всей жизни заботятся только о том, чтобы добыть как можно больше славы, богатства; а воспитывайте их так, чтобы они выше всего считали любовь и в жизни своей заботились бы о том, чтобы приучить себя к любви ко всем людям».
Ми-Ти не послушали. Ученик Конфуция Мендзе спорил с Ми-Ти и говорил, что нельзя жить одной любовью. И китайцы послушали Мендзе. Прошло 500 лет после этого, и Христос учил людей тому же, чему учил Ми-Ти, но еще лучше, сильнее и понятнее, чем Ми-Ти. И теперь, хотя никто и не спорит против учения любви, всё-таки еще не исполняют этого учения. Но придет время — и оно подходит, когда не миновать людям исполнить это учение. Не миновать людям исполнить это учение потому, что от того, что люди не исполняют его, они всё больше и больше страдают, а главное, потому, что учение это вложено в сердца всех людей и одно дает благо всем людям.
6.
Без любви человек в мире заброшен один среди чужих и врагов. Любовь соединяет его со всеми существами мира настоящего, прошедшего и будущего, соединяет его с Богом.
7.
Никто не может быть добрым и праведным, если он не желает своему брату того, чего желал бы себе.
Магомет.
8.
Трудно приучиться жалеть людей в том, в чем они истинно жалки, — в потере их нравственности, чистоты разума, добрых привычек, и не жалеть их в том, в чем они сами о себе жалеют, — в потере имущества, семьи, красоты, здоровья, людской славы. А в этом сострадании к людям заблудшим истинная любовь.
9.
Освобождает дух, заключенный в теле, только любовь.
10.
Люди говорят: «Я не понимаю, чтò такое значит любить Бога». Но кто же понимает, чтò такое значит любить чтò бы и кого бы то ни было? Понимает это только тот, кто любит.
Если человек не знает, чтò такое значит любить искусство, науку, как объяснить ему это, если он не знает, чтò такое искусство, наука?
Как же объяснить человеку, чтò значит любить Бога, когда он не только не знает того, чтò такое Бог, но гордится тем, что не знает этого?
11.
Закон нравственный — «любить ближнего, как самого себя», как сказано в Евангелии, не прейдет, пока не будет исполнен. Это закон такой же неизбежный, как закон тяготения, закон химических соединений и как все другие физические законы.
Можно предположить, что и законы физические когда-то колебались, были не общи всем явлениям природы, вырабатывались, но, наконец, стали необходимостью. То же и с нравственным законом: он нами вырабатывается.
12.
Любить человека, любящего нас, приятного нам, можно человеческой любовью; но только врага можно любить божескою. Любя человеческой любовью, можно от любви перейти к ненависти; но божеская любовь не может измениться. Ничто, даже смерть не может разрушить ее. Она есть сущность души.
13.
Нельзя знать, на пользу или на вред то, чтò делается с человеком. Только про одно дело можно всегда знать, что оно всегда на пользу.
Какое же это дело?
Любовь к людям. Любовь всегда наверное прибавляет человеку счастья в жизни.
14.
Делай добро, не разбирая кому. Кому бы ты его ни делал, оно наверное не пропадет и вернется к тебе невидимой радостью в душе твоей.
15.
Деятельность людей, не понимающих истинной жизни, всегда направлена на борьбу за существование, на приобретение наслаждений, на избавление себя от страданий и на удаление от себя неизбежной смерти.
Но желание наслаждений усиливает напряженность борьбы, усиливает чувствительность к страданиям и приближает смерть. С целью скрыть от себя приближение смерти, такие люди знают только одно средство: всё больше увеличивать наслаждения. Но наслаждениям есть граница, дальше которой они переходят в страдания и страх всё более и более приближающейся смерти.
Для людей, не понимающих жизни, главная причина этих страданий кроется в том, что они считают наслаждением то, что не может быть равномерно распределено между всеми людьми и должно быть отнимаемо у других силой. Отнимание же от других силой того, чтò им нужно, уничтожает возможность того благоволения ко всем, того состояния любви, которое одно дает истинное благо людям.
И потому, чем напряженнее деятельность, направленная на достижение таких удовольствий, тем невозможнее становится единственное благо, доступное человеку, — любовь.
16.
Одни говорят: войди в самого себя, и ты найдешь покой. В этом еще не вся правда.
Другие, напротив, говорят: выйди из самого себя, постарайся забыться и найти счастье в развлечениях. И это несправедливо, хотя бы только потому, что этим путем нельзя избавиться, например, от болезней.
Покой и счастье — ни внутри нас, ни вне нас, они — в Боге, который и внутри и вне нас.
Люби Бога и в Боге и в ближнем, и ты найдешь то, чего ищешь.
17.
Бог хотел, чтобы мы были счастливы, и для того вложил в нас потребность счастья; но Он хотел, чтобы мы все вместе были счастливы, а не отдельные люди. Оттого и несчастливы те люди, которые стремятся не к общему, а к отдельному счастью. Счастливы все люди могут быть только тогда, когда они будут все любить друг друга.
18.
Когда человек ищет блага во всем, кроме любви, он всё равно, как во мраке ищет путь. Когда же он познал, что благо и его и всего существующего — в любви, так солнце истины взошло для него, и он видит свой путь и не может уже хвататься за то, чтò не дает ему блага.
19.
