не въ моемъ тѣлѣ, а въ томъ отдѣленномъ отъ всего духовномъ началѣ, которое я сознаю собою и называю душою.

3.

Знаю тоже, что духовное начало это — не во мнѣ одномъ, а во всѣхъ живыхъ существахъ.

4.

Раздѣленное тѣлами существъ духовное начало это я сознаю еще и само въ себѣ, ни съ чѣмъ не связаннымъ, ничѣмъ не ограниченнымъ, и называю это неограниченное сознаніе всего Богомъ.

5.

Духовное начало это, будучи одно и то же во мнѣ, въ другихъ существахъ и въ самомъ себѣ, въ Богѣ, стремится къ соединенію съ тѣмъ, отъ чего оно отдѣлено.

6.

Соединеніе это совершается тѣмъ, что намъ представляется любовью.

7.

Въ этомъ соединеніи я сознаю свое высшее благо и потому стремлюсь ко всему тому, чтò увеличиваетъ во мнѣ любовь, и воздерживаюсь отъ всего того, чтò уменьшаетъ, ослабляетъ ее.

8.

Уменьшаетъ и ослабляетъ любовь къ людямъ и Богу заблужденіе о томъ, что жизнь моя — въ моемъ тѣлѣ. Заблужденіе это порождаетъ ошибки, грѣхи, препятствующіе моему соединенію съ душами другихъ людей и Богомъ.

9.

Самый обыкновенный грѣхъ есть грѣхъ тѣлоутодничества. Боюсь его и хочу бороться съ нимъ и избавиться отъ него: не ѣсть лишняго, не имѣть лишнихъ одеждъ, помѣщенія, вещей, не нѣжить тѣло, а удовлетворять требованіямъ тѣла только для того, чтобы оно могло исполнять требованія души.

10.

Другой, связанный съ грѣхомъ тѣлоугожденія, это — грѣхъ тѣлесной праздности и пользованія трудами другихъ людей, принужденныхъ дѣлать для меня то, чего они не успѣваютъ дѣлать самимъ себѣ.

11.

Третій, столь же губительный, какъ два первые грѣха, это — грѣхъ сладострастія, нарушенія любви и уваженія къ человѣку, какъ къ духовному существу, a отношеніе къ человѣку другого пола, какъ къ предмету удовлетворенія похоти.

12.

И четвертый, худшій изъ всѣхъ грѣховъ, это — грѣхъ недоброжелательства, гнѣва, мести, ненависти къ людямъ. Грѣхъ этотъ хуже всѣхъ грѣховъ потому, что прямо противуположенъ тому проявленію любви ко всѣмъ людямъ, которое соединяетъ человѣка съ людьми и Богомъ.

13.

Боюсь грѣховъ, и тѣмъ болѣе боюсь тѣхъ соблазновъ, которые оправдываютъ ихъ, и главнаго и губительнаго соблазна — гордости, признанія себя чѣмъ-то особеннымъ, такимъ, для котораго грѣхи перестаютъ быть грѣхами: я — особенный человѣкъ, мнѣ нужны лучшая пища, одежда, удобства, нужна и работа другихъ людей. Не могу я, какъ особенный человѣкъ, удовлетвориться и семейной жизнью съ однимъ супругомъ или супругою, не могу и оставить безнаказанными оскорбленія, нанесенныя мнѣ, особенному человѣку.

14.

Ужасенъ и губителенъ соблазнъ гордости личности, но еще ужаснѣе и губительнѣе соблазнъ гордости соединенiй людскихъ: семей, сословій, народовъ. И потому не признаю никакихъ различій между людьми, зная, что, какъ не можетъ быть преимуществъ у одного человѣка передъ другимъ, такъ не можетъ быть и преимуществъ у многихъ передъ многими; не можетъ быть такихъ преимуществъ потому, что то, чѣмъ живъ я и всѣ люди, одно во мнѣ и во всѣхъ и во всемъ.

15.

Какъ ни губителенъ соблазнъ гордости сословной для души человѣка, подпавшаго ему, послѣдствія этого соблазна, состоящiя въ перенесеніи руководства жизни изъ своей совѣсти и разума въ оцѣнку людьми своихъ поступковъ, въ славу людскую, самыя губительныя для души человѣка.

Знаю, что жизнь моя въ соединеніи, посредствомъ любви, моего духовнаго существа съ другими существами и Богомъ, и потому мнѣніе обо мнѣ людей не можетъ быть цѣлью моихъ усилій. Усилія мои для соединенія своей души съ другими существами и Богомъ, наоборотъ, большей частью бываютъ противуположны мнѣнію міра.

16.

