страстей на разсудокъ.

24 Октября. Всталъ раньше вчерашняго и сѣлъ писать послѣднюю главу. Мыслей набралось много; но какое-то непреодолимое отвращеніе помѣшало мнѣ окончить ее. Какъ во всей жизни, такъ и въ сочиненіи, прошедшее обусловливаетъ будущее — запущенное сочиненіе трудно продолжать806 съ увлеченіемъ и, слѣдовательно — хорошо. Обдумывалъ перемѣны въ Отрочествѣ, но не сдѣлалъ никакихъ. Надо на легкую руку набросать замѣтки и просто начать переписывать снова.807 До обѣда читалъ Критику Опис[анія] Войны 1799808 года Россіи съ Франціей, a послѣ обѣда безъ всякой охоты пошелъ стрѣлять въ цѣль съ Громаномъ. Прекрасная погода соблазнила меня и я пошелъ на охоту, на которой убилъ зайца и пробѣгалъ за чакалой до поздней ночи. Послѣ ужина игралъ въ карты до 12 часовъ. Какъ легко дѣлаются дурныя привычки! Я ужъ привыкъ играть послѣ ужина. —

Читая809 сочиненіе, въ особенности чисто литературное — главный интересъ составляетъ характеръ автора, выражающійся въ810 сочиненіи. — Но бываютъ и такія сочиненія, въ которыхъ авторъ афектируетъ свой взглядъ, или нѣсколько разъ измѣняетъ его. Самыя811 пріятныя суть тѣ, въ которыхъ авторъ какъ будто старается скрыть свой личный взглядъ и вмѣстѣ съ тѣмъ остается постоянно вѣренъ ему вездѣ, гдѣ онъ обнаруживается. Самыя-же безцвѣтныя тѣ, въ которыхъ взглядъ изменяется такъ часто, что812 совершенно813 теряется. —

Книга Милютина очень хорошо составлена, какъ кажется;814 несмотря на часто слышанную мною лесть и815 пристрастное мнѣніе людей, робко преклоняющихся передъ всѣмъ Царскимъ, мнѣ кажется, что дѣйствительно характеръ, особенно политическій — Павла I былъ816 благородный рыцарскій характеръ. — Охотнѣе принимаешь клевету за ложь, чѣмъ лесть за правду.

При отступленіи Суворова изъ817 Мутенской долины въ 1799 году было знаменитое въ его аріергардѣ Муттенское сраженіе Розенберга и818 Милорадовича противъ Массены.

Тугутъ, Австрійскій министръ при И[мператорѣ] Францѣ, былъ причиною измѣнъ и низостей Австріи противъ Россіи. —

Дессантомъ819 30820 т[ысячъ] Англ[ичанъ] и 18 т[ысячъ] Русскихъ, высаженныхъ въ Голландіи, командовалъ Герцогъ Іорскій, а Русск[ими] войсками Г[енералъ] Германъ; Франц[узскими]-же и Батав[скими] войсками — Брюнъ. —

Амбарго морской военный терминъ, означающій признаніе кораблей непріятельскими. — Павелъ I умеръ 1801 году. Казимулла появился въ 1832 во время Польской кампаніи; ему наслѣдовалъ Гамзатъ-бекъ. —

24 Октября. Прошедшее обусловливаетъ будущее. Занятiя дня. Взглядъ автора. Выписки изъ критики книги Милютина. О клеветѣ и лести. Выписки изъ Аварской экспедиціи.

25 Октября. Съ утра пересмотрѣлъ Отрочество и рѣшился переписывать его снова и насчетъ измѣненій, перемѣщеній и прибавленій, которыя нужно въ немъ сдѣлать. Часовъ въ 10 пошелъ на охоту и проходилъ до ночи. Читалъ новый, весьма плохой Совр[еменникъ]. Ужиналъ и теперь ложусь спать. Нынче цѣлый день былъ для меня моральнымъ отдыхомъ, необходимость котораго такъ часто безсознательно сознаешь въ себѣ. —

Алагирской заводъ (на военно-Грузинской дорогѣ въ 40 в. отъ ст[аницы] Ардона) открытъ въ 1853 г[оду] 18 Мая. Онъ можетъ давать 35 т[ысячъ] пудовъ свинцу, выписываемаго прежде изъ Англіи. —

Я начинаю жалѣть, что слишкомъ поспѣшно послалъ Зап[иски] Мар[кера]. По содержанію едва-ли я много-бы нашелъ измѣнить или прибавить въ нихъ. Но форма не совсѣмъ тщательно отдѣлана. —

25 Октября. Занятiя дня, моральный отдыхъ. Алагирскій заводъ. Записки Маркера.

26 Октября. Всталъ не рано и съ ломотой усталости во всѣхъ членахъ. Съ утра работалъ порядочно надъ перепиской и приведеніемъ въ порядокъ Отрочества, но скоро позвали обѣдать, a послѣ обѣда, почитавъ немного и посидѣвъ съ Ал[ексѣевымъ], который приходилъ ко мнѣ, сдѣлалъ очень мало. Когда и могъ-бы — до ужина, чтобы сдѣлать удовольствіе Гр[оману], вызвавшемуся переписывать821 мнѣ, диктовалъ и читалъ ему. — Болѣзнь моя все усиливается и, какъ кажется, уже не такого рода какъ была прежде. [[13]].

