декабря. Таким образом остается дата 13 декабря, которая примиряет все неясности. 13 декабря Толстой именно «работал». Дату же на обложке легко объяснить тем, что Толстой лишь 15 декабря мог передать новую переделку для переписки, и именно дата перебелки и поставлена на обложке. Таким образом вторая переделка третьей редакции появилась 13 декабря, т. е. на следующий же день после первой переделки (см. ркп. № 41).
Опять значительная часть работы уходит на начало, которое принимает сильно отличный от первой переделки третьей редакции вид (см. вариант № 17).
Во второй переделке Толстой продолжает затуманивать действующих лиц: вместо княгини чаще «хозяйка»; вместо предводитель — «кто-то очень важный» или «великолепный господин с усами торчащими кверху», вместо Орлова «какой-то человек, которого все называли Николаем Ивановичем». Усиливаются фразы: «вижу я», «я замечаю это», «помню только» и т. п. Совершенно переделан ввод главного героя. Вместо слов первой переделки третьей редакции: «Вдруг с конца стола послышался голос приятный и взволнованный, повторивший слова предводителя» (см. вариант № 17), во второй переделке читаем:
«И вотъ тутъ началось то, что мнѣ показалось замѣчательнымъ въ этомъ сновидѣніи. Вдругъ послышался голосъ. Я теперь не могу вспомнить и опредѣлить, за столомъ ли сидѣлъ тотъ человѣкъ, который заговорилъ или это было послѣ обѣда. Знаю только, что заговорилъ человѣкъ, котораго всѣ называли Николаемъ Ивановичемъ и что Ник. Ив. былъ мнѣ очень знакомъ, близокъ даже, и что все, что онъ говорилъ, было мнѣ знакомо, но какъ то по новому выражено, такъ что особенно запало мнѣ въ память. Наружность Н. И-a я хорошенько не помню и не могу восстановить. Помню только блестящiе, голубые глаза и бѣлые серебряные, курчавые, сѣдые виски по обѣимъ сторонамъ лба. Про внѣшность его знаю то, что одѣтъ онъ былъ очень дурно и руки у него были грязныя, знаю потому, что про растерзанность его костюма и нечистоту его рукъ я слышалъ замѣчанія и кн[ягини] и господина съ усами».
Имеется еще вставка в этой переделке, продиктованная Толстым дочери Александре Львовне. Толстой возвращается к старой концовке — записи лакея, которого он теперь называет Аркадием. Печатаем ее в вариантах под № 18.
В темах небольшие поправки, например, в монологе старика в конце сделано распространение.
Таким образом, во второй переделке третьей редакции, при сохранении почти неизменным тематического и стилистического материала первой переделки, направлено серьезное внимание на обработку внешней художественной рамки сна.
Под 16 декабря в Дневнике Толстого записей о работе над «Сном» нет, а 17 декабря значится: «Поправлял немного разговор. Нехорошо, но приближается. Просмотрел и приписал к (Нищенство и народ) конец. Не дурно». Однако на обложке ближайшей переделки значится рукой О. К. Толстой дата «16 декабря 09». С другой стороны, запись 17 числа вполне подходит к следующей четвертой переделке первой редакции. Возникает предположение, что Толстой создал третью переделку 16 декабря, но не вписал об этом в Дневник.
Третья переделка третьей редакции кое-где вводит эмоциональный авторский комментарий, в роде: «И я понимаю эту девушку, потому что знаю», «я замечаю это, и мне противно», «я замечаю с злорадством, что он не умеет говорить по-русски», «княжна ничего не отвечает — и это мне нравится в ней» и др., выбрасывает весь кусок о лакее и местами немного расширяет отдельные места тематического содержания. Т. е. третья переделка, главным образом, продолжает работу над рамкой сновидения и вызываемой ею формой.
Как выше сказано, четвертая переделка третьей редакции (ркп. № 43) третьего очерка возникла 17 декабря. Четвертая переделка дает главным образом стилистическую правку с очень немногими некрупными поправками в темах да снова делает из «господина» — предводителя.
