дѣвочка съ удивленіемъ237 смотритъ на насъ.
— Гдѣ же больной? спрашиваетъ докторъ.238
— На печкѣ вонъ, говоритъ женщина, сильно качая люльку съ ребенкомъ.
Докторъ влѣзаетъ на приступку печки и окликаетъ больного. Больной не отвѣчаетъ. Я влѣзаю тоже на лавку, такъ что стою рядомъ съ Докторомъ.239 И вижу въ полутьмѣ240 человѣка въ рубахѣ, лежащаго головой на камнѣ печи безъ постели, не совсѣмъ навзничь, такъ что обѣ руки на просторѣ. Докторъ держитъ одну за пульсъ.
— Ну что? спрашиваю я.
— Агонія, говоритъ Докторъ и обращается къ хозяйкѣ. Запали лампу.
Хозяйка зоветъ дѣвченку и велитъ ей качать люльку, а сама зажигает лампу и подаетъ Доктору.
— Кончено, говоритъ Докторъ, спускается, и я за нимъ.
Очень странно мнѣ послѣ этого садиться за нашъ обѣдъ съ 12 серебряными приборами, двумя слугами, полуторарублевыми розами, стоящими на столѣ, и разговорами о превосходствѣ той или другой музыки, о241 умѣстности или неумѣстности рѣчи министра и члена Думы, о страшной невралгіи Гр. А. и горести кн[ягини] Б., о смерти своего отца и о преимуществѣ гимназическаго воспитанія передъ институтскимъ.
Странно и скучно и возмутительно и стыдно.
№ 5.
Ѣдемъ домой съ Докторомъ и дорогой молчимъ. Думаю, что оба испытываемъ одинаковое чувство.
— Какъ же онъ лежалъ? Ничего подстелено не было?
— Ничего, коротко отвѣчалъ Д[окторъ], понимая, о чемъ я спрашиваю и почему.
Опять ѣдемъ молча довольно долго.
И опять очевидно зная, о чемъ я думаю, докторъ говоритъ:
— Да, очень есть бѣдные. Вчера я былъ въ Крутомъ послѣ родовъ. Чтобы изслѣдовать, надо было положить такъ, чтобы вытянулась во весь ростъ. Не было такого мѣста.
— Неужели?
— Да, такая плохая изба.
Подъѣзжаемъ къ дому. У крыльца стоитъ великолѣпная пара коней цугомъ въ ковровых саняхъ. Кучеръ красавецъ въ тулупѣ и мохнатой шапкѣ. Это сынъ пріѣхалъ изъ своего имѣнія.
За обѣдомъ изъ 5 блюдъ съ двумя сортами вина, двумя служащими лакеями и стоящими на столѣ цвѣтами, идутъ разговоры.
Сынъ, глядя на цвѣты, десятка два свѣжихъ розановъ, спрашиваетъ, откуда эти чудесные розаны. Жена разсказываетъ, что это уже во второй разъ присылаетъ намъ какая то дама изъ Петербурга, не открывающая своего имени.
— Такіе розаны по 11/2 рубля за штуку, говоритъ сынъ. И онъ разсказываетъ, какъ на какомъ то концертѣ или представленіи закидали всю сцену такими цвѣтами.
Разговоръ переходитъ на Гофмана и его игру.
— Техника изумительная, но нѣтъ настроенія, говоритъ кто то.
— Послѣдній разъ я встрѣтила въ его концертѣ — называютъ имя и фамилію. Онъ почти годъ никуда не выѣзжаетъ, а на Гофмана пріѣхалъ и остался вполнѣ доволенъ. А онъ кажется знаетъ толкъ.
— А что, какъ его здоровье?
— Да все нехорошо. Докторъ посылаетъ его въ Алжиръ, но онъ не хочетъ. Говоритъ, что всё можетъ переносить, только не скуку.
— А для меня на[шъ] противный Петербургъ самое скучное мѣсто на свѣтѣ. Особенно теперь съ Думой и все одними и тѣми же разговорами…
Обѣдъ кончается, подаютъ кофе. Я ухожу къ себѣ и мнѣ на душѣ странно и мучительно стыдно.
[Первая редакция статьи «Подати».]
№ 6.
Подати.
Кромѣ обычныхъ посѣтителей и просителей нынче 20 Дек[абря]242 еще особенные: это243 знакомый мнѣ бездѣтный, доживающій въ большой бѣдности свой вѣкъ старикъ крестьянинъ <на маломъ надѣлѣ> и оч[ень] бѣдная женщина изъ нашей деревни и то[же] изъ нашей деревни крестьянинъ, сколько я знаю достаточный. Всѣ трое по одному и тому же дѣлу. Собираютъ подати, и у старика описали самоваръ, у бабы овцу и у достаточнаго крестьянина244 корову. Я забылъ да и не зналъ всѣ эти порядки и потому распрашиваю, что такое, какъ, отчего?
