статье П. Д. Боборыкина «Нет ложной науки», напечатанной в «Русском слове» (11 ноября 1909 г.).465
Полностью статья впервые была напечатана в сборнике: Л. Н. Толстой, «О науке», изд. «Единение», М. 1917, стр. 3—28.
Мы печатаем статью по последней копии, исправленной автором (см. в Описании рукописей № 13), с исправлением погрешностей переписчиков по предшествовавшим рукописям.
ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ.
В рукописном отделении ГТМ (AЧ, папка 120) имеются следующие рукописи письма-статьи «О науке».
№ 1. Черновой автограф на 5 листах разной бумаги (обыкновенной 4° и почтового размера). Пагинация рукой Толстого красным карандашом: 1—5. Начало; «<Ваше письмо такъ> То о чемъ вы пишете въ вашемъ письмѣ…»; конец: «Они знаютъ, что въ немъ все дѣло». На л. 1 в левом углу — дата рукой Маковицкого: «I. VII. 09».
Начало этого автографа см. в варианте № 1; отсюда же — варианты №№ 2 и 3.
№ 2. Копия с автографа, сделанная рукой Д. П. Маковицкого, с обширной авторской правкой и вставками. 21 лист разной бумаги (4° и почтового размера и обрезков). Начало: «То о чемъ вы пишете въ вашемъ письмѣ…»; конец: «и не даютъ хода настоящей наукѣ о томъ какъ жить». Первоначальная пагинация копии: 1—17. Главы 1—3. В правом углу л. 20 рукою Д. П. Маковицкого помечено: «2. VII. 09».
Отсюда варианты №№ 4 и 5.
№ 3. Копия с двух последних листов предыдущей рукописи, сделанная рукой Д. П. Маковицкого, с обширной авторской правкой и новым продолжением, 4 лл. 4°. На последнем листе заполнено только три строки. Начало: «Люди говорятъ, особенно теперь…»; конец; «относятся только съ сострадательнымъ презрѣніемъ». Пагинация рукой Д. П. Маковицкого: 15—17.
№ 4. Листы машинной копии с рукописей № 2 и № 3, оставшиеся от перекладки. 12 лл. разного формата (4°, почтового размера и обрезков). Много авторской правки и новых вставок.
№ 5. Листы машинной копии с № 4, оставшиеся от перекладки. 11 лл. (4° и обрезки). Много авторской правки и новых вставок.
№ 6. Листы машинной копии и новых вставок, оставшиеся от перекладки и от промежуточной переработки. 24 лл. разного формата (в том числе — много обрезков). На одном листе (с машинной пагинацией 19) дата рукой Толстого: 2 Іюля.
№ 7. Листы новой машинной копии, оставшиеся от перекладки. 20 лл. разного формата. Много авторской правки и новых вставок. Отсюда — варианты №№ 10 и 14.
№ 8. Листы новой машинной копии, оставшиеся от перекладки. 29 лл. разного формата. Много авторской правки и новых вставок. Отсюда — вариант № 11.
№ 9. Новая машинная копия (вместе с переложенными из прежних копий листами). 55 лл. разного формата (много обрезков). Большая авторская правка, есть новые вставки. Текст неполный. Начало: «лятъ въ овсы, а потомъ вмѣсто Акулины»…; конец: «какъ это хочетъ отъ него Богъ, живущій въ его сердцѣ». Отсюда — варианты №№ 12 и 13.
№ 10. Листы машинной копии, оставшиеся от промежуточной переработки. 11 лл. разного формата (обрезки), с авторской правкой.
№ 11. Новая машинная копия (вместе с переложенными из прежних копий листами). 65 лл. разного формата, с авторской правкой. Текст неполный, но с меньшим количеством лакун, чем в № 9. Начало: «То, о чемъ вы пишете въ вашемъ письмѣ…»; конец: «<поддерживающей власть властвующихъ и скрывающей истинную?>»
№ 12. Листы машинной копии, оставшиеся от промежуточной переработки. 13 лл. разного формата (обрезки), с авторской правкой.