19 декабря в Дневнике Толстого читаем: «Поздно взялся за работу. Но всё таки недурно успел просмотреть обе статьи и близко к концу. Особенно радостно при сознании работничества это спокойствие, неторопливость, отсутствие желания сделать скорее то-то и то-то…» (см. т. 57). «Обе статьи» — это «Сон» и «Первый день в деревне». Запись совпадает с датой 19 декабря на обложке пятой переделки третьей редакции (см. ркп. № 44). В пятой переделке продолжается работа над рамкой сна. В начале сделана вставка:
«Я видѣлъ на дняхъ запомнившійся мнѣ сонъ. Такой сонъ, про который вспоминаешь наяву. «Что бишь это случилось нынче такое важное» — спросишь себя. И вспомнишь, что такое особенно важное было то, что видѣлъ но снѣ. Больше всего меня поразили высказанныя въ этомъ снѣ мысли».
Далее Толстой обращается к переделке концовки и вместо механически передвигавшихся строк 33—46, страницы 384 варианта № 14, в пятой переделке написана новая концовка и тут же исправлена. Вот эти две редакции новой концовки:
Черновая (в скобках — зачеркнутое).
<И вотъ тутъ случилось нѣчто необыкновенное. Рѣчь этого кого то об> «кто то» хотѣлъ говорить еще, но тутъ случилось необыкновенное. <Господинъ подскочилъ къ княгинѣ, схватилъ съ ея головы парикъ, она опередила и завизжала и бросила парикъ въ того, кто говорилъ. Парикъ же былъ бомба. Онъ вдругъ лопнул> съ страшнымъ звукомъ и я проснулся. Звукъ <же взрыва былъ который я слышалъ во снѣ>, былъ ударъ захлопнутой двери, <въ которую вошелъ мальчикъ, разбудившій меня>.
Редакция, вписанная по зачеркнутому.
«Кто то» хотѣлъ говорить, еще, но тутъ случилось что то необыкновенное.
— Замолчите, замолчите, кричала княгиня. И только что кто то успѣлъ проговорить что то, какъ княгиня подняла руки кверху и бросила что [то] на землю
— Вотъ вамъ, коли такъ — крикнула она.
И что то съ страшнымъ звукомъ лопнуло, и я проснулся. Звукъ, разбудившій меня, былъ ударъ захлопнутой двери.451
Остальные поправки стилистические. В темах сделана вставка в монологической части:
«Мы ничего не умѣемъ выдумать какъ законъ 9-го ноября, разрушающій вѣковые устои русской общины, старающійся разрушить въ сознаніи народа, признающемъ общей принадлежность земли всему народу, имѣющій только одну цѣль разорить народъ, привить ему соблазнъ земельной исключительной собственности. Все только для того, чтобы этотъ вашъ графъ съ 10000 дес[ятинъ] могъ бы сказать мужику, у к[отор]аго 5 десятинъ: у тебя 5 дес., а у меня 10.000, мы одинаково собственники».
Затем изменен последний заключительный монолог. Вместо текста, который переносился из второй редакции (см. вариант № 14, страница 384 строки 9—32, теперь получился текст буквально перешедший в четвертую редакцию (см. страница 394, строки 18—43). 20 декабря упоминаний в Дневнике о работе над «Сном» нет, но что автор чувствовал конец работы, можно видеть из его письма к В. Г. Черткову от 20 декабря 1909 г., где Толстой между прочим пишет: «Я совсем здоров и бодр и понемногу работаю. Результаты: статьи Сон и бродяч[ие люди], на днях думаю послать вам» (см. т. 89). По 21 декабря в Дневнике значится лаконически: «Сон скверно. Я всё выкинул, и остался один сон» (см. т. 57). Эту лаконическую запись расшифровывает текст шестой переделки (ркп. № 45), на обложке которого нет никакой даты, но который по внутренним признакам надо несомненно отнести к 21 декабря. По правому полю текста пятой переделки почти сплошь (на 19 лл. из 24, составлявших беловой текст пятой переделки) проведена карандашная линия с пометкой «пр.», т. е. пропустить. Остались лишь пять строк начала да несколько листков в конце. Действительно Толстой «всё выкинул, и остался один сон».
