чтò они считают хорошим для этих людей, а не то, чтò эти люди считают сами для себя хорошим. А между тем на этом удивительном заблуждении основываются все устройства жизни: семейные, общественные, государственные и даже церковные. Одни люди заставляют других притворяться, что они делают охотно то, чтò им предписано, угрожая всякого рода насилием за прекращение этого притворства, и вполне уверены, что они делают нечто полезное и даже достойное восхваления от всех людей, даже и тех, кого они насилуют.
4.
Когда уничтожится в людях суеверие о том, что для их блага нужно насилие государства, уничтожатся и те производимые насилием бедствия, от которых теперь страдают люди.
5.
Люди сознают, что в их жизни что-то нехорошо и что что-то надо улучшить. Улучшать же человек может только то одно, чтò в его власти — самого себя. Но для того, чтобы улучшать самого себя, надо прежде всего признать, что я нехорош; а этого не хочется. И вот все внимание обращается не на то, чтò всегда в своей власти, — не на себя, а на те внешние условия, которые не в нашей власти и изменение которых так же мало может улучшить положение людей, как взбалтывание вина и переливание его в другой сосуд не может изменить его качества. И начинается, во-первых, праздная, а во-вторых, вредная, гордая (мы исправляем других людей) и злая (можно убить людей, мешающих общему благу), развращающая деятельность.
6.
Деятельность политическая не только не содействует освобождению людей от насилий правительств, но, напротив, делает людей все более и более неспособными к той единственной деятельности, которая может освободить их.
7.
Никогда не было ни одного серьезного шага в деле усовершенствования человеческого общества без того, чтобы главная причина этого усовершенствования не была бы вера. И потому всякое учение, не основанное на вере, всегда было и будет бессильно улучшить общественный строй. Ему, может быть, удастся создать прекрасные формы, но этим формам будет вечно недоставать той искры, которую Прометей похитил с неба.
Мадзини.
8.
Исправление существующего зла жизни не может начаться ни с чего другого, как только с обличения религиозной лжи и свободного установления религиозной истины в самом себе каждым отдельным человеком.
9.
Поучительно бы было сделать опрос всех так называемых образованных людей нашего мира и времени о том, как должна быть устроена жизнь людей. Ничто яснее того разногласия, которое выразилось бы в ответах, не показало бы нелепость мысли о возможности устроения одними людьми жизни других людей.
17 АПРЕЛЯ.
1.
Суеверие государства вредно тем, что выдает ложь за истину, но больше всего тем, что оно приучает добрых людей верить в то, что бывает нужно делать дела, противные совести, закону Бога: обирать бедных, казнить, воевать.
2.
Можно понять, почему цари, министры, богачи уверяют себя и других, что людям нельзя жить без государства: все их выгоды пропали бы без государства. Но для чего стоят за государство бедные, которым государство ничего не дает, а только мучает? Оттого, что им внушено суеверие государства.
3.
Предприниматели (капиталисты) обкрадывают народ, делаясь посредниками между рабочими и доставщиками орудий и средств труда; также обкрадывают купцы, становясь посредниками между потребителями и продавцами.
Тоже под предлогом посредничества между обиженными и обидчиками устанавливается грабеж государственный.
4.
Главная разница между представительным правлением и деспотическим не в том, чтобы при представительном правлении осуществлена была бòльшая справедливость, а только в том, что при нем люди не имеют права жаловаться на дурное управление.
5.
Люди в наше время так привыкли к тому, что из всех дел, которые делаются, есть такие, которые им запрещено делать, и, кроме того, есть такие дела, которые им велено делать, как бы это ни было трудно для них, и что если они будут делать то, чтò запрещено, и не будут делать то, чтò повелено, то кто-то за это накажет их, и им будет от этого худо, — люди так привыкли к этому, что и не спрашивают, кто те люди, которые запрещают и повелевают им, и кто будет их наказывать за неисполнение, и покорно исполняют все, чтò от них требуется.
Людям кажется, что требуют от них всего этого не люди, а какое-то особенное существо, которое они называют начальством, правительством, государством. А стоит им только спросить себя: кто такое это начальство, правительство, государство, чтобы понять, что это просто люди, такие же, как и все, и что приводить в исполнение все их предписания будет не кто иной, а только тот самый разряд людей, над которым и производятся эти насилия.
6.
Представьте себе стаю голубей на ржаном поле. Представьте себе, что 99 из них вместо того, чтобы клевать то, чтò они хотят, и пользоваться только необходимым, собирают, чтò они могут добыть, в большую кучу и, не оставляя для себя ничего, кроме мякины, сохраняют эту кучу для некоторых самых слабых и худых из стаи голубей. Вообразите себе, как они, сидя кругом, смотрят, как эти несколько голубей, наевшись, бросают и тратят добро, и как бросаются и разрывают на куски более смелого и голодного голубя, чем другие, за то только, что он тронул одно зернышко из кучи.
Если бы вы видели все это, вы увидали бы только то, чтò установлено и постоянно делается между людьми, живущими в государстве.
Палей.
7.