№ 13. Новая машинная копия (вместе с переложенными из прежних копий листами). 66 лл. разного формата (4°, обрезки и наклейки), с авторской правкой. Текст полный.
№ 14. Обрезки машинной копии — 9 лл. На обложке написано рукой Н. Н. Гусева (карандашом): «Выпущенные листы из статьи «Письмо крестьянину о науке».
Кроме того сохранилось 17 обложек, в которых лежали отдельные части рукописей. На них рукой Н. Н. Гусева (карандашом) сделаны пометки: «О науке» и ежедневные даты, начиная от 4/VІІ 09 и кончая 20/VІІ 09.
ОТВЕТ ПОЛЬСКОЙ ЖЕНЩИНЕ.
ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ.
В марте 1909 г. Толстой получил письмо от одной польки по поводу его статьи «О присоединении Боснии и Герцеговины к Австрии», написанной в 1909 г. В дневнике А. Б. Гольденвейзера под 29 августа 1909 г. записаны слова Толстого об этом письме: « — Она мне пишет, — сказал Л. H.: — «Вы написали о Боснии и Герцеговине, а о Польше ничего не скажете. Здесь ничего не поделаешь с вашим дурацким непротивлением, а единственное средство — вооруженная борьба». Я тогда ей ответил небольшим письмом, которое меня не удовлетворило, и я его не послал. Я получаю аглицкий журнал об Индии, который выходит в Лондоне и на котором. как эпиграф, написано: «Resistance».466 Аналогия этих двух явлений на разных концах света меня поразила, и я стал ей (польке) отвечать, и теперь работаю над этим письмом» («Вблизи Толстого», т. I, стр. 312—313).
Переработка письма началась, как видно по Дневникам Толстого, в августе 1909 г., а закончилась 9 сентября (в Крекшине). В письме к H. Н. Гусеву от 8 сентября 1909 г. Толстой сообщает: «Я занят был последнее время избранием и редактированием мыслей Лao-Tзe и предисловием к нему, и еще ответом польке, который Душан [Маковицкий] назначил для журнала Поссе, но который разросся и стал совсем не цензурным».467
12 сентября 1909 г. «Ответ польской женщине» был послан в журнал «Жизнь для всех»; в сопроводительном письме к издателю В. А. Поссе Толстой писал: «Когда Душан Петрович предложил мне послать это письмо к польской женщине вам, я пересмотрел его и невольно кое-что прибавил, от чего, боюсь, оно стало еще более нецензурно, чем было. Во всяком случае посылаю его вам, предоставляя вам сделать в нем те сокращения, какие найдете нужным. Буду рад, если оно в каком бы то ни было виде пригодится вашему изданию, которому по тому, что вы пишете об его задачах, всей душой сочувствую. Хотя я и не считал бы это письмо к польской женщине заслуживающим того, чтобы оно одновременно было напечатано зa границей (считаю незаслуживающим, потому что в нем много повторений много раз сказанного), В. Г. Чертков просит вас списаться о времени выхода, если Вы захотите печатать письмо. Прилагаю и письмо польской женщины. Вы сделаете с ним, что найдете нужным. Всё оно длинно и мало интересно. Может быть вы найдете нужным сделать из него извлечения».468
«Ответ польской женщине» появился в журнале «Жизнь для всех» 1909 г., декабрь (столб. 5—11), с значительными цензурными и редакционными сокращениями. В заметке от редакции приведена выдержка из выше цитированного письма Толстого. Тексту «Ответа» предшествует (столб. 1—4) «Письмо польской женщины к Л. Н. Толстому». Приводим текст письма в том виде, как он напечатан в журнале (подлинник не найден):
«Передо мною — обращение Ваше по поводу аннексии Боснии и Герцеговины. Прочла и убедилась, что Вы иногда способны ломать Ваше молчание и возвышать свой голос, хотя бы в столь далеких для Вас делах политики. Да, Вы способны вместе со всем русским народом, проникнуться возмущением по поводу далеких, незнакомых братьев Боснии и Герцеговины, способны в защиту их неприкосновенности, во имя их сомнительной обиды разразиться протестом по части справедливости и прав народа. Вижу это, вижу — и тем более жгуче, невыносимо больно сознание того Вашего преступного, виноватого и грешного молчания, которое Вы сохраняете по отношению Вашего близкого… брата…
И встает передо мною во всей суровости великий грех Ваш, тяжелое упущение, как христианина, как человека и как русского…
В историческом лицемерии своем находите вы все слова и чувства людские по отношению далеких славянских братьев, и все вы сознательно глухи и слепы по отношению к реальному делу, по отношению к настоящей тяжелой действительности, требующей от вас искренней воли, отваги и действия. Да, да, ведь, это вытекает из учения Вашего, великий русский пророк, из философии Вашей, изобретенной и оставляемой Вами народу как завещания, из учения «непротивления злу».
