еще гневается».
Исправления Толстого многочисленны. В главе I в разговоре Корнея с Кузьмой пословица: «Не верь лошади в поле, а жене в доме» заменяется произнесенной Кузьмою фразой: «Очень уже бабы нынче волю забрали». Из характеристики Евстигнея вычеркиваются слова: «был белокурый, длинноносый, невзрачный малый, робкий и суетливый». В сцене избиения жены прибавляется психологическая подробность: Марфа, только что причитавшая «жалобным голосом», теперь «совсем другим голосом злобно проговорила: «Каторжник, разбойник! Погоди ж ты. Али на тебя суда нет?» Изменения коснулись также конца главы IV — описание ночлега Корнея у дочери.
На гранке нанесены машинописные исправления, сделанные автором в предыдущей рукописи, которая, очевидно, была доставлена И. И. Горбунову-Посадову уже после сдачи рассказа в набор.
Рассказ «Корней Васильев» появился в первом томе «Круга чтения», изд. «Посредник», М. 1906, стр. 234—250. Для второго издания «Круга чтения» рассказ автором не просматривался.
В настоящем издании текст «Корнея Васильева» печатается по авторской корректуре с исправлением ряда ошибок, внесенных в текст рассказа переписчиками.
Кроме того, при печатании рассказа в первом издании «Круга чтения» в главе I вкралась опечатка: вместо — «которого знал Корнюшкой» было напечатано: «которого звал Корнюшкой».
Выдержка, заимствованная из сочинения А. И. Архангельского «Кому служить?». Александр Иванович Архангельский (1857—1906) — единомышленник Толстого, служил ветеринарным фельдшером в Бронницком земстве, но оставил службу, как противоречащую его убеждениям, и занялся часовым ремеслом. Написал сочинение «Кому служить?», развивающее толстовские взгляды на государство. Толстой прочел сочинение Архангельского в рукописи, после чего писал автору 5 января 1897 г., что книга его «сделает много добра людям и подвинет дело божие» (т. 70, стр. 12). В Дневнике Толстой записал 5 января 1897 г.: «Вчера читал статью Архангельского Кому служить? и очень радовался» (т. 53, стр. 129).
В октябре 1904 г., подбирая материал для «Круга чтения», Толстой вновь перечитал сочинение Архангельского. Вечером 31 октября Толстой читал вслух некоторые места из «Кому служить?» и после чтения сказал:
«— У него много хорошего, искренно и горячо написано, язык прекрасный».255
Сочинение Архангельского впервые было напечатано на русском языке издательством «Возрождение» в Бургасе (Болгария). В 1920 г. «Кому служить?» было перепечатано в Москве в издании Общества истинной свободы в память Л. Н. Толстого и Трудовой общины-коммуны «Трезвая жизнь».
Выдержка, озаглавленная «Добро», заимствована из V главы сочинения Архангельского. (См. А. И. Архангельский (Бука), «Кому служить?» М. 1920, стр. 124—128.)
Переписанный рукой X. Н. Абрикосова и Е. В. Оболенской отрывок из сочинения Архангельского содержит 5 лл. 8°, исписанных с обеих сторон. Толстым в тексте Архангельского были произведены некоторые исправления и значительные сокращения. Помета Толстого на л. 1 «Добро», указывавшая название отдела, к которому относится выдержка, была принята его помощниками за данное им заглавие, под которым выдержка и была напечатана в «Круге чтения».
Во втором издании «Круга чтения» в данном отрывке были сделаны небольшие стилистические исправления.
УЛИЧНЫЙ ТОРГОВЕЦ
Перевод этого рассказа Анатоля Франса, сделанный В. М. Величкиной, был напечатан в № 4 журнала «Образование за 1903 г. (стр. 63—78). Фамилия переводчика в журнале не указана.
Толстой сделал в рассказе ряд сокращений. На первой же странице им было выпущено сравнение: жена сапожника, выбрав у Кренкебиля пучок порея, прижала его к груди, «как святые на картинах прижимают пальмовые ветки». Далее в рассказе было выпущено Толстым всего шестнадцать мест.
ИЗ ПИСЬМА
Письмо французского романиста Александра Дюма-сына (1824—1895) было включено Толстым в его статью «Неделание», написанную в 1893 году (см. т. 31). В «Круге чтения» письмо было помещено в сокращенном виде с стилистическими исправлениями Толстого.
