другая радость может быть уничтожена, эта же радость ничем не может быть уничтожена, потому что она всегда в нашей власти.
3
Если бы какое-нибудь божество предложило нам, людям, совершенно убрать из нашей жизни всякую горесть со всеми поводами к ней, то на первый раз мы впали бы, наверное, в великое искушение принять предложение. Когда давит тяжелая работа и нужда, когда боль свербит, когда тревога сжимает сердце, то чувство у нас такое, что не может быть ничего лучше жизни без труда, в покое, обеспеченности, достатке и мире. Но я думаю, что, испытавши такую жизнь, мы скоро бы попросили это божество вернуть нам нашу прежнюю жизнь со всеми ее трудами, нуждой, горестями и опасениями. Жизнь совершенно без горестей и страхов скоро показалась бы нам не только не интересной, но и несносной. Ведь вместе с причинами горестей из жизни исчезли бы и все опасности и препятствия и неудачи, а с ними и напряжение сил, и рвение, и возбуждение от риска, и напряжение в борьбе, и ликование при победе. Осталось бы только беспрепятственное исполнение замысла, удача без противодействия. Нам скоро надоело бы это, как игра, в которой мы наперед знаем, что всякий раз выиграем.
Фр. Паульсен.
II
СТРАДАНИЯ ВЫЗЫВАЮТ В ЧЕЛОВЕКЕ ДУХОВНУЮ ЖИЗНЬ
1
Человек — это дух божий в теле.
В начале жизни человек не знает этого и думает, что жизнь его в его теле. Но чем больше он живет, тем больше он узнает, что настоящая его жизнь — в духе, а не в теле. Вся жизнь человека в том, чтобы всё больше и больше узнавать это. Знание же дается нам легче и вернее всего страданиями тела. Так что именно страдания тела делают жизнь нашу такою, какою она должна быть: духовною.
2
Рост физический — это только приготовление запасов для роста духовного, который начинается при увядании тела.
3
Человек живет для тела и говорит: всё скверно; человек живет для души и говорит: неправда, всё прекрасно. То, что ты называешь скверным, это то самое точило, без которого затупилось, заржавело бы самое дорогое, что есть во мне: моя душа.
4
Все бедствия — и всего человечества и отдельных людей — ведут человечество и людей, хотя и окольным путем, всё к той же одной цели, которая поставлена людям: к всё большему и большему проявлению духовного начала как каждым человеком в себе, так и во всем человечестве.
5
«Ибо я сошел с небес не для того, чтобы творить волю мою, но волю пославшего меня отца; воля же пославшего меня отца есть та, чтобы из того, что он мне дал, ничего не погубить», — сказано у Иоанна (VI, 38—39), то есть сохранить, возрастить в себе, довести до высшей возможной степени ту искру божественности, которая дана, поручена мне, как дитя няньке. Что же нужно для того, чтобы исполнить это? Не удовлетворение похоти, не людская слава, не спокойная жизнь, а, напротив, воздержание, смирение, труд, борьба, — лишения, страдания, унижения, гонения, то самое, что сказано много раз в евангелии. И вот это самое, то, что нужно нам, то и посылается нам в самых разнообразных видах, и в малых, и в больших размерах. Только бы мы умели принимать это как следует, как нужную нам, а потому радостную работу, а не как нечто досадное, нарушающее то наше животное существование, которое мы считаем жизнью и усиление которого считаем благом!
6
«Если бы человек и мог не бояться смерти и не думать о ней, — одних страданий, ужасных, бесцельных, ничем не оправдываемых и никогда не отвратимых страданий, которым он подвергается, было бы достаточно для того, чтобы разрушить всякий разумный смысл, приписываемый жизни», — говорят люди.
Я занят добрым, несомненно полезным для других делом, и вдруг меня схватывает болезнь, обрывает мое дело и томит и мучает без всякого толка и смысла. Перержавел винт в рельсах, и нужно, чтобы в тот самый день, когда он выскочил, в этом поезде, в этом вагоне ехала добрая женщина-мать, и нужно, чтобы раздавило на ее глазах ее детей. Проваливается от землетрясения именно то место, на котором стоит Лиссабон или Верный, и зарываются живыми в землю и умирают в страшных страданиях ничем не виноватые люди. Зачем, за что эти и тысячи других бессмысленных, ужасных случайностей, страданий, поражающих людей? Какой это имеет смысл?
Ответ на это тот, что рассуждения эти совершенно справедливы для людей, не признающих духовной жизни. И для таких людей жизнь человеческая действительно не имеет никакого смысла. Но дело в том, что жизнь людей, не признающих духовной жизни, не может не быть бессмысленна и бедственна. Ведь если бы только люди, не признающие духовной жизни, делали те выводы, которые неизбежно следуют из одного телесного миросозерцания, то люди, понимающие свою жизнь только как личное, телесное существование, ни минуты не оставались бы жить. Ведь ни один работник не стал бы жить у хозяина, который, нанимая работника, выговорил бы себе право всякий раз, как это ему вздумается, жарить этого работника живым на медленном огне, или с живого сдирать кожу, или вытягивать жилы и вообще делать все те ужасы, которые он на глазах нанимающегося, без всякого объяснения и причины, проделывает над своими работниками. Если бы люди действительно вполне понимали жизнь так, как они говорят, что понимают ее, то есть только как телесное существование, то ни один от одного страха всех тех мучительных и ничем не объяснимых страданий, которые он видит вокруг себя и которым он может подпасть всякую секунду, не остался бы жить на свете.
