г. Чертковым, копия подверглась исправлению Толстого, и вслед за этим на оставшейся недописанной части последнего листа копии и на следующих листах Толстым были написаны следующие шесть глав повести.

Исправления носят преимущественно стилистический, отчасти словарный и смысловой характер. Отметим наиболее существенные. Так, первоначальное «Хлопнулъ чиновникъ дверью» исправлено на «Федоръ Михайловичъ хлопнулъ дверью». Митя в ответ отцу на то, что он в годы сына получал 50 копеек, начинал свою реплику словами: «Да не тѣ времена были». Эти слова в копии зачеркнуты. Первоначальное «Сынъ озлобился и испугался, но испугался больше, чѣмъ озлобился» — исправлено: «Сынъ испугался и озлобился, но озлобился больше, чѣмъ испугался». Во фразе «и пошелъ къ обѣду» после «и» вставлено «насупившись». В первоначально написанной фразе «Сынъ тоже хмурился» «хмурился» зачеркнуто и исправлено на «не поднималъ глазъ отъ тарелки». Первоначально написанная фраза «Мать была добрая и баловница, но отъ этого то она и не могла помочь ему. Она ему уже все передавала» исправлена так, что всё, стоящее после запятой зачеркнуто и вместо этого написано: «и она, можетъ быть, помогла бы ему». Написанное в автографе «Нынче у нея былъ больной ребенокъ» заменено более конкретной фразой: «Но нынче она была встревожена болѣзнью меньшого двухлѣтняго Пети». Первоначальное «Онъ пошелъ отъ двери» исправлено на: «Онъ что то проворчалъ себѣ подъ носъ и пошелъ отъ двери». После слов «онъ научитъ, гдѣ часы заложить» добавлено: «подумалъ онъ, ощупывая часы въ карманѣ».

Кроме того, рассказ о приходе к Мите после обеда товарища зачеркнут и вместо него написан новый текст, очень близкий к соответствующему месту главы в последней редакции.

Что касается автографа глав II — VII, то он, написанный с небольшим числом помарок, очень близок к последней редакции соответствующих глав. В нем лишь отсутствует разговор Евгения Михайловича с дворником (в главе VII) и окончание VII главы, начиная от слов «Жена была беременная».

С копии исправленной первой главы и автографа следующих шести глав М. Л. Оболенской и A. Л. Толстой снята была копия, исправленная и продолженная Толстым: им дописана была VII глава, кончая словами: «долго кляла разбойника — барина, обманувшаго Ивана», и написана новая глава, обозначенная как восьмая и соответствующая IX главе и первому абзацу X главы в последней редакции. Несколько страниц, особенно радикально исправленных Толстым, были переписаны на пишущей машинке. В результате поправок текст первых семи глав был почти окончательно установлен. Главное, что его еще отличает от последней редакции, — это введение чертей, символизирующих постепенное нарастание зла.

В 1 главе после слов «и тут же написал бойкий и колкий ответ», стр. 5, строка 12, приписано:

И хотя онъ не могъ видѣть этого, въ тотъ самый моментъ, какъ онъ читалъ бумагу начальника губерніи, маленькій чертенокъ, сидѣвшій на бумагѣ, перескочилъ на плечо Федора Михайловича и, сидя на немъ, нѣсколько увеличился.

В той же главе, после слов «Вон! сечь их надо!», стр. 6, строка 6, приписано:

И въ ту минуту, какъ Федоръ Михайловичъ всталъ со стула и закричалъ, чертенокъ, сидѣвшій на его плечѣ, надулся, раздвоился, и тотъ, который былъ поближе, перескочилъ на плечо гимназисту.

В той же главе, после слов «и долго еще кричал, провожая сына, бранные слова», стр. 6, строка 17, приписано:

Чертенокъ весело танцовалъ на его плечѣ, дѣлая странныя гримасы.

В той же главе, после слов «а потом снял мундир и надел куртку», стр. 6, строка 27, приписано:

Чертенокъ, въ то время какъ онъ переодѣвался, держась на воздухѣ, опустился ему на плечо только тогда, когда куртка была надѣта.

В той же главе, после слов «Не знаю все ли так, но я не люблю», стр. 6, строка 43, приписано:

Чертенокъ на плечѣ гимназиста сталъ величиною уже съ маленькаго мышенка.

В той же главе, после слов «Он что то проворчал себе под нос и пошел из двери», стр. 7, строка 14, приписано:

Чертенокъ на его плечѣ раздвоился и хотѣлъ вскочить на плечо матери, но въ то время, какъ онъ приближался къ ней, ей стало жалко сына.

Во II главе, после слов «Что же валить? — Вали!», стр. 8, строки 6—7, приписано:

Чертенокъ на плечѣ Мити перевернулся отъ радости черезъ голову.

