эти были нарушены признанием за людьми права собственности на землю и взиманием податей и налогов с произведений труда людей.
Для восстановления этих прав есть только одно средство: установление на землю такого налога, который равнялся бы выгодам, представляемым землей ее владельцу, и замена всех других взимаемых с труда людей податей и налогов Единым земельным налогом. Такое установление Единого налога на всю землю предлагалось в различное время и в различных странах и в последнее время было особенно подробно выяснено американцем Генри Джорджем.
Основания Единого налога следующие:
1) Так как все люди имеют одинаковое право на землю и так как каждый человек имеет неотъемлемое право на все произведения своего труда, то никто не должен иметь преимуществ перед другими на пользование землей, и никто не должен отбирать от трудящегося произведений его труда в виде платы зa пользование землей или в виде податей и налогов.
2) Для того чтобы ни то, ни другое право не было нарушено, нужно, чтобы люди, пользующиеся землями, платили обществу налог соответственно той выгоде, которую в сравнении с другими землями представляет земля, находящаяся в их пользовании, и чтобы люди, не владеющие никакими землями, а занятые промышленностью или другими делами, были свободны от всяких налогов и податей.
При таком устройстве все средства, употребляемые на общественные дела и собираемые теперь с труда, собирались бы с земель, представляющих по своему качеству или положению особенные выгоды их владельцам. Так, земли черноземные или лежащие при путях сообщения, представляя более выгод, чем песчаные, глинистые или удаленные от городов, платили бы больше; земли же, лежащие в городах, у пристаней, в столицах или содержащие ценные руды, платили бы еще больше; люди же, пользующиеся землями, не имеющими никаких преимуществ, или вовсе не владеющие никакими землями, пользуясь всеми удобствами общественного устройства: управлением, путями сообщения, всякого рода общественными учреждениями, не платили бы ничего.
III.
Последствием такого устройства было бы, во-первых, то, что землевладельцы, в особенности крупные, не обрабатывающие сами своих земель, при обложении их налогом большею частью отказались бы от владения ими и передали бы их тем землевладельцам, которые нуждаются в земле.
Во-вторых, было бы то, что Единый налог, уничтожив все те налоги, которые платят теперь все люди за предметы, которыми они пользуются: за сахар, керосин, спички, вино и пр., уменьшил бы расходы рабочих людей и увеличил бы тем их благосостояние.
В-третьих, было бы то, что Единый налог, уничтожив ввозные и вывозные пошлины на товары, восстановил бы для того народа, у которого он был бы введен, свободную торговлю со всем миром и дал бы людям того общества или государства возможность беспрепятственно пользоваться всеми произведениями природы, труда и искусства людей других стран или государств.
В-четвертых, Единый налог, дав доступ к земле всем рабочим людям, поставил бы наемных рабочих в такое положение, при котором они не были бы, как теперь, вынуждены принимать те условия, которые им ставят хозяева, а сами бы для себя устанавливали условия работы. При таком независимом положении рабочих было бы то, что все те облегчающие работу изобретения, которые теперь служат средством порабощения рабочих, стали бы не бедствием, как теперь, а тем, чем они не должны быть, — благом для всех.
В-пятых, было бы то, что введение Единого налога, подняв благосостояние рабочих, сделало бы невозможным обычное теперь перепроизводство предметов, так как рабочие не были бы, как теперь, лишены возможности приобретать изготовляемые ими предметы, и производилось бы преимущественно и в соответствующих требованию размерах то, что нужно для большинства рабочих.
В-шестых, и самое главное, введение Единого налога везде, и в особенности теперь в России, сделало бы то, что все законные требования народа были бы удовлетворены даже в большей степени, чем того ожидает народ, так как была бы не только дана возможность каждому человеку пользоваться в равной степени всеми выгодами, даваемыми землей, но люди были бы избавлены и от необходимости платежа податей и налогов с произведений своего труда.
И потому введение Единого налога на землю при какой бы то ни было форме общежития при теперешних действующих насилием правительствах так же, как и при идеальном общежитии, основанном на взаимном соглашении, представляло бы самый верный и практический способ как приобретения независимых от труда людей средств для покрытия нужных для всего общества расходов, так и для самого справедливого упорядочения земельных отношений.
(То, что налога на землю было бы достаточно для замещения всех податей и налогов, исследовано и доказано во многих сочинениях об этом предмете. Лучшие сочинения по вопросу о Едином налоге — это сочинения Генри Джорджа: «Прогресс и бедность», «Речи и статьи», «Общественные задачи» и др.)
IV.
Но скажут: установление Единого налога, подрывающее под корень веками выработанные устои общества, землевладение и подати, может вызвать великие волнения в обществе и народе и потому, особенно в теперешнее тревожное время, было бы несвоевременно и опасно.
