любви к врагам, — заповедь, без которой всё учение становится пустыми словами.
От этого и не от чего другого происходит то удивительное явление, что такие христианские учители проповедуют 1 900 лет христианство, и мир продолжает жить языческой жизнью.
16 НОЯБРЯ.
1.
Ничто так не мешает улучшению людей, как забота об устройстве жизни других людей, об исправлении, улучшении чужих жизней.
2.
Всякий по себе знает, как трудно изменить свою жизнь и стать таким, каким хотел бы быть. Когда же дело идет о других, то кажется, что стоит только приказать и припугнуть, и другие сделаются такими, какими мы хотим, чтобы они были.
3.
Люди очень часто живут дурно только оттого, что они заботятся о том, как устроить жизнь других людей, а не свою собственную. Им кажется, что своя жизнь только одна, и потому устройство ее не так важно, как устройство многих, всех жизней. Но забывают при этом то, что в устройстве своей жизни они властны, а устраивать чужую жизнь они не могут.
4.
От суеверия о том, что один человек может заставить других людей жить по своей воле, люди освобождаются так же, как и от всякого суеверия, только истинной верой. Как только человек поймет, что всё дело жизни и его и всех людей в том, чтобы самому становиться лучше, так такой человек заботится уже только о том, чтò в его власти — об устройстве своей внутренней жизни, а не других людей.
5.
Когда человек придумывает себе много обязанностей по устройству жизни других людей, он невольно пренебрегает обязанностями к себе, к своей душе, а они только важны.
6.
Стоит человеку отвернуться от разрешения внешних вопросов и поставить себе единый, истинно свойственный человеку внутренний вопрос: как ему лучше прожить свою жизнь? чтобы все внешние вопросы получили наилучшее разрешение.
7.
Главный вред суеверия устроительства жизни других людей в том, что как только человек допустил возможность понять и узнать, в чем добро многих людей, и того, что он может содействовать этому добру, так нет пределов того зла, которое может быть совершено человеком во имя такого предположения. На таком предположении основывались в прежние времена пытки, инквизиции, рабство, в наше время — суды, тюрьмы, земельная собственность, казни, войны, от которых гибнут миллионы.
Для того, чтобы не впадать в это суеверие, человек должен понимать и помнить, что он так же не властен и не призван устраивать жизнь других, как и другие не властны и не призваны устраивать его жизнь, что он и все люди призваны только к одному — к своему внутреннему совершенствованию, в этом одном всегда властны и этим одним могут воздействовать на жизнь других людей.
8.
Никакое общественное устройство не исправит зла, пока люди останутся таковы, каковы они есть.
9.
Как только устраиваешь жизнь других насилием, непременно устраиваешь ее для своей выгоды.
10.
Чем меньше человек доволен собою и своей внутренней жизнью, тем больше он проявляет себя во внешней общественной жизни.
17 НОЯБРЯ.
1.
Есть два рода обязанностей: одни от людей, другие от Бога. Человеческие обязанности — такие, как обязанности царя, губернатора, старосты, солдата и др. — бывают только на время; обязанности же от Бога — на всю жизнь от рождения и до смерти. От человеческих можно отказаться, от Божьих — никогда.
2.
Живут одни люди, кормятся, работают, женятся, воспитывают детей, и к этим людям приходят другие и говорят им, чтобы они отдавали им часть своего имущества, шли бы в солдаты и вообще во всем слушались бы их. И первые люди, несмотря на то, что их гораздо больше, чем вторых, не только терпят это, но сами помогают этому. Как это могло случиться? Случилось это от того, что люди верят в то, что есть такое устройство, без которого никак нельзя жить, и что люди, которые заведуют этим устройством (устройство это называется государством), могут устанавливать такие законы, которых надо слушаться больше, чем закона Божеского.
3.
Сильные мира кажутся великими только людям, которые стоят перед ними на коленях. Только встань люди с колен на ноги, и они увидят, что казавшиеся им такими великими люди — такие же, как и они.
4.
Говорят, что государственное устройство справедливо потому, что оно установлено большинством голосов. Но это, во-первых, неверно: государственное устройство установлено не большинством голосов, а силой. А если бы даже оно и было поддерживаемо большинством голосов, то и это не делало бы его справедливым.
Не только один человек не имеет права распоряжаться многими, но и многие не имеют права распоряжаться одним.
5.
Знай, что когда люди особенно выхваливают и возвеличивают какое-нибудь дело, — дело это дурное.
То, чтò само собой хорошо и нужно людям, то им не нужно восхвалять. Но как скоро дело само по себе дурно, а люди хотят делать его, то они особенно восхваляют и возвеличивают его. Так это бывает со всеми государственными должностями.
6.
Государство создает преступников быстрее, чем их наказывает. Наши тюрьмы набиты преступниками, которых развратило государство своими несправедливыми законами, гнетущими монополиями и всеми своими учреждениями. Мы сначала издаем множество законов, порождающих преступления, потом издаем кучу законов для того, чтобы наказывать людей за эти преступления.
Тукер.
7.
Всякий истинный христианин, при предъявлении к нему требования государства, противного его сознанию, может и должен сказать: я не могу доказывать ни необходимости, ни вреда государства; знаю только одно то, что, во-первых, мне не нужно государство, а во-вторых, что я не могу совершать все те дела, которые нужны для существования государства.