Берегитесь, Вы отравляете родину Вашу учением своим, усугубляете то зло и яд, которые и так душе народной привили века рабства. Берегитесь! Вам перед лицем идущей на Вас вечности — время прозреть и понять, что и в Вашем собственном мышлении и крови таится то самое пагубное зерно безволия, которое Вы освятили, как добро, в грешном и вредном учении Вашем, поданном народу.
Смотрите, вот оно, вот воплощенное в жизнь перед Вами…
Россия, разбитая анархией душевной и житейской, Россия, утопающая в разврате, упадке воли, обнищании чувств, оскудении души народа.
Где геройство, где спасительный вихрь подъема, решения в минуты тяжелых исторических переломов?
Где люди, вожди, пророки? Непротивление злу, непротивление злу на всех огромных, убитых пространствах России, растление душевное и физическое, гнет, дикость. Вот оно. Что дальше? Но это дело Ваше. Я разуверилась в обновлении духа и жизни России…
Тонкий слой светлого покрова, пропитанного культурой, свободой и гуманизмом запада, слишком слаб, и хрупок, и бессилен. Едва ли спасти ему всю темную гущу под собою, обуздать и светом проникнуть эту бурлящую, дикую и мутную стихию…
Боюсь, судьба может быть к русскому народу неумолима… Где заслуги его долгие, долгие века исторической жизни? Где его вклад в историю человечества? Кровь, кровь и — мрак…
Целое море крови и мрака…»
На ряду с этим мрачным зрелищем «польская женщина» рисует другую, более светлую картину, рисует «народную душу» польского народа, которая, не смотря на все терзания, остается «живая, упрямая, творческая, протестующая».
«Такой завет оставили нам великие люди нашей истории, такое сокровище жизни таится в светлом прошлом. Над нами бодрствует и нас одушевляет бессмертный дух Скарги, Кохановского, Словацкого и героя-пророка Мицкевича. В дни затмения голоса их несут нам жизнь, веру в будущее, презрение к пытке».
Далее идет описание того, что польский народ испытывает в настоящее время. «Польская женщина» касается здесь и проекта об отделении Холмщины.
«Я знаю всё, что мы прошли. Мы были на плахе отечества и на Голгофе истории. Но в крови польского народа лежит завет свободы, в душе его золотые скрижали жизни, будущего… Я верю, мы живем, жить будем и возродимся. Мы с вами хотели итти в будущее… Но… вы отвергли нашу руку и… вырываете бездну навсегда. Дороги наши расходятся. Кто может, да спасает будущее. Быть может, не всё еще потеряно…
К Вам, к Вам, великий учитель, я обращаюсь прежде всего со своею речью. И слово Ваше мы прежде всего услышать хотим в великой тьме. Оно даст силу возвысить голос колеблющимся, прозреть сомневающимся и разразиться пламенным протестом тем из нас, которых слишком мало… Верю — Вы не отойдете с молчанием… Слово Ваше взовьется, быть может, как жаворонок,