А люди живут, жалуются, плачутся на страдания и продолжают жить.
Объяснение этого странного противоречия только одно: люди все в глубине души знают, что жизнь их не в теле, а в духе, и что всякие страдания всегда нужны, необходимы для блага духовной жизни. Когда люди, не видя смысла в человеческой жизни, возмущаются против страданий, но все-таки продолжают жить, то происходит это только оттого, что они умом утверждают телесность жизни, в глубине же души знают, что она духовна и что никакие страдания не могут лишить человека его истинного блага.
III
СТРАДАНИЯ НАУЧАЮТ ЧЕЛОВЕКА РАЗУМНОМУ ОТНОШЕНИЮ К ЖИЗНИ
1
Всё то, что мы называем злом, всякое горе, если только мы признаем его, как должно, улучшает нашу душу. А в этом улучшении всё дело жизни.
«Истинно, истинно говорю вам: вы восплачете и возрыдаете, а мир возрадуется; вы печальны будете, но печаль ваша в радость будет. Женщина, когда рождает, терпит скорбь, потому что пришел час ее; но когда родит младенца, уже не помнит скорби от радости, потому что родился человек в мир».
Иоан. XVI, 20—21.
2
Страдания жизни неразумной приводят к сознанию необходимости разумной жизни.
3
Как только мрак ночи открывает небесные светила, так только страдания открывают истинное значение жизни.
Торо.
4
Внешние препятствия не делают вреда человеку сильному духом, ибо вред есть всё то, что обезображивает или ослабляет, — как бывает с животными, которых препятствия или озлобляют, или ослабляют; человеку же, встречающему их с тою силою духа, которая ему дана, всякое препятствие только прибавляет нравственной красоты и силы.
Марк Аврелий.
5
Тот, кто молод и мало испытал, не знает того, что узнают старые люди опытом, — не знает того, что всё, что нам неприятно, тяжело, что все, что называется горем, всё это настоящее добро, что все это только испытание, проверка того, насколько мы тверды в том, что знаем и исповедуем. А если мы нетверды, то эти испытания нужны нам для того, чтобы сделать нас твердыми.
6
Только испытав страдания, узнал я близко сродство человеческих душ между собою. Стоит только хорошенько выстрадаться самому, как уже все страдающие становятся тебе понятны. Этого мало, — самый ум проясняется: дотоле скрытые положения и поприща людей становятся тебе известны, и делается видно, что кому потребно. Велик бог, нас умудряющий. И чем же умудряющий? Тем самым горем, от которого мы бежим и хотим скрыться. Страданиями и горем определено нам добывать крупицы мудрости, не приобретаемой в книгах.
7
Если бы бог давал нам таких наставников, о которых мы знали бы достоверно, что они посланы самим богом, то мы ведь повиновались бы им свободно и радостно.
Мы и имеем таких наставников: это нужда и вообще все несчастные случаи жизни.
8
Всякому созданию полезно не только всё то, что посылается ему провидением, но и в то самое время, когда оно посылается.
Марк Аврелий.
9
Человек, не сознающий благодетельности страданий, еще не начинал жить разумной, то есть истинной, жизнью.
10
Я молюсь богу о том, чтобы он избавил меня от того страдания, которое меня мучает. А страдание это послано мне богом для того, чтобы избавить меня от зла. Хозяин стегает кнутом скотину, чтобы выгнать ее из горящего двора и спасти ее, а скотина молится о том, чтобы ее не стегали.
11
То, что мы считаем для себя злом, есть большею частью не понятое еще нами добро.
IV
БОЛЕЗНИ НЕ ПРЕПЯТСТВУЮТ, А СПОСОБСТВУЮТ ИСТИННОЙ ЖИЗНИ
1
Жизнь только в том, чтобы из своего животного делать всё более и более духовное. А для этого нужно то, что мы называем злом. Только на том, что мы называем злом, на горестях, болезнях, страданиях мы учимся переделывать свое животное я в духовное.
Из одного того, что мы все знаем, как слабы и часто плохи бывают люди, которым в жизни всё удается, которые всегда здоровы, богаты, не знают обид и унижений, видно, как необходимо нужны человеку испытания. А мы жалуемся, когда нам приходится переносить их.
2
Мы говорим, что страдания — зло, а если бы не было страданий, человек не знал бы, где кончается он и где начинается то, что не он.
3
Когда мы чувствуем себя всего слабее телом, мы можем быть всего сильнее духом.
Люси Малоpи.
4
Нет такой болезни, которая мешала бы исполнять долг человека. Не можешь служить людям трудами, служи примером любовного терпения.
5
Болезнь нападает на всякого человека, и ему надо стараться не о том, как вылечить себя от болезни, а как наилучшим образом прожить в том положении, в котором он находится.
6
Есть рассказ о том, что человек за грехи был наказан тем, что не мог умереть; можно смело сказать, что если бы человек был наказан тем, что не мог бы страдать, то наказание это было бы такое же тяжелое.
7
Нехорошо скрывать от больного то, что он может умереть от своей болезни. Надо, напротив, напоминать ему об этом. Скрывая это от него, мы лишаем его того блага, которое дает ему болезнь, вызывая в нем сознанием близости смерти усиление сознания духовной жизни.
8
Огонь и разрушает и