8.
Главное зло государственного устройства не в уничтожении жизней, а в уничтожении любви и возбуждении разъединения между людьми.
9.
Если бы путешественник увидал на каком-нибудь отдаленном острове людей, дома которых были бы обставлены заряженными орудиями, и вокруг этих домов ходили бы днем и ночью часовые, он не мог бы не подумать, что на острове живут одни разбойники. Разве не то же с европейскими государствами?
Как же мало влияния имеет на людей религия, или как мы еще далеки от истинной религии.
Лихтенберг.
10.
Признавая ложные и насильнические законы и подчиняясь им, нельзя не только установить правду, но и уменьшить неправду.
18 НОЯБРЯ.
1.
Христианское учение так ясно, что младенцы понимают его в его настоящем смысле. Не понимают его только те, кто не хотят жить по-христиански.
Для того, чтобы понимать истинное христианство, надо прежде всего отказаться от ложного.
2.
Не называйтесь учителями, ибо один у вас учитель — Христос, все же братья. И отцом себе не называйте никого на земле, ибо один у вас Отец, который на небесах. И не называйтесь наставниками, ибо один у вас наставник — Христос. (Мат., гл. 23, ст. 8—10.)
Так учил Христос. А учил он так потому, что знал, что как в его время были люди, учившие людей ложному закону Бога, так и впредь будут такие люди. Он знал это и учил тому, что не надо слушать их, что все учения их и ненужны и вредны, потому что затемняют то простое и ясное учение, которое открыто всем людям и заложено в сердце каждого человека.
Учение это в том, чтобы любить Бога, как высшее добро и истину, и ближнего, как самого себя, и делать другим, чтò хочешь, чтобы тебе делали.
3.
Нельзя ни взвесить, ни измерить того вреда, который производила и производит ложная вера.
Вера есть установление отношения человека к Богу, к миру и вытекающее из этого отношения определение своего назначения. Какова же должна быть жизнь человека, если это отношение и вытекающее из него определение назначения ложны.
4.
Просить Бога о вещественном: о дожде, о выздоровлении, о избавлении от врагов и т. п. нельзя уже потому, что в то же самое время другие люди могут просить о противоположном, главное же, нельзя потому, что в вещественном мире нам дано всё, чтò нам нужно. Молитва может быть о том, чтобы Бог помог нам жить духовной жизнью, такой жизнью, при которой всё, чтò случается с нами, всё нам на благо. Просительная же молитва о телесном и внешнем есть признак того, что люди не понимают христианского учения.
5.
Всё больше и больше теряет всякое подобие христианского исповедания то церковное учение, которое, соединяясь с государством, насильно внушается поколениям за поколениями, и всё менее и менее становится похоже на христианскую жизнь людей, исповедующих это учение, и всё яснее и яснее, благодаря путям сообщения, распространению образования и Евангелий, начинают, с помощью друг друга, понимать люди тот обман, в котором они держатся обманщиками, и та истина, которая становится светлее и светлее, зовет к себе людей, соединяя их в единое всемирное христианское братство.
6.
С первых же времен апостолы и первые христиане до такой степени не понимают сущности учения Христа, что учат принимающих христианство, главное, верить в воскресенье Христа, в чудесное действие крещения, в сошествие Святого Духа и т. п., но ничего или очень мало говорят о нравственном учении Христа, как это видно по всем речам апостолов, записанным в Деяниях.
Вера в чудеса, подтверждающая, по их мнению, истинность исповедания, была главное, вера же в самое учение Христа была дело второстепенное, часто и вовсе забытое или непонимаемое, как, например, это видно в Деяниях же из казни Анании во имя Христа, учителя любви, прощения.
7.
Покаяние человека, который истязует себя вместо того, чтобы, воспользовавшись своим настроением, поскорее изменить к лучшему свой образ жизни, это — даром потраченный труд и, кроме того, влечет за собою еще то дурное последствие, что человек считает, что он одним этим (т.-е. раскаянием) погасил список своих долгов; таким путем он избавляет себя от стремления к самоусовершенствованию, которое при разумном отношении к делу должно бы теперь еще удвоиться.
Кант.
8.
Вера не есть доверие, а есть сознание в себе истины; и потому не имеет еще веры тот, кто верит тому, чтò ему сказали.
9.
Символ веры учится и читается, как молитва, в церквах, а нагорная проповедь, по уставу, раз в год читается в виде евангельских чтений, и то по будним дням. Оно и не может быть иначе: люди, верующие в злого и безрассудного Бога — проклявшего род человеческий и обрекшего своего сына на жертву и часть людей на вечное мучение, — не могут верить в Бога любви. Человек, верующий в Бога-Христа паки грядущего со славою судить и казнить живых и мертвых, не может верить в Христа, повелевающего подставлять щеку обидчику, не судить, прощать и любить врагов. Человек, верующий в боговдохновенность Ветхого Завета и святость Давида, завещающего на смертном одре убийство старика, оскорбившего его и которого он сам не мог убить, так как был связан клятвой (3-я Книга Царств, гл. 2, ст. 8), и тому подобные мерзости, которыми полон Ветхий Завет, не