Сказка Толстого, написанная в 1886 году (см. т. 25). В корректурах «Круга чтения» Толстой сделал в тексте сказки пять стилистических исправлений.
Отрывок взят из книги: «Избранные мысли Иосифа Мадзини», собрал Л. П. Никифоров, изд. «Посредника», М. 1905, стр. 20—21.
В наборной рукописи «Круга чтения» имеется машинописная копия этого отрывка, на которой рукою Толстого помечено: «№ 9. Восп[итание]». Последнее слово, обозначающее отдел «Круга чтения», к которому относится выдержка, в печатном тексте было дано как заглавие.
На обороте копии выдержки рукою Толстого помечено: «О воспитании Л. Т.»
ИЗ ПИСЬМА Л. Н. ТОЛСТОГО К П.И.Б.
Под названием «Из письма к П.И.Б.» в «Круге чтения» было дано с сокращениями письмо Толстого к П. И. Бирюкову от 5 мая 1901 г. (см. т. 73, стр. 62). В наборной рукописи «Круга чтения» имеется копия этого письма рукою H. Н. Ге-сына, в которой на лл. 6, 10, 15, 19, 23 и 24 Толстым сделан ряд исправлений и вставок. На л. 9 одно место снабжено Толстым карандашной пометой «пр[опустить]». На лл. 1 и 20 той же копии карандашом сделаны сокращения рукою И. И. Горбунова-Посадова.
В корректуре «Круга чтения» Толстой вычеркнул начало письма, имевшее личный характер обращения к П. И. Бирюкову, сделал несколько небольших исправлений и вставок в тексте и вычеркнул весь конец (от слов: «Я думаю, что надо так» следующие десять абзацев, см. т. 73, стр. 67—68).
СМЕРТЬ В ГОСПИТАЛЕ. Ф. М. ДОСТОЕВСКОГО
«Записки из Мертвого дома» Достоевского были высоко оценены Толстым сразу же по их появлении в печати. 22 февраля 1862 г. в письме к А. А. Толстой он настойчиво советовал ей прочесть произведение Достоевского, прибавляя: «Это нужно» (т. 60, стр. 419).
В статье «Несколько слов по поводу книги «Война и мир» (1868) «Записки из Мертвого дома» отнесены Толстым к числу классических произведений русской литературы, отличающихся своеобразием художественной формы (см. т. 16).
В 1880 году Толстой перечитывает «Записки из Мертвого дома» и пишет H. Н. Страхову 26 сентября, что он не знает «лучшей книги изо всей новой литературы, включая Пушкина». Произведение Достоевского — «хорошая, назидательная книга»; точка зрения автора удивительная — «искренняя, естественная и христианская» (т. 63, стр. 24).
В трактате «Что такое искусство?» (гл. 16) Толстой относит «Записки из Мертвого дома» к числу немногих произведении русской и мировой литературы, являющихся образцами «высшего, вытекающего из любви к богу и ближнему, религиозного искусства» (т. 30, стр. 160).
В третий раз перечитал Толстой «Записки из Мертвого дома» в 1899 году, работая над «Воскресением».256
Наконец, составляя «Круг чтения» в 1904 году, Толстой еще раз перечитал или по крайней мере просмотрел «Записки из Мертвого дома» и выбрал из них для «Круга чтения» два отрывка — «Смерть в госпитале» и «Орел».
Отрывок «Смерть в госпитале» (заглавие дано Толстым) взят из «Записок из Мертвого дома», ч. вторая, гл. I («Госпиталь»). В тексте отрывка Толстым было сделано пять сокращений.
1) В самом начале, после слов: «который лежал почти против меня» выпущено: «недалеко от Устьянцева и который умер, помнится, на четвертый день по прибытии моем в палату. Может быть, я и заговорил теперь о чахоточных, невольно повторяя те впечатления и те мысли, которые тогда же пришли мне в голову по поводу этой смерти»;
2) После слов: «были прекрасные глаза» выброшено: «и право не знаю, почему он мне так отчетливо вспоминается»;
3) После слов: «Фельдшер, молодой и добрый малый» исключено: «немного излишне занятый своею наружностью, довольно, впрочем, счастливою, явился скоро».
4) В том же предложении, после слов: «с каким-то особенно развязным видом» выпущено: «как будто нарочно выдуманным для этого случая».