Я же думаю, что, напротив, ни одна из тех мер, которые предлагаются теперь для упорядочения землевладения, не может быть введена с меньшими тревогами, волнениями и раздражением и народа и землевладельцев, как эта мера Единого налога. Введение этой меры я представляю себе так: земля провозглашается общим достоянием всех людей государства и произведения труда каждого человека неотъемлемой собственностью произведшего. Для восстановления этих нарушенных основных человеческих прав и вводится затем Единый налог с ценности земель, заменяющий все другие подати и налоги. Но так как наложение сразу во всем его объеме налога на землю, с уничтожением всех других налогов и податей, было бы разорительно для многих землевладельцев и промышленников, да и введение Единого налога требует правильной оценки земель, которую нельзя сделать тотчас же, то налог этот вводится постепенно. Сначала, в первый год, вводится одна какая-либо часть его (15, 20, 30 или более или менее процентов всей ренты), на следующий год другая такая же часть и так до полного перевода всех податей и налогов на землю, который может быть совершен в более долгий или короткий срок.
Такое постепенное обложение земель налогом и сложение податей с труда не может и не должно произвести ни тревог, ни волнений, так как такая постепенная замена налогов на труд налогом на землю дает возможность землевладельцам и промышленникам постепенно же приспособиться к новым условиям жизни. Такая мера в наше время, кроме того что вела бы к прекращению сознаваемой всеми людьми и особенно живо всем стомиллионным русским народом жестокой несправедливости частной земельной собственности и столь же жестокой, хотя и смутно сознаваемой, несправедливости произвольно накладываемых на его труд податей и налогов, была бы вместе и самым действительным средством успокоения общества и в особенности земледельческого населения, составляющего 0,9 русского народа.
Только такое разрешение вопроса, не частное для одного сословия (хотя бы и самого многочисленного), не местное, временное, каковы все прирезки, покупки, переселения, фонды, а решение общее, основное, нравственное, состоящее в прекращении старой вопиющей несправедливости и устанавливающее равное право как миллионера, так и беднейшего крестьянина на землю и на весь свой труд, только такое решение может успокоить народ.
Люди, составляющие правительство, оправдывают свое существование поддержанием справедливых отношений между управляемыми. Восстановление нарушенной справедливости, и в особенности тогда, когда нарушение это становится явным и всеми сознаваемым, должно бы было признаваться ими их первой и неотложной обязанностью. Такой явной и всеми сознаваемой несправедливостью было в свое время крепостное право в России, и оно было отмечено тогдашним правительством. В наше время несправедливость земельной собственности сознается еще живее, чем за полстолетие тому назад сознавалась несправедливость крепостного права. И потому люди, составляющие теперешнее правительство в России, если они не обманывают себя и других относительно своего назначения, обязаны перед Богом, перед своим положением, перед народом уничтожить вопиющую и всем народом сознаваемую несправедливость. Если они не делают этого, то единственное объяснение этому то, что они боятся по старой привычке подражания Европе предпринять то, что еще нигде не сделано в Европе, забывая, что условия, в которых находится русский народ, совершенно иные, чем те, в которых находятся теперь западные народы, и что не навеки же обречены русские люди подражать Европе, но должно же наступить и для русского народа совершеннолетие, когда он может думать своим умом и поступать сообразно с своими условиями и свойствами.
Людям, составляющим правительство в России, надо теперь особенно помнить это, потому что, поддерживая в настоящее время несправедливость земельной собственности, они не исполняют того, что они признают своею прямою обязанностью, и, становясь виновниками величайших бедствий, вполне обнаруживают свою несостоятельность и ненужность.
10 Сентября 1906 г.
————
ПИСЬМО К КИТАЙЦУ.
1.
Я получил ваши книги и с большим интересом прочел их, в особенности «Papers from a Viceroys Iamen».39
Жизнь китайского народа всегда в высшей степени интересовала меня, и я старался знакомиться с тем, что из китайской жизни было доступно мне, преимущественно с китайской религиозной мудростью — книгами Конфуция, Ментце, Лаотце и комментариями на них. Читал тоже и о китайском буддизме, и книги европейцев о Китае. В последнее же время, после тех злодеяний, которые были совершены против китайцев европейцами, — в том числе, и в большой степени, русскими, — общее настроение китайского народа особенно живо интересовало и интересует меня.
Китайский народ, так много потерпевший от безнравственной, грубо эгоистической, корыстолюбивой жестокости европейских народов, до последнего времени на все совершаемые над ними насилия отвечал величественным и мудрым спокойствием, предпочтением терпения в борьбе с насилием. Я говорю про народ китайский, а не про правительство.
И спокойствие и терпение великого и могущественного китайского народа вызывало только всё бòльшую и бòльшую наглость европейских народов, как это всегда бывает с грубыми, эгоистическими людьми, живущими одной животной жизнью, каковы были европейцы, имевшие дело с Китаем.
Испытание, которому подвергся и подвергается теперь китайский народ, велико и трудно, но именно теперь-то и важно то, чтобы китайский народ не потерял терпения и не изменил бы свое отношение к насилию, лишив себя этим всех тех великих последствий, которые должно иметь перенесение насилий без отвечания злом на зло.
Только «претерпевый до конца спасен будет», говорится в христианском законе. И я думаю, что это несомненная, хотя и трудно принимаемая людьми, истина. Неотвечание злом на зло и неучастие в зле есть вернейшее средство не только спасения, но и победы над теми, которые творят зло.
Китайцы могли видеть поразительное подтверждение истинности этого закона после уступки ими России Порт-Артура. Самые великие усилия силой оружия защитить Порт-Артур от японцев и русских не достигли бы тех гибельных для России и Японии последствий, как те, которые имела для России и Японии
