приближает к Богу.
3.
Чтò лучше: нести покорно посланное испытание, стараться на пользу себе, своей душе обратить его; или придумывать виновника этих страданий и осуждать его? А как часто люди, избирая последнее, лишают себя благодетельности страдания и до невыносимости усиливают его.
4.
«Дряхлость, впадение в детство есть уничтожение сознания и жизни человека», говорят люди.
Я представляю себе, по преданию, Иоанна Богослова, впавшего от старости в детство. Он, по преданию, говорил только: «Братья, любите друг друга!»
Чуть двигающийся столетний старичок, с слезящимися глазами, шамкает только одни и одни три слова: «Любите друг друга!» В таком человеке существование животное чуть брезжится, — оно всё съедено новым отношением к миру, новым живым существом, не умещающимся уже в существовании плотского человека.
Для человека, понимающего жизнь в том, в чем она действительно есть, говорить об умалении своей жизни при болезнях и старости и сокрушаться об этом — всё равно, что человеку, подходящему к свету, сокрушаться об уменьшении своей тени по мере приближения к свету.
5.
Растут люди только испытаниями. Хорошо знать это и так принимать выпадающие на нашу долю горести, облегчать свой крест тем, чтобы охотно подставлять под него спину.
6.
Жалки страдания животных, детей и людей, не покоряющихся страданию. Разумный же человек всегда может уменьшить, если не совсем уничтожить, силу страдания мыслью о том, что страдание необходимо, что нет ни одной радости, которая не приготовлена бы была страданием. Отдых, радость после труда, сознание здоровья после болезни, вкус еды после голода. За всяким страданием неизбежно следует удовольствие. Так, за предсмертными страданиями следует радость успокоения смерти. Мы жалуемся на страдания только тогда, когда мы не видим ожидающего нас блага.
7.
Мы тяготимся болезнью, а болезнь есть необходимое, благое условие жизни. Только она одна (пожалуй, не одна, но одна из главных и всем общих условий) готовит нас к смерти, т.-е. к переходу в другую жизнь. Потому-то она и послана всем и детям, и взрослым, и старикам, потому что все во всех возрастах болеют перед смертью.
То, что мы тяготимся болезнями, показывает только то, что мы живем не так, как должно, — этой временной и вместе вечной жизнью, а живем только одной временной жизнью. Болезнь есть приготовление к переходу, и потому роптать на болезнь всё равно, что земледельцу роптать на дожди.
8.
Человек никогда не бывает ближе к Богу, как когда он бывает в беде. Пользуйся этим, чтобы не потерять этого случая сближения с тем, чтò одно дает неизменное благо.
27 ИЮНЯ.
1.
Не беспокойся о завтрашнем, потому что нет завтра. Есть только нынче; живи для него, и если твое нынче хорошо, то оно добро навсегда.
2.
Пользуйся сейчас своим сосудом (своим телом), завтра он может разбиться.
3.
Главный вопрос жизни нашей только в том, то ли мы делаем в этот короткий, данный нам срок жизни, чего хочет от нас Тот, Кто послал нас в жизнь. То ли мы делаем?
4.
Жить в настоящем потому важно, что только в настоящем можно делать усилие. В усилии же — всё дело истинной жизни.
5.
Говорят: человек не свободен, потому что всё, чтò он делает, имеет свою предшествующую во времени причину. Но человек действует всегда только в настоящем, а настоящее вне времени, оно — только точка соприкосновения прошедшего и будущего. И потому в момент настоящего человек всегда свободен.
6.
Мы гораздо яснее сознаем, что наша воля свободна, чем то, что всё совершающееся должно иметь свою причину. Разве нельзя было бы обратить этот аргумент и сказать: наши понятия о причине и следствии должны быть очень неправильны, так как наша воля не могла бы быть свободна, если бы они были справедливы.
Лихтенберг.
7.
Времени и пространства нет: и то и другое необходимо нам только для того, чтобы мы могли понимать предметы. И потому очень ошибочно думать, что рассуждения о звездах, свет которых еще не дошел до нас, и о состоянии солнца за миллионы лет и т. п. суть рассуждения очень важные. В таких рассуждениях нет ничего не только важного, но нет ничего реального. Реальны только наши чувства и мысли.
8.
Время есть способность человека представлять себе много предметов в одном и том же пространстве, чтò возможно только через последовательность; пространство же есть способность человека представлять себе много предметов в одно и то же время, чтò возможно только при рядом стоянии вещей.
Время и пространство можно определить как способности людей. Но как свойства вещей, они не имеют смысла. Будет совершенно разумно, если я буду говорить, что я имею свойство видеть всё, чтò я вижу, в пространстве и во времени; но будет совершенно неразумно, если я буду говорить, что вещи, весь мир, действительно существуют в пространстве и времени, и потому буду задаваться вопросами о том, как произошли вещи, — весь мир, — прежде, и еще прежде, и так без конца, и другим вопросом, какие и где есть вещи, — весь мир, — за этим, и еще за этим, и так без конца.
А между тем это-то самое нелепое предположение, что вещи, — мир, — действительно существуют во времени и пространстве, и делают люди так называемой положительной науки.
9.
Побороть дурные привычки можно только сегодня, а не завтра.
10.