Четвертая редакция. Судя по тому, что на обложке первой переделки четвертой редакции имеется дата 21 декабря, можно утверждать, что четвертая редакция сделана 21 декабря, т. е. в тот же день, когда Толстой отказался от последней переделки третьей редакции. Всматриваясь в этот новый текст от 21 декабря (ркп. № 46), констатируем, что в нем мы имеем совершенно новое произведение, с новым художественным замыслом, несмотря на то, что осталось прежнее заглавие «Сон» и отдельные, хотя и небольшие части текста механически перешли сюда из предшествующей работы писателя. Эта четвертая редакция нами издается в вариантах под № 19. Новый очерк построен на принципе художественного монолога дискуссионного типа, вставленного в рамку сновидения. Идейно-логическое содержание в новом виде произведения берет верх над художественной рамкой.
22 декабря в Дневнике Толстого записано: «Письма… потом Сон и всё не кончил. Ездил верхом. Вечером опять поправлял Сон» (см. т. 57). Эта запись относится к первой переделке четвертой редакции. На обложке ее (ркп. № 47) дата «21 дек. 09». Эту дату, вероятно, надо понимать как канун дня работы. Дело в том, что текст первой переделки сильно правлен и именно потому производит впечатление правки не одного раза. Предполагать тройную работу 21 декабря (шестая переделка третьей редакции, четвертая редакция и первая переделка четвертой редакции) нет оснований. Вместе с тем последующие записи Дневника согласуются с датами следующих переделок, если отнести первую переделку на 22 декабря. В первой переделке сокращена и изменена начальная рамка сна. Вместо текста стр. 390 строка 23 — стр. 391 строка 24 четвертой редакции (см. вариант № 19) в первой переделке читаем:
Я видѣлъ на дняхъ такой значительный сонъ, что въ слѣдующій день нѣсколько разъ говорилъ себѣ: «что, бишь, это случилось нынче такое важное?» И вспоминалъ, что это особенно важное было то, что я видѣлъ во снѣ.
Вижу я во снѣ, что въ большомъ обществѣ кто-то разсказываетъ о томъ, какъ крестьяне въ одномъ мѣстѣ сожгли помѣщичій домъ и грунтовые сараи, какъ въ другомъ вырубили въ лѣсу лучшія деревья, какъ въ третьемъ потравили луга и увезли даже стогъ сѣна. И слышу я какъ кто то изъ присутствующихъ говоритъ: «Да, до такой степени въ послѣднее время крестьяне развратились, что ни поджоги, ни убійства, ни воровство уже не считаются преступленiями».
И тутъ вдругъ, какъ бы въ отвѣтъ на эти слова я слышу въ сторонѣ отъ всѣхъ голосъ стараго какого-то старичка, никогда мною невиданнаго, но почему то хорошо извѣстнаго мнѣ, который говоритъ, не обращаясь ни къ кому особенно:
— Воровство, говоритъ онъ…
Дальше исправлено несколько ремарок в паузах между частями монолога, например вместо строк 14—17 страницы 394 варианта № 19 вставлено:
«Старичекъ говорилъ еще что-то, чего я не помню. Послѣднія же слова его мнѣ особенно памятны.
Толстой делает ряд перестановок текста, небольших вставок, распространяет словесно отдельные мысли и вообще правит идейно-логическую сторону произведения.
23 декабря в Дневнике значится: «Опять поправлял обе статьи» (т. е. «Сон» и «Первый день в деревне»). 24 декабря: «Опять не раз правил«Сон» и Бродяги. Видно, «откупался». На обложках второй и третьей переделок значится дата: «23 XII 09», на четвертой переделке — 24 декабря, на пятой — даты нет. Таким образом вероятно 23 и 24 декабря Толстой работал дважды в день, и во всяком случае переделки вторая, третья и четвертая