5) В конце отрывка после слов: «и пошел прочь» исключено: «Помню, эти слова меня точно пронзили. И для чего он проговорил, и как пришли они ему в голову?».
Сокращения эти были произведены Толстым карандашом на копии отрывка, сделанной Н. Л. Оболенским и содержащей 3 лл. 4°, исписанных с обеих сторон. Копия была включена в наборную рукопись «Круга чтения».
А. И. АРХАНГЕЛЬСКОГО
Выдержка взята из V главы сочинения A. И Архангельского «Кому служить?» (см. А. И. Архангельский (Бука), «Кому служить?», М. 1920, стр. 95—100). Толстым был произведен в главе ряд сокращений и стилистических исправлений. Во втором издании «Круга чтения» в статье был сделан ряд новых сокращений и исправлений стилистического характера.
СУД НАД СОКРАТОМ И ЕГО ЗАЩИТА.
(ПО «АПОЛОГИИ» ПЛАТОНА.)
Свободное изложение, сделанное Толстым, нескольких страниц «Апологии» Сократа, написанной Платоном.
Сохранились следующие рукописи, относящиеся к данной статье:
1. Автограф. 4 лл., из которых 1 л. 4° и 3 лл. 8°, за исключением л. 1, все исписаны с обеих сторон. Начало: «Сократ был обвинен»; конец: «и потому друзьям». Заглавие: «Сократ». В тексте Толстым указаны страницы «Апологии» Платона, из которой переписчик должен был сделать выписки.
2. Копия предыдущей рукописи с выписками из «Апологии» Платона рукой М. Л. Оболенской, с исправлениями Толстого. 10 лл. 4°, исписанных, за исключением последнего, с обеих сторон. Пагинация красным карандашом: 1—10. Начало: «Его защита. Сократ обвинялся»; конец: «знает только бог». Исправления Толстого многочисленны. Дано новое заглавие: «Суд над Сократом». Текст значительно сокращен — некоторые страницы выпущены целиком.
3. Копия предыдущей рукописи рукой X. Н. Абрикосова, с исправлениями Толстого. 4 лл. 4о, исписанных, за исключением последнего, с обеих сторон. Начало: «Его защита. Обвинение, взведенное на Сократа»; конец: «в разговоре Федон». Исправления Толстого значительны по всему тексту. Написано новое окончание. К заглавию прибавлено: «Из апологии Платона».
4. Копия предыдущей рукописи рукой X. Н. Абрикосова с исправлениями Толстого. Экземпляр, с которого производился набор для «Круга чтения». 4 лл. 4°, исписанных, за исключением л. 1, с обеих сторон. Начало: «Обвинения, взведенные на Сократа»; конец: «в разговоре Федон». Исправления Толстого карандашом немногочисленны. На л. 1 рукой И. И. Горбунова-Посадова заглавие: «Недельное чтение. Суд над Сократом и его защита. (Из «Апологии» Платона).»
ДУШЕЧКА. А. П. ЧЕХОВА
В своей книге «Как живет и работает Л. Н. Толстой» П. А. Сергеенко рассказывает:
«Как-то пришел я к Толстым с новым рассказом Чехова «Душечка». За чаем заговорили о литературе. Я сказал о новом рассказе Чехова. Лев Николаевич спросил, читал ли я этот рассказ и как я его нахожу. Я сказал, что читал и нахожу «ничего себе». Впрочем, я пробежал мельком рассказ и, может быть, составил о нем неверное мнение. Узнав, что рассказ Чехова со мною, Лев Николаевич оживился и предложил читать вслух «Душечку». С первых же строк рассказа он начал делать одобрительные вставки: «Как хорошо! Какой превосходный язык!» и т. п. И, прочитавши с большим мастерством «Душечку», Лев Николаевич обратился ко мне с недоумением:
— Как же это вы сказали: «ничего себе»? Это просто перл. Как тонко схвачена и выведена вся природа женской любви! И какой язык! Никто из нас: ни Достоевский, ни Тургенев, ни Гончаров, ни я не могли бы так написать.
И Лев Николаевич начал с одушевлением цитировать некоторые места из «Душечки».
В это время пришли новые посетители к Толстым. Лев Николаевич поздоровался и сейчас же спросил:
— Читали «Душечку» Чехова? Послушайте, какая прелесть! Хотите?
И