Первый жалуется зажиточный крестьянинъ, высокій, красивый, старѣющійся, сердитый человѣкъ. Разсказываетъ, какіе то продовольственные, какъ-то не слѣдуетъ брать теперь и съ нихъ, а пришолъ староста, описалъ телку и все. А не по закону. Я говорю, что справлюсь, узнаю, и обращаюсь къ старичку. Маленькій, худенькій, слабый, плохо одѣтый человѣчекъ245 разсказываетъ съ отчаяніемъ, какъ пришли, взяли самоваръ и всё. A гдѣ же я возьму три246 семь гривенъ, какія то, кто ихъ знаетъ, казенныя чтоль. Гдѣ жъ мы съ старухой возьмемъ? И такъ ели живы.247 Какія же это права. Помогите какъ?
Я обѣщаюсь узнать, обращаюсь къ бабѣ. — Худая, измученная, я ее знаю, знаю, что мужъ пьяница и 5 дѣтей.
— Пришли. Давай говоритъ деньги. Я говорю, хозяина нѣтъ, на работѣ. Давай говоритъ. Гдѣ жъ я возьму. Одна овца и ту забрали. Плачетъ. Обѣщаюсь разузнать помочь, чѣмъ могу, и иду на деревню къ старо[стѣ], чтобы узнать подробности. На улицѣ деревни останавливаютъ меня еще двѣ просительницы бабы. Мужья въ работѣ. Бабы однѣ дома, а по всѣмъ дворамъ идетъ строгая описка за недоимки. Одна проситъ купить у ней холстъ, отдаетъ за 2 рубля. А то описали куръ. Только развела. Тѣмъ и кормлюсь, что соберу яичекъ продамъ.248 Возьмите, холстъ хорошій. Я бы и за три не отдала, кабы не нужда. Отсылаю домой, когда вернусь, обсудимъ, а то можетъ и такъ уладится. Не доходя до старосты на перерѣзъ выходитъ еще бывшая школьница, быстроглазая, черноглазая, бывшая ученица моя, Ольгушка, теперь старушка. Та же249 бѣда, описали телку.
Староста сильный, умный,250 съ сѣдѣющей бородой251 мужикъ подходитъ ко мнѣ на улицу252 и распрашиваю, какія подати собираются и почему такъ вдругъ строго, что отбираютъ самовары, овецъ, куръ. Староста253 разсказываетъ мнѣ,254 что приказано строго на строго собрать къ новому году всю недоимку.
— Какже, спрашиваю, отбирать самовары, скотину?
— Велѣно,255 что же будешь дѣлать? говоритъ староста, пожимая сильными плечами. Только есть и такіе, что могутъ отдать. Хоть бы Абакумовъ.256
Онъ называетъ мнѣ того достаточнаго крестьянина, у котораго описали корову за какой то продовольственный капиталъ, который Аб[акумовъ] не считаетъ обязаннымъ платить.
— Ну этотъ положимъ, говорю, ну a бѣдныхъ то какъ же. Хоть бы у стариковъ, самоваръ взяли.
— Эти точно что бѣдные и взять не съ чего. Да вѣдь тамъ не разбираютъ.
— Ну, а Курносенкова? Я говорю про женщину, у которой взяли овцу. И эту староста257 жалѣетъ, но какъ будто оправдывается тѣмъ, что не можетъ не исполнять приказанія.
— Я спрашиваю, давно ли онъ старостой. И сколько получаетъ.
— Да что получаю? отвѣчаетъ онъ не на мой высказанный, а на не высказанный вопросъ, зачѣмъ онъ участвуетъ въ такомъ дѣлѣ?
— И то хочу отказаться. 30 рублей наше жалованье, a грѣха не оберешься.
— И чтоже, и отберутъ и самовары, и овецъ, и куръ? спрашиваю я.
— А они какъ же. Обязаны отбирать. А волостное уже торги назначитъ. И продадутъ. Да натянутъ какъ нибудь….
Иду къ Курносенковой, къ той бабѣ, которая приходила объ описанной у ней овцѣ. Крошечная избенка, въ сѣняхъ та самая единственная овца, которая должна итти на пополненіе государствен[наго] бюджета258 въ дополненіе къ тому, что получится за торговлю водкой, на259 содержаніе арміи, двора и всякихъ чиновниковъ. По бабьему обычаю, особенно свойственному нервной, измученной и нуждой и трудами женщинѣ, Курносенкова, увидавъ меня, съ волненіемъ начинаетъ быстро говорить:
— Вотъ и живу. Послѣднюю овцу берутъ, а я сама чуть жива съ этими. Указываешь на хоры и печку. Идите сюда, чего. Не бойтесь. Вотъ и кормись тутъ съ ними, съ голопузыми.
Голопузые, дѣйствительно голопузые, слѣзаютъ съ печи и окружаютъ мать…
Ѣду въ тотъ же день въ волость.