Только этотъ губительный соблазнъ славы людской, т.-е. дѣланія не того, чтò велитъ совѣсть, даже не того, чего требуетъ животное, а того, чего требуетъ мало мыслящая толпа, могъ привести людей, духовныя существа, сознающія въ себѣ Бога, къ нелѣпому стремленію получать человѣческія почетныя званія и еще болѣе странному безумію собиранія и удержанія съ величайшими усиліями богатствъ, не только ненужныхъ, но и препятствующихъ разумной жизни.

17.

Вѣря въ Бога, живущаго во мнѣ, во всѣхъ людяхъ и живыхъ существахъ, знаю, что требованія этого Бога просты, ясны, доступны всѣмъ людямъ и потому не нуждаются ни въ слѣпой вѣрѣ въ передаваемыя на вѣру ученія, ни въ сложныя и запутанныя разъясненія ихъ. Зная это, признаю всѣ такія ученія суевѣріями и отвергаю ихъ.

18.

Признаю такими суевѣріями сложныя и запутанныя, несогласныя между собой, ученія, принимаемыя на вѣру и выдаваемыя за законъ Бога. Считаю такія ученія вредными и губительными для души человѣческой и стараюсь быть отъ нихъ свободнымъ.

19.

Точно такъ же признаю суевѣріями сложныя и запутанныя и несогласныя между собой ученія о мнимыхъ законахъ вещественнаго міра, принимаемыя на вѣру и выдаваемыя за необходимую для жизни людей науку. Считаю такія ученія вредными для возможности пріобрѣтенія истиннаго знанія и стараюсь быть отъ нихъ свободнымъ.

20.

Считаю еще болѣе опаснымъ суевѣріемъ еще болѣе сложныя, запутанныя, противурѣчивыя и принимаемыя на вѣру ученія о мнимыхъ законахъ жизни общественной, при которыхъ допускается и оправдывается насиліе однихъ людей надъ другими. Считаю такія учения всегда вредными для жизни души и потому не признаю ихъ и не подчиняюсь требованіямъ, вытекающимъ изъ такихъ ученій.

21.

Жизнь моя есть постепенное освобожденіе души отъ тѣла, отдѣляющаго душу отъ друтихъ душъ и начала всего — Бога. Я знаю это и потому дѣлаю усилія противъ грѣховъ, соблазновъ и суевѣрій, препятствующихъ этому освобожденію.

22.

Усилія для освобожденія себя я дѣлаю прежде всего въ мысли. Усилія эти состоятъ въ томъ, что я изгоняю дурныя, грѣховныя, соблазнительныя и суевѣрныя мысли и дѣлаю усилія для соединенія своей мысли съ мыслями мудрѣйшихъ и святѣйшихъ людей міра и, соединивъ свою мысль съ мыслями мудрѣйшихъ людей, я дѣлаю усилія памятованія этихъ мыслей для борьбы противъ грѣховъ, соблазновъ и суевѣрій, препятствующихъ проявленію любви, составляющему сущность моей жизни и моего блага.

23.

Знаю, что главное препятствіе къ достиженію блага любви — въ моемъ пристрастіи къ моей личности, въ моемъ служеніи ей, въ ложной вѣрѣ въ то, что жизнь моя въ моей личности, и потому, не признавая свою личность собою, а только препятствіемъ къ освобожденію скрываемаго ею духовнаго начала, дѣлаю усилія не для поддержанія своей личности, а напротивъ, для отказа отъ нея, для подавленія ея требованій.

24.

Знаю, что причина соблазновъ — гордость, и потому стараюсь помнить, что то, чтò во мнѣ духовно и велико, не мое, а общее, Божье; то же, чтò во мнѣ не духовно, моя тѣлесная личность, есть мой врагъ, котораго я могу побѣдить только тогда, когда буду во имя истиннаго блага, которое мнѣ можетъ дать мое духовное начало, буду отрекаться отъ тѣлесной личности, которая скрываетъ его.

25.

Знаю, что принимаемыя на вѣру ученія о мнимомъ законѣ Бога, такъ же, какъ и называемыя научными ученія о мнимыхъ законахъ вещества, а также и о мнимыхъ законахъ общественной жизни, оправдывающихъ власть однихъ людей надъ людьми, — суть опасныя, вредныя, задерживающія освобожденіе душъ людей, суевѣрія, и потому не вѣрю, не подчиняюсь имъ и, чтобы избѣжать воздѣйствія ихъ, памятую при всякомъ соприкосновеніи съ ними объ единой истинной жизни — освобожденiи души отъ тѣла, достигаемомъ любовью.

26.

