общества, а что любовь дает и внутренное и внешнее благо и каждому человеку, и всем людям.
Время это приближается. От нас зависит делать всё то, что приблизит его, и удерживаться от того, что отдаляет его.
17-е декабря
То, что мы сознаем себя существами, отделенными от других, и другие существа отделенными от себя и друг от друга, есть представление, вытекающее из условий жизни во времени и пространстве. Чем более уничтожается эта отделенность, тем более мы признаем свое единство со всеми живыми существами и тем легче и радостнее становится наша жизнь.
1
Тело же не из одного члена, но из многих. Если нога скажет: я не принадлежу к телу, потому что я не рука, то неужели она потому не принадлежит к телу?
И если ухо скажет: я не принадлежу к телу, потому что я не глаз, то неужели оно потому не принадлежит к телу?
Если всё тело глаз, то где слух? Если всё слух, то где обоняние?
Не может глаз сказать руке: ты мне не надобна; или также голова ногам: вы мне не нужны.
Напротив, члены тела, которые кажутся слабейшими, гораздо нужнее.
Посему, страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены.
1 Коринф. гл. 12, ст. 14—17, 21, 22, 26.
2
Ветвь, отрезанная от своего сука, тем самым отделилась и от целого дерева. Человек при раздоре с другим человеком отрывается от всего человечества. Но ветвь отсекается посторонней рукой, человек же сам отчуждает себя от ближнего своего ненавистью и злобой, не ведая, правда, что он тем самым отрывает себя от всего человечества. Но божество, призвавшее людей, как братьев, к жизни общей, одарило их свободой после раздора снова примириться между собою.
Марк Аврелий.
3
Бог, сотворивши небо и землю, которые не чувствуют счастья своего существования, захотел сотворить существа, которые сознавали бы это счастье и составляли бы тело из мыслящих членов. Все люди — члены этого тела; для того, чтобы быть счастливыми, они должны сообразовать свою волю со всеобщею волею, управляющей всем телом. А между тем, человек часто думает, что он — всё; не видя тела, от которого он зависит, думает, что он зависит только от самого себя, и хочет самого себя сделать центром и телом. Но в этом положении человек подобен члену, отделенному от своего тела, который, не имея в себе начала жизни, только блуждает и удивляется непонятности своего существа. Когда же, наконец, человек доходит до понимания своего назначения, он как бы возвращается к себе, сознает, что он не всё тело, а только член всеобщего тела, что быть членом значит иметь жизнь только через жизнь и для жизни всего тела, что член, отделенный от своего тела, имеет только умирающую и гибнущую жизнь, и что любить себя надо только для этого тела или, вернее сказать, что надо любить только это всеобщее тело, потому что, любя его, любишь себя, так как жизнь только в нем и через него.
Чтобы определить ту любовь, какую надо иметь к себе, надо представить себе тело, составленное из мыслящих членов, потому что мы члены всего, и решить, как должен любить себя каждый отдельный член.
Тело любит руку, и рука, если бы имела волю, должна бы любить себя, как ее любит тело. Всякая любовь больше этой незаконна. Если бы руки и ноги имели свою особенную волю, они были бы в порядке, только если бы подчинялись телу; вне этого они в беспорядке и бедствии; желая же блага телу, они достигают своего блага.
Члены нашего тела не чувствуют счастья своего соединения, своего удивительного согласия, не чувствуют того, как заботилась природа, внушив им дух согласия, заставить их расти и существовать. Если же бы они, получивши разумение, воспользовались им для того, чтобы удерживать в себе получаемую пищу, не передавая ее другим членам, они были бы не только несправедливы, но и несчастны, не любили бы друг друга, а, скорее, ненавидели бы: так как их блаженство, так же как и обязанность, — в согласии с деятельностью общей души, к которой они принадлежат и которая любит их больше, чем они сами себя.
————
Сознание единства нашего существа со всеми другими проявляется в нас любовью. Любовь есть расширение своей жизни. Чем больше мы любим, тем обширнее, полнее и радостнее становится наша жизнь.
18-е декабря
Человечество не переставая совершенствуется, и совершенствуется не само собой, а теми усилиями, которые делают люди для своего личного совершенствования. Царство божие устанавливается усилиями.
1
Ирод — это человек власти, самоуправства, человек особой природы, который другим не обязан ничем, но которому все обязаны, царь прошлого, которого свергнет с престола царь будущего. Уже в первом известии о рождении этого царя будущего он слышит угрозу. Что же он делает? Сперва он хитрит и притворяется. За ложью следует убийство. Он без разбора совершает множество убийств, он убивает детей, еще сосущих материнское молоко, ибо он страшится ребенка, неизвестного ребенка. Для того, чтобы его уничтожить наверное, у него нет иного средства. Поэтому, пусть все умирают, лишь бы он погиб. Однако он не погибает. Царь грядущего будет жить для того, чтобы бороться с царем прошлого. Это будет долгая борьба, она будет продолжаться из века в век, от Ирода к Ироду, среди страданий, плача и крови, среди крови детей и отцов, среди плача матерей и страданий всех. Но эти бедствия да не смущают вас; не падайте духом, мужайтесь, боритесь постоянно, неослабно, без страха и без сомнения, ибо царь грядущего восторжествует.
Ламенэ.