Старшина подтверждаетъ мнѣ всё то же, что сказалъ староста.
Въ волости нѣсколько человѣкъ стоятъ за рѣшеткой. Старшины нѣтъ. Онъ сейчасъ придетъ… Распрашиваю260 дожидающихся. Кто зачѣмъ?
Двое за паспортами. Идутъ въ заработки.261 Принесли деньги за262 паспорта. Одинъ пріѣхалъ за копіей съ рѣшеніемъ волостного суда, отказавшаго ему, просителю, въ томъ, что усадьба, на которой онъ жилъ и работалъ 23 года, похоронивъ принявшихъ его стариковъ дядю и тетку, не была бы отнята отъ него внучатной племянницей того же дяди. Племянница эта, будучи прямой наслѣдницей дяди, пользуясь закономъ 9 ноября, продаетъ въ собственность и землю и усадьбу, на которой жилъ проситель. И ему отказано, но онъ263 не хочетъ вѣрить, чтобы были такія права, и хочетъ просить вышній судъ, онъ самъ не знаетъ какой. Я разъясняю ему, что права эти есть, и это вызываетъ доходящее до недоумѣнія и недовѣрія неодобреніе всѣхъ присутствующихъ.264
Едва кончилъ разговоръ съ этимъ крестьяниномъ, какъ265 обращается ко мнѣ266 за разъясненіями по его дѣлу высокій, съ суровымъ, строгимъ выраженіемъ лица крестьянинъ. Дѣло его въ томъ, что онъ вмѣстѣ съ односельцами копаютъ руду желѣзную на своихъ пашняхъ, копали съ поконъ вѣка. Нынче вышло распоряженіе. Не велятъ копать. На нашей землѣ не велятъ копать. А мы только этимъ кормимся. Второй мѣсяцъ хлопочемъ и нигдѣ концовъ не найдемъ. И ума не приложимъ, кому это нужно мужика раззорять.
Я ничего не могу сказать этому человѣку утѣшительн[аго] и обращаюсь къ пришедшему старшинѣ съ моими вопросами о тѣхъ рѣшительныхъ мѣрахъ, которыя прилагаются у насъ для взысканія недоимокъ. Спрашиваю267 и о томъ, по какимъ да по какимъ статьямъ собираются подати. Старшина сообщаетъ мнѣ, что всѣхъ видовъ податей, по которымъ собирается теперь недоимка 7:268 1) казенныя, 2) земскія, 3) страховыя, 4) продовольственные долги, 5) продовольственнаго капитала въ замѣнъ засыпи, 6) мірскихъ волостныхъ, 7) сельскихъ.
Старшина говоритъ мнѣ то же, что и староста, что причина особенной строгости взысканія предписаніе высшаго начальства. Старшина признается, что трудно собрать съ бѣдныхъ, но уже не съ такимъ сочувствіемъ, какъ староста, относится къ бѣднякамъ и не позволяетъ ужъ себѣ осуждать начальство и, главное,269 почти не сомнѣвается въ необходимости своей должности и въ270 безгрѣшности участія въ этомъ дѣлѣ.
— Вѣдь нельзя же, тутъ и волостныя, и земскія.
Вкорѣ послѣ этого мнѣ случилось говорить объ этомъ же съ Земскимъ начальникомъ. Да [у] земскаг[о] начальника сомнѣній въ необходимости его деятельности уже не было совсѣмъ. Хотя все таки онъ признавалъ, что въ сущности лучше бы и вовсе не служить. Да все таки, разъ живу въ деревнѣ, почему же не воспользоваться хоть неболынимъ жалованьемъ. А всетаки приносишь пользу тому же самому народу.
Знаю, что для губернатора сомнѣнія о пользѣ своей дѣятельности уже нѣтъ и помина.
Министры же, какъ тѣ, которые занимаются торговлей271 водки, такъ тѣ, которые занимаются272 приготовленіемъ убійцъ, также и тѣ, которые заняты присужденіями къ изгнані[ямъ], тюрьма[мъ], каторгамъ, вѣшанію людей, всѣ министры эти уже вполнѣ увѣрены, что они благодѣтели русскаго народа и что самоваръ Исаевыхъ, и овца Курносенковой, и холстъ Ольги находитъ самое лучшее помѣщеніе въ устройствѣ ихъ гостиныхъ, костюмахъ ихъ женъ и въ необходимыхъ имъ путешествіяхъ и увеселеніяхъ, предпринимаемыхъ ими отъ тяжести своихъ трудовъ для этого грубаго и неблагодарнаго народа.
№ 7.
[Первая редакция статьи «Сон».]
Разговоръ начался еще за обѣдомъ. Начался онъ съ того, что Мар[ія] Васильевна Краснопѣвцова, вдова-хозяйка дома и опекунша своихъ малолѣтнихъ дѣтей, разсказывала