В настоящем только проявляется свободная божественная сила жизни, и потому деятельность настоящего должна иметь свойства божественного, т.-е. должна быть разумна и добра.
28 ИЮНЯ.
1.
Если признаешь жизнь не в теле, а в духе, то нет смерти, есть только освобождение от тела.
2.
Причина, почему представление о смерти не оказывает того действия, какое оно могло бы оказать, заключается в том, что мы по своей природе, в качестве деятельных существ, по-настоящему совсем не должны думать о ней.
Кант.
3.
Сознание Всего, заключенное в пределы тела отдельного человека, стремится расширить свои пределы. В этом первая половина жизни людей. Человек в первой половине своей жизни всё больше и больше любит предметы, людей, т.-е., выходя из своих пределов, переносит свое сознание в другое существо. Но как бы много он ни любил, он не может уйти из своих пределов и только перед смертью видит возможность разрушения их. Совершается нечто похожее на развитие бабочки из гусеницы. Мы здесь гусеницы: сначала родимся, потом засыпаем в куколку. Бабочкой же мы сознаем себя в другой жизни.
4.
Говорят: «То только настоящее бессмертие, при котором удержится моя личность». Да личность моя и есть то, чтò меня мучает, чтò мне более всего отвратительно в этом мире.
5.
Разве мы не воскресли уже однажды из того состояния, в котором мы о настоящем знали меньше, чем в настоящем знаем о будущем. Как наше предшествующее состояние относится к теперешнему, так теперешнее относится к будущему.
Лихтенберг.
6.
Когда люди умирают, куда они уходят? А туда, наверное, откуда приходят те люди, которые рождаются. Приходят люди от Бога, от Отца нашей жизни; от Него всякая жизнь и была, и есть, и будет. И уходят люди к Нему же. Так что в смерти человек только возвращается к Тому, от Кого исшел.
Человек выходит из дома, и работает, и отдыхает, и ест, и веселится, и опять работает и, когда устанет, возвращается домой.
Так же и в жизни: человек выходит от Бога, трудится, страдает, утешается, радуется, отдыхает и, когда намучается, приходит домой — туда, откуда вышел.
7.
Человек видит, как на свете и растения и животные зарождаются, растут, крепнут, плодятся, а потом слабеют, портятся, стареются и умирают.
То же самое видит человек и над своим телом и, глядя на других людей, когда они умирают, знает и про свое тело, что оно состарится, испортится и умрет, как и всё, чтò родится и живет на свете.
Но кроме того, чтò он видит на других существах и на людях, каждый человек знает в себе еще то, чтò не портится и не стареется, а напротив, чтò больше живет, то лучшеет и крепнет: знает каждый человек в себе свою душу.
Что будет с душой, когда мы помрем, никто не может знать. Одно мы верно знаем, это — то, чтò портится, преет и гниет только то, чтò телесно, а душа нетелесна, и потому с ней и не может быть того, чтò с телом. И потому страшна смерть только тому, кто живет только телом.
Для того же, кто живет душою, нет смерти.
8.
Ребенок плачет, рождаясь. Умирающий печалится, умирая. И тому и другому надо радоваться: самая важная минута рождения для обоих. Только для ребенка уже после перехода по сю сторону, для умирающего — перед переходом на ту сторону.
29 ИЮНЯ.
1.
Куда мы идем после смерти? Туда, откуда пришли. Там, откуда мы пришли, не было того, чтò мы называем своим я. От этого мы и не помним того, где мы были, долго ли мы там были и чтò там было. Если мы после смерти придем туда, откуда вышли, то и после смерти не будет того, чтò мы называем своим я.
От этого мы никак не можем понять, какая будет наша жизнь после смерти. Одно можно наверное сказать, что как нам не было дурно до рождения, так не должно быть дурно и после смерти.
2.
Мы сознаем в душе нечто такое, чтò не подлежит смерти. Отдели только в своей мысли то, чтò нетелесно, и ты поймешь, чтò в тебе не умирает.
3.
Самые лучшие люди — дети, свежие оттуда, и старики, готовые туда.
4.
Как мне бояться смерти, когда я уже умирал каждый день, каждый час, и после каждого дня и часа находил лучшую жизнь. Ангелус Силезиус.
5.
Смерть неизбежна для всего рожденного так же, как и рождение неизбежно для всего смертного. Поэтому не должно сетовать на то, чтò неизбежно. Прежнее состояние существ неизвестно, среднее состояние очевидно, будущее состояние не может быть познано, о чем же заботиться и беспокоиться? Некоторые люди смотрят на душу как на чудо, а другие говорят и слушают про нее с удивлением, но никто ничего не знает про нее.
Дверь неба открыта для тебя ровно настолько, насколько тебе нужно. Освободись от забот и тревог и направь свою душу на духовное. Пусть твои поступки будут руководимы тобою, а не событиями. Не будь из тех, цель поступков которых — награда. Будь внимателен, совершай свой долг, оставь мысль о последствиях, так чтобы тебе было всё равно, кончится ли дело приятно или неприятно для тебя.
6.
Сократ говорил, что если смерть есть такое же состояние, как то, в котором мы бываем, когда спим, теряя всякое сознание жизни, то мы все знаем, что в этом состоянии нет ничего страшного. Если же смерть есть переход к лучшей жизни, как думают многие, то смерть не зло, а благо.
7.