Если бы только одна тысячная тех усилий людей, которые употребляются на устройство всех государственных учреждений: полиции, войска, тюрем, приютов для детей, богаделен для стариков, воспитательных домов, сумасшедших домов, больниц, страховых обществ, учреждений для малолетних преступников и всех обязательных и устраиваемых на насильственно собираемые средства образовательных учреждений, имеющих целью скрыть зло и только увеличивающих его, — была бы употреблена на противодействие тому, для скрывания чего служат все эти учреждения, зло, исправление которого имеют целью эти учреждения, быстро уничтожилось бы.
8.
Если низшие, самые многочисленные классы людей сами себя угнетают, мучают, совершая при этом поступки, противные своей совести, то причиной этого не может быть ничто, кроме постоянно поддерживаемого обмана. Ведь бедных и рабочих без сравнения больше, чем нерабочих и богатых, и потому насилие, совершаемое над рабочими, не может быть совершаемо самими людьми правящих классов. Для того, чтобы совершать насилие над рабочими, нужно, чтобы его совершали сами рабочие. Для того же, чтобы сами рабочие совершали над собою насилие, нельзя этим рабочим обещать выгоды, приобретенные насилием, как это сделано для правящих классов, потому что рабочим придется у самих себя отнимать то, чтò они имеют, и потому нужно постоянно и напряженно обманывать рабочих, — то самое, что и делает государство.
9.
Людям мирским всегда кажется, что вся деятельность христиан, освободившихся от власти государственной и обличавших ее, была праздная, бесполезная деятельность, что обличавшие власть христиане гибли, а мир продолжал итти своим путем, независимо от этой деятельности христиан, что усилия христиан были сами по себе, а усилия мира, улучшающего свои формы жизни, были сами по себе, что между теми и другими не было и нет никакой связи. Но это неправда. Несмотря на старательное скрывание правительствами всех таких случаев и на удивительное непонимание прессой значения этих событий и потому необращение на них внимания, мне известны за последнее время сотни таких случаев не только в России, но и в Европе, где те же условия жизни должны вызвать те же явления. И все случаи эти отказов от присяги, от военной службы, от участия в суде, от уплаты податей, вообще от участия в насильническом правительстве, как ни редки они в сравнении с количеством людей, исполняющих требования правительств, не только не проходят бесследно, но чреваты огромными последствиями, и правительства чувствуют это и дрожат перед ними.
10.
Нельзя допустить, чтобы человек, истинный христианин, был членом общества, имеющего армию, флот и военные учреждения.
Неужели он может согласиться на то, чтобы признаваемый им глава правительства командовал армией и флотом и водил братьев его убивать братьев же иноплеменников?
Не может христианин признавать такого сановника и участвовать в его выборе, не может, присягая именем Бога, обязываться делать дела убийства и насилия.
Как безобразно, нелогично оказывается возражение в пользу участия в делах мира сего и как бессмысленно оказывается по поверке то, чтò с первого взгляда казалось последним словом здравого смысла!
Конгресс уполномочивает объявить войну.
Мои представители уполномочивают делать это злодеяние от моего имени и по своему произволу. Они имеют власть обратить целую нацию в безбожных убийц и разбойников, они имеют власть объявлять справедливыми и правыми все эти ужасы, они имеют право дозволять совершение всех преступлений, и все это на основании моего уполномочия.
При таких условиях христианин никогда не примет никакой должности. Никогда не захочет быть ни избирателем, ни избираемым и никогда не присоединится ни к церкви, ни к государству, пока они будут поддерживать такие верования, пока и церковь и государство не перестанут распинать Христа.
Баллу.
18 АПРЕЛЯ.
1.
То, что в какой-нибудь книге сказано, что она от Бога, не значит еще, что она точно от Бога; но то, что наш разум от Бога, это мы наверно знаем. И потому надо не книгами поверять наш разум, а разумом поверять книги.
По Лихтенбергу.
2.
Когда у Христа спросили, в чем закон, он раз сказал: люби Бога и ближнего; в другой раз сказал: как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними. В этом весь закон. То же самое сказал и Будда и Конфуций. А спроси теперь у законников, в чем закон? Они не могут ответить коротко, а скажут, что этому надо долго учиться.
3.
Церковная вера доказывает свою истину чудесами, а справедливость чудес доказывается тем, что церковь признает их.
4.
«Воспитывая детей, надо помнить, что мы воспитываем детей не для жизни в теперешнем, а в будущем состоянии человеческого рода, т. е. для жизни в иных, лучших условиях. Помнить это особенно важно. Обыкновенно же родители воспитывают своих детей только так, чтобы они годились для настоящего мира. Следует же воспитывать детей для будущего лучшего устройства мира, а таким образом улучшать будущее устройство мира».
Так пишет Кант. Ошибка эта в воспитании особенно заметна, когда мы учим детей тому закону Божию, который мог казаться истинным только людям, жившим за 1000 лет до нас.
5.
Молиться значит вызывать в себе высший живущий во всех людях божественный разум. Делать это можно только в уединении. И потому всякая молитва общественная — только подобие молитвы.
6.
Всякий внешний религиозный обряд враждебен религии. Обряды не могут вызвать религиозное настроение. Обряд вызывает только подобие его, заставляя человека думать, что он владеет тем, чего у него нет.
7.
Как ни странно это кажется, церкви, как церкви, всегда были и не могут не быть учреждениями не только чуждыми, но