К концу III главы приписано:

Между тѣмъ чертенокъ, сидѣвшій на плечѣ Мити, распухъ до порядочной величины, раздвоился и двойника своего оставилъ въ лавкѣ фотографическихъ принадлежностей.

В IV главе, после слов «И зачем брать купоны», стр. 9, строка 20, приписано:

Чертенокъ, оставшійся въ лавкѣ, сначала не зналъ, гдѣ пристроиться, но какъ только хозяинъ закричалъ, онъ уже сидѣлъ у него на плечѣ и радостно смѣялся.

В VI главе, после слов «порожнем погнал к трактиру», стр. 11, строка 27, приписано:

Чертенокъ распухалъ на плечѣ Евгенія Михайловича, раздвоился, и двойникъ его побѣжалъ за Иваномъ Мироновымъ.

В той же главе, после слов «Давай деньги, какую ты имеешь полную праву?», стр. 12, строка 5, приписано:

Чертенокъ, взошедшій за Иваномъ Мироновымъ въ трактиръ, вдругъ раздвоился, и одинъ вскочилъ на плечо Ивана Миронова, другой на плечо буфетчика.

В VII главе, пocлe слов «В первый раз его вижу», стр. 12, строка 30, приписано:

Чертенокъ, сидя на плечѣ Евгенія Михайловича, все раздувался и сталъ величиною уже въ большую крысу или маленькаго котенка.

Что касается автографа, следующего зa текстом VII главы, то он очень близок к последней редакции IX главы.

На переписанной на машинке последней странице, заключавшей в себе окончание VII главы, Толстым приписана была к главе еще одна заключительная фраза, в которой сказано, что Иван Миронов решил итти к адвокату жаловаться на Евгения Михайловича, и вслед зa этим написана вся VIII глава, так же как и предыдущая, обозначенная цыфрой VIII и соответствующая VIII главе последней редакции. От нее она отличается более кратким концом и тем, что после слов «но что было важнее всего того, что люди видели», стр. 14, строки 5—6, следовали строки о чертях:

Чертенокъ, оставшійся послѣ раздвоенія на плечѣ Евгенія Михайловича, не только самъ увеличился, но еще испустилъ изъ себя другого, гораздо большаго, чѣмъ онъ самъ, дьявола, который помѣстился на плечѣ бойкаго, красиваго, всегда веселаго Василія-дворника.

VIII и IX главы после этого были переписаны на пишущей машинке, слегка исправлены, переставлены одна на место другой и присоединены к первым семи отредактированным главам. Последний абзац IX главы стал начальным абзацем главы X.

Вслед за этим Толстым написана была новая глава, не обозначенная никакой цыфрой, но, очевидно, мыслившаяся им как десятая (автограф на двух согнутых пополам полулистах писчей бумаги, исписанных, кроме последней четвертушки, с обеих сторон). Рукопись по содержанию соответствует X главе последней редакции и заключает в себе также и материал, легший в основу XI и частью XIII глав. Про Прокофия здесь говорится большей частью то, что позднее связалось с именем Василия.

Часть автографа, соответствующая X главе, в дальнейшем не подверглась никаким поправкам. Лишь в конце Толстым сделана была следующая приписка:

Чертенокъ, жившій на его плечѣ, сталъ больше, особенно послѣ того, какъ онъ раздвоился и двойника своего оставилъ у Петра Николаевича.

Эта часть, будучи переписана на пишущей машинке, в качестве X главы присоединена была к ранее отредактированным первым девяти главам.

Вторая часть автографа в существенном совпадает с началом XI главы в ее последней редакции, кончая словами «Улик не было. И Прошку выпустили», стр. 17, строка 44. Далее сказано было следующее. Когда Прокофий вернулся домой, Парашу просватали за другого. Дома делать было нечего. С обиды Прокофий пошел в губернский город, где жил поденной работой, пропивая всё, что зарабатывал. Решив вернуться ко второму Спасу к себе домой, он по дороге зашел в деревню переночевать и тут узнал, что купец, снявший помещичий сад, ищет караульщика. К этому купцу и нанимается Прокофий за пять рублей в месяц. Далее о Про кофии сказано:

Обида Петра Николаевича жила въ Прокофьѣ. Нѣтъ, нѣтъ, да вспомнитъ, какъ его обидѣли, какъ Параша измѣнила и отецъ избилъ. Не вѣрится, чтобы были на свѣтѣ добрые люди, а живутъ всѣ, только бы себѣ побольше забрать, а объ другихъ никто не думаетъ.

Получив у хозяина расчет, Прокофий отправился на постоялый двор, где, встретившись с двумя приятелями-поденщиками, подбил их ограбить вместе с ним лавку.

Рукопись кончается после этого так:

Денегъ