Усилія мысли раскрываютъ грѣхи, соблазны и суевѣрія и показываютъ, чего мнѣ не надо дѣлатъ, и потому, если я и могу не знать, чтò именно мнѣ надо въ тѣхъ или другихъ условіяхъ дѣлать, я всегда могу знать, чего мнѣ не надо делать, и могу дѣлать усилія воздержанія отъ раскрытыхъ мнѣ мыслью грѣховныхъ, соблазнительныхъ и преступныхъ поступковъ.

27.

Помню, что среди поступковъ, отъ которыхъ я долженъ и могу воздерживаться, есть одинъ, считающійся неважнымъ, а между тѣмъ одинъ изъ самыхъ вліятельныхъ на жизнь людей поступокъ. Поступокъ этотъ — слово. Стараюсь помнить это и быть внимателенъ къ слову.

28.

Знаю, что истинная жизнь — въ усиліи освобожденія духовнаго «я» отъ грѣховъ тѣла, знаю, что усиліе это проявляется только въ настоящемъ и потому стараюсь, не думая ни о прошедшемъ, ни о будущемъ, всѣ силы свои сосредоточивать на одномъ усиліи освобожденія въ настоящемъ души отъ тѣла.

29.

Знаю, что для истинной духовной жизни нѣтъ и не можетъ быть смерти. Смерть существуетъ только для тѣхъ, кто полагаетъ свою жизнь въ томъ, чтò не есть жизнь и чтò прекращается смертью. Буду же стараться жить той жизнью, которая не боится смерти.

30.

Зная, что благо мое во всё большемъ и большемъ освобожденіи моего духовнаго начала отъ всего тѣлеснаго, заглушающаго его, я дѣлаю усиліе для этого освобожденія и всякій разъ испытываю радость и спокойствіе, и тѣмъ большія, чѣмъ больше усиліе.

31.

Не боюсь страданій, потому что знаю, что всякія страданія въ той мѣрѣ, въ которой я чувствую ихъ, всѣ страданія: болѣзни, нужда, униженія, оскорбленія и пр. суть только указанія тѣхъ усилій, которыя я долженъ дѣлать для того, чтобы получить то благо, которое предназначено мнѣ.

————

ВЫПУЩЕННЫЕ И ВЫЧЕРКНУТЫЕ МЫСЛИ.

I. ВѢРА.

1.

Много зла на свѣтѣ отъ того, что каждая вѣра съ дѣтства учитъ людей тому, что только ихъ вѣра: браминская, буддійская, христіанская, магометанская — одна истинная. Если люди считаютъ одну свою вѣру истинной, они всѣхъ невѣрующихъ въ свою вѣру считаютъ заблудшими, плохими людьми.

2.

Чтобы узнать, истинна ли вѣра, надо начать дѣлать то, чему она учитъ. Если отъ дѣлъ по вѣрѣ на душѣ станетъ легко и радостно, то вѣра истинная.

3.

Спасеніе отъ зла не въ обрядахъ и исповѣданіи вѣры, а въ ясномъ пониманіи смысла своей жизни.

4.

Мы знаемъ, что всѣ люди равны и что всѣ братья, что надо поступать с другими, какъ хочешь, чтобы поступали съ тобой, что надо не ненавидѣть, а любить людей, и знаемъ это не потому, что это написано въ священныхъ книгахъ, а потому, что въ сердцѣ чуемъ, что это правда. Вотъ это-то, то, чтò мы всѣ чувствуемъ въ своемъ сердцѣ, и есть истинная вѣра.

5.

Бываетъ, что люди говорятъ, что вѣрятъ въ Бога и законъ Его; но когда имъ это невыгодно, не выполняютъ этого закона. Такіе люди напрасно думаютъ, что вѣрятъ въ Бога. Тотъ, кто не исполняетъ волю Бога прежде своей, тотъ, какъ бы онъ ни молился, ни кланялся, какіе бы ни совершалъ обряды и таинства, не вѣритъ въ Бога.

6.

Различіе ложной вѣры отъ истинной въ томъ, что въ ложной вѣрѣ всегда стараются возбудить въ человѣкѣ внѣшнія чувства. Для этого и великолѣпіе зданій, и живопись, и иконы, и музыка, и пѣніе, и ладанъ, и пафосъ чтенія, и движенія жрецовъ, колѣнопреклоненія, или скаканія, или качанія шекеровъ. Для проявленія истиннаго религіознаго чувства нужно, напротивъ, утишеніе внѣшнихъ чувствъ, спокойствіе, простота. Такъ же и въ религіозныхъ поученіяхъ — не восторженный тонъ и не краснорѣчіе, а простота, ясность и точность выраженій.

7.

Человѣчество движется впередъ только отъ того, что движется впередъ пониманіе людьми своей жизни. Движеніе же впередъ пониманія жизни состоитъ не въ открытіи новыхъ религіозныхъ истинъ, а въ откидываніи всего лишняго, чтò было присоединено