Отсутствіе тѣла, страстей, чувствъ, воспоминаній и времени (т. е. вѣчность) не есть-ли отсутствіе всякой жизни? Въ чемъ-же отрада такой будущей жизни, когда невозможно себѣ представить ее. —

Описаніе борьбы822 добра со зломъ въ человѣкѣ, покушающимся или только что сдѣлавшимъ дурной поступокъ, всегда казалось мнѣ неестественнымъ. Зло дѣлается легко и незамѣтно, и только гораздо послѣ человѣкъ ужасается и удивляется тому, что онъ сдѣлалъ. —

Простой народъ такъ много выше насъ стоитъ своей823 исполненной трудовъ и лишеній жизнью,824 что какъ-то нехорошо нашему брату искать и описывать въ немъ дурное. Оно есть въ немъ, но лучше-бы825 говорить про него (какъ про мертваго) одно хорошее. Это достоинство Тургенева и недостатокъ Григоровича и его рыбаковъ. Кого могутъ занять пороки этаго жалкаго и достойнаго класа? Въ немъ больше добраго, чѣмъ дурного; поэтому естественнѣе и благороднѣе искать причины перваго, чѣмъ втораго. —

Встарину я думалъ, что взявъ себѣ за правило быть основательнымъ и аккуратнымъ въ своихъ занятіяхъ, я могу слѣдовать ему; потомъ часто повторяемыя и никогда въ точности неисполняемыя такія правила начинали убѣждать меня въ томъ, что онѣ безполезны; теперь-же я убѣждаюсь, что эти припадки, постоянно ослабѣвающіе и снова возобновляющiеся, составляютъ нормальное состояніе періодической къ самому себѣ внимательности.

Надо привыкать всегда и во всемъ писать четко и ясно, а то часто безсознательно неясность или невѣрность мысли скрадываешь отъ самаго себя неестественными оборотами, помарушками и размахами.

Нынче за обѣдомъ былъ разговоръ о Пущинѣ, и для меня рѣшительно непостижима эта жестокость. Какъ можетъ человѣкъ изъ за комедіи жертвовать основными человѣческими чувствами.

Кипръ, лежащій на пути отъ Смирны къ Іерусалиму — родина Георгія Побѣдоносца. —

Въ кампаніи 1805 года, окончившейся Вѣнскимъ договоромъ, главными сраженіями были Ульмъ, Ваграмъ и Аустерлицъ. —

Разсчетливость отличается отъ скупости тѣмъ, что первая, ограничивъ какъ бы ни было тѣсно или просторно свои потребности, не стѣсняетъ ихъ болѣе, между тѣмъ какъ скупость, не опредѣляя своихъ потребностей, жертвуетъ ими всегда для пріобрѣтенія. —

Аввесаломъ былъ сынъ Давида, съ Филистимл[янами] вооружившійся противъ него и повисшій на своихъ волосахъ. — Сегодня видѣлъ поразительный сонъ о Сережѣ, какая-то дуэль и конфеты. —

26 Октября. Занятія дня. Болѣзнь. О будущей жизни. Бореніе при дурномъ поступкѣ. Рыбаки. Взглядъ автора на простой народъ. Періодическая внимательность. Чистота и ясность письма. О Пущинѣ. Кипръ. Кампанія 1805. Разсчетливость и скупость. Авессаломъ. Сонъ о Сережѣ. —

27 Октября. Проснулся чрезвычайно поздно и цѣлый день ничего не дѣлалъ, потому что застрялъ на Н[овомъ] В[зглядѣ], для котораго ничего нейдетъ въ голову. [[6]], и я очень разстроенъ морально. Я убѣжденъ, что это настоящій s[[…….]] Послѣ обѣда у меня опять сдѣлалось дрожаніе въ глазахъ, такъ что я не могъ читать и заснулъ съ головною болью. —

Япишка разсказывалъ мнѣ, какъ Грековъ и Лесаневичь призвали въ Герзель-аулъ стариковъ изъ Стараго Аксая и Учаръ-Аджи,826 который былъ подозрѣваемъ въ продажѣ товаровъ Немирнымъ. — Объяснивъ имъ, что поступки Учаръ-Аджи противузаконны и что его должно взять, они старались успокоить другихъ Татаръ, но какъ только У[чаръ]-А[джи],827 который въ воротахъ, гдѣ отбирали у всѣхъ оружіе, успѣлъ скрыть въ рукавѣ кинжалъ, услыхалъ, въ чемъ дѣло, онъ бросился на Грекова, закололъ его, потомъ Лисеневича, хотѣлъ тоже срубить Муссу-Хасаева, но Бегичевъ ударомъ шашки успѣлъ повалить его. Всѣхъ Татаръ, которые были тутъ, убили. — Въ томъ числѣ и Япишкинаго пріятеля, Парабочевскаго охотника, казака Данилу. —