Тот, кто делает добро другому, делает также добро самому себе, — не в смысле последствий, но самым актом делания добра, так как сознание сделанного добра является высшей наградой для человека.
20.
Существа уничтожают друг друга, но в то же время существа любят и помогают друг другу. Жизнь поддерживается не страстью разрушения, а чувством взаимности, которое на языке нашего сердца называется любовью.
Насколько я могу видеть развитие жизни мира, я вижу в нем проявление только этого принципа взаимной помощи. Вся история есть не что иное, как всё более и более ясное обнаружение этого единственного принципа взаимного согласия всех существ.
7 НОЯБРЯ.
1.
Никогда не робей перед грехом, не говори себе: я не могу не грешить, я привык, я слаб. Пока жив, всегда можешь бороться с грехом и всегда можешь побороть его, не нынче, так завтра, не завтра, так послезавтра, не послезавтра, так уж наверное перед смертью. Если же вперед отказываешься от борьбы, то отказываешься от самого главного дела жизни.
2.
Кто согрешит первый раз, тот всегда чувствует свою виноватость; тот же, кто много раз повторяет тот же грех, тот смотрит на грех уже как на дозволенное.
3.
Грехи телесные ослабевают с годами, но не ослабевают, а напротив, усиливаются с годами соблазны гордости, славы людской, корысти, злости, мстительности; и еще больше усиливаются суеверия устройства чужой жизни, государства, выделения своего народа, ложного закона Бога, ложной науки.
4.
Людям, чтобы делать свои дела, надо считать эти дела полезными и справедливыми. Если же дела эти бесполезны и несправедливы, то люди, чувствуя бесполезность и несправедливость своих дел, нарочно устраивают себе суетливую жизнь, при которой они уже не слышат голоса, обличающего их.
5.
Я желал бы побудить людей искать истину и освобождаться от своих страстей, мешающих им итти туда, где они могут найти истину. Я знаю, как страсти и похоти затемняют разумение, и желал бы, чтобы человек возненавидел в себе эти животные свойства, которые ослепляют его, когда он выбирает свой путь, и останавливают его, когда он уже идет по этому пути.
6.
В молодости люди, не зная истинной цели жизни — единения любовью, ставят себе удовлетворение похотей тела главной целью жизни. Хорошо бы было, если бы это заблуждение оставалось только заблуждением ума; но дело в том, что удовлетворение похотей тела загрязняет душу, так что человек, загрязнивший похотливой жизнью свою душу, уже теряет способность находить свое благо в любви. Это подобно тому, чтò бы сделал человек, который, для того, чтобы добыть чистую воду для питья, загрязнил бы, опоганил тот сосуд, которым ему придется черпать эту воду.
7.
Грехи, соблазны и суеверия всегда были, есть и будут, пока будет жизнь человеческая. Жизнь есть только постепенное освобождение от грехов, соблазнов и суеверий и приближение к совершенству. Если бы не было их, человек достиг бы полного совершенства, и не было бы жизни.
8.
С тех пор, как есть люди, разумные существа, они различали добро от зла и пользовались тем, чтò до них в этом различении сделали люди, — боролись со злом, искали истинный, наилучший путь, и медленно, но неотступно, подвигались на этом пути. И всегда, заграждая этот путь, становились перед людьми различные соблазны и суеверия, имеющие целью показать им, что этого не нужно делать, а нужно жить, как живется.
8 НОЯБРЯ.
1.
Если люди женятся, когда могут не жениться, то они делают то же, чтò делал бы человек, если бы падал, не споткнувшись. Если споткнулся и упал, то чтò же делать, а если не споткнулся, то зачем же нарочно падать? Если можешь без греха прожить целомудренно, то лучше не жениться.
2.
И приступили ко Христу фарисеи и, искушая его, говорили ему: по всякой ли причине позволительно человеку разводиться с женою своею?
Он сказал им в ответ: не читали ли вы, что сотворивший в начале мужчину и женщину сотворил их?
И сказал: посему оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью. Так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, чтò Бог сочетал, того, человек да не разлучает.
Мат., гл. 19, ст. 3—6.
Всякий разводящийся с женою своей и женящийся на другой прелюбодействует, и всякий женящийся на разведенной с мужем прелюбодействует.
Луки, гл. 16, ст. 18.
3.
Самые захватывающие нас желания — это желания похотливые, такие желания, которые никогда не удовлетворяются и чем больше удовлетворяются, тем больше разрастаются.
4.
Хороша жизнь семейная мужа и жены, когда они, любя друг друга, воспитывают детей, но еще лучше жизнь и мужчины и женщины, если они прожили жизнь целомудренно, служа Богу и людям.
5.
Главное средство борьбы с похотью — это сознание человеком своей духовности. Стоит человеку вспомнить, кто он, для того, чтобы сладострастие представилось ему тем, чтò оно и есть: унизительным, животным свойством.
6.
Не даром бывает человеку стыдно, когда дело идет о половом чувстве. Береги этот стыд. Это в душе твоей голос Бога.
7.
Один из вернейших признаков серьезности отношения к нравственным вопросам — это строгость к себе в половом вопросе.
8.
Многие молодые люди пришли бы в ужас от мысли, что они могут жениться на девушке, которая один единственный раз принадлежала другому, и считают в то же время вполне естественным то, что невеста не должна предъявлять тех же