2
Часто слышишь рассуждения о том, что все усилия для изменения жизни, искоренения зла и установления справедливой жизни — бесполезны, всё это сделается само собой, прогресс сделает всё. Люди плыли на веслах, но гребцы доехали и вышли на берег, оставшиеся же в лодке путешественники не берутся за весла, предполагая, что как прежде двигалась лодка, она будет двигаться и теперь.
3
Здесь, на земле, нет и не должно быть покоя. Жизнь — это стремление к цели, к которой можно приблизиться, но которой немыслимо достигнуть, поэтому здесь и нет покоя. Покой безнравственен. Я не решаюсь указать, в чем заключается эта цель; но какова бы она ни была, она есть или должна быть. Без нее жизнь бессмыслица; допустить это — значит отрицать бога; мало того, это значило бы признать жизнь злой и глупой шуткой.
Иосиф Мадзини.
4
Вся история подтверждает ту неоспоримую истину, что бога можно постичь не рассуждениями, а повиновением, что присутствие вечного порядка в мире становится очевидно лишь при подчинении этому порядку и что только этим путем мы можем на земле познать его волю.
Джон Рёскин.
5
Только мы одни можем внести справедливость в жизнь мира. Природные силы без нас ничего не могут сделать. Если человечество, как совокупность сознательных существ, не сделает этого, никто не сделает.
Гижицкий.
6
Если мы будем признавать то, что вещи не могут быть иными, чем они есть, мы делаемся участниками той силы, которая удерживает мир в его прежнем состоянии.
Если же мы не покоряемся, мы становимся частью тех сил, которые изменяют вещи.
Сольтер.
7
Большинство людей живет не думая; большинство людей так расточает свои силы в борьбе за существование, что у них не остается времени, чтобы подумать, они просто принимают то, что есть, за то, что должно быть. Вот почему бывает так трудна задача общественного реформатора и так тяжел его путь. Вот почему на людей, впервые поднимающих свой голос на защиту какой-либо великой истины, обрушиваются насмешки высших классов и проклятия черни, почему их гонят и мучают, одевают во власяницы и украшают терновыми венцами.
Генри Джордж.
————
Как ни незаметно и ничтожно твое участие в общем изменении к лучшему жизни мира, оно необходимо, потому что из таких ничтожных, незаметных усилий множества слагается всё то движение к благу, которым ты пользуешься. И потому не фальшивь, а натягивай постромки, хотя никто и не видит и не погоняет.
19-е декабря
Истинное благо всегда в наших руках. Оно, как тень за предметом, следует за доброй жизнью.
1
Всё, что может нас сделать лучше и счастливее, бог поставил прямо перед нами или близко от нас.
2
Нет такого крепкого и здорового тела, которое никогда не болело бы; нет таких богатств, которые не пропадали бы; нет такой высокой власти, под которую не подкапывались бы. Всё это тленно и скоропреходяще, и человек, положивший жизнь свою во всем этом, всегда будет беспокоиться, бояться, огорчаться и страдать. Он никогда не достигнет того, чего желает, а впадет в то самое, чего хочет избегнуть.
Одна только душа человеческая безопаснее всякой неприступной крепости. Почему же мы всячески стараемся ослабить эту нашу единственную твердыню? Почему занимаемся такими вещами, которые не могут доставить нам душевной радости, а не заботимся о том, что одно только и может дать покой нашей душе?
Мы всё забываем, что если совесть наша чиста, то никто не может нам повредить, и что только от нашего неразумия и желания обладать внешними пустяками происходят всякие ссоры и вражды.
Эпиктет.
3
Тот, кто положил жизнь свою в духовном совершенствовании, не может быть недоволен, потому что то, чего он желает, всегда в его власти.
4
Счастье, истинное счастье есть сама добродетель.
5
Деятельность людей, не понимающих истинной жизни, всегда направлена на приобретение наслаждений, на избавление себя от страданий и на удаление от себя неизбежной смерти.
Но желание наслаждений усиливает напряженность борьбы, усиливает чувствительность к страданиям и приближает смерть. С целью скрыть от себя приближение смерти, такие люди знают только одно средство: всё больше увеличивать наслаждения.
Но наслаждениям есть граница, дальше которой они переходят в страдания и страх всё более и более приближающейся смерти.
Для людей, не понимающих жизни, главная причина этих страданий кроется в том, что они считают наслаждением то, что не может быть равномерно распределено между всеми людьми и должно быть отнимаемо у других силой. Отнимание же у других силою того, что им нужно, уничтожает возможность того благоволения ко всем, того состояния любви, которое одно дает истинно благо людям.
И потому, чем напряженнее деятельность, направленная на достижение таких наслаждений, тем невозможнее становится единственное благо, доступное человеку — любовь.
6
Есть два рода счастливого душевного состояния: 1) спокойствие духа (чистая совесть); 2) всегда веселое сердце. — Первое создается под условием, что человек не сознает за собою никакой вины, ясным представлением ничтожества земных благ; второе — дар природы.
Кант.
7
Сделать возможно лучшим каждое мгновение жизни, из какой бы руки судьбы, благоприятной или неблагоприятной, оно нам ни выпадало на долю, это и есть искусство жизни и истинное преимущество разумного существа.
Лихтенберг.
8
Самые надежные и чистые радости человеческой