<Въ сочиненіи случаются такія мѣста, передъ которыми828 невольно останавливаешься. Нужно или принудить себя написать его, или обойдти, отложивъ до другаго раза,829 не позволяя себѣ, подъ предлогомъ неохоты, не писать ничего>.830

Помни, что чѣмъ труднѣе и тяжеле обстоятельства, тѣмъ необходимѣе твердость, дѣятельность и рѣшимость и тѣмъ вреднѣе апатія. Слабыя души дѣлаютъ на оборотъ. —

27 октября. Занятія дня. Болѣзнъ. Убійство Грекова и Лисаневича. — Остановка въ сочиненіи. Трудныя минуты. —

[1 ноября. Хасав-Юрт.] 28, 29831 30 Окт.,832 31 Октября и 1-е Ноября. — 28 и 29. Провелъ въ томъ сознательномъ тяжеломъ833 бездѣйствіи, которое происходитъ отъ постоянно занимающей непріятной мысли. [[8]] Ходилъ 29 цѣлый день на охотѣ, болталъ съ Епишкой, игралъ въ карты и читалъ біографію Шиллера, написанную его свояченицей.834 Чрезвычайно замѣтенъ въ ней поверхностный взглядъ на великаго человѣка сантиментальной женщины и лица, слишкомъ близкаго поэту, поэтому находящагося подъ вліяніемъ мелочныхъ домашнихъ недостатковъ,835 утратившаго должное уваженіе поэту. —

30. Послѣ обѣда выѣхалъ съ Зуевымъ и Громаномъ въ Хасавъ-Юртъ, съ тѣмъ чтобы лечиться отъ мнимаго ш[[…..]]. Ночевалъ въ Шелковой, гдѣ Зуевъ своими сужденіями (не подлыми, но не благородными) и болтовней окончательно убѣдилъ меня въ своей пустотѣ и въ огромномъ разстояніи насъ морально раздѣляющимъ. —

31. Цѣлый день провелъ въ дорогѣ. Въ Таш-кичахъ, дожидаясь оказіи, я836 слышалъ, какъ хозяйка солдатка, прійдя въ замѣшательство, потому что отказала повѣрить богатому жиду Табуну сѣмячекъ на пятакъ, начала доказывать жиденку, что Табунъ по нашему, по русскому, ей дядя: «значитъ твой отецъ былъ Еврей, и его братъ,837 выходитъ, Табунъ, такъ и значитъ, что онъ, т. е. Табунъ, его братъ» и т. д.838 Нищій лѣтъ 70-ти Татаринъ, который шутя839 толкалъ меня и которому я далъ хлѣба и водки, такъ былъ тронуть моей лаской, что все время, которое я тамъ пробылъ, онъ смотрѣлъ на меня съ выраженіемъ самой трогательной благодарности и какъ мальчишка старался угадывать мои желанія и прислуживать мнѣ. Онъ увѣрялъ, что ему только 40 лѣтъ. У Татаръ, какъ и у всѣхъ народовъ въ состояніи необразованія и постоянной нужды, старость не есть титулъ на уваженіе, а только титулъ на дешевую покупку ихъ услугъ. Велико было моральное развитіе Спартанскаго народа. —

Подъѣзжая къ Хасавъ-Юрту, показалось на два ружейныхъ выстрѣла человѣкъ 10 Татаръ, и храбрецы Кабардинцы, какъ и всегда водится, закопошились и перетрусились. Одинъ солдатъ въ авангардѣ сказалъ: Какъ бы откуда съ другой стороны не гикнули! Вотъ истинный трусъ!840 Онъ выразилъ свою боязнь такъ, что она могла сообщиться другимъ. — Вечеромъ въ Хасавъ-Юртѣ, какъ и всегда, ужъ говорили при мнѣ Офицеры, не зная того, что я былъ въ оказіи, что нынче было нападенiе на оказію. Вчера Зуевъ выказывалъ передъ Олиферомъ всю свою свѣтскость и утонченность; находилъ, что дрожички Алексѣева страмныя и т. д. Удивительно, какъ могутъ эти люди, выросшіе въ грязи и подъ палкой, не стыдясь передъ самими собой, смѣяться надъ чѣмъ нибудь! — Еще странно, что эти люди, какъ Зуевъ, любящіе цивилизацію, иностранныя слова, литературу, музыку, о которыхъ они имѣютъ самыя смѣшныя, офицерскія понятія, [могутъ] внушать своими разсказами довѣріе другимъ и больше, чѣмъ люди истинно образованные. — Впрочемъ эта странность происходитъ отъ того, что я живу между этими людьми съ ограниченными взглядами. Они понимаютъ одинъ другаго. — Нынче опять бѣгали на тревогу. Я читалъ Капитанскую дочку и увы! долженъ сознаться, что теперь уже проза Пушкина стара — не слогомъ, — но манерой изложенія.841 Теперь справедливо — въ новомъ направленіи интересъ842 подробностей чувства замѣняетъ интересъ самыхъ событій. Повѣсти Пушкина голы какъ-то. Вотъ мысли, которыя приходили мнѣ въ