написаны, а только предполагались.
502. 6125—26. узнаю о пище, здоровье и помещении людей, — Солдат своего взвода.
503. 6126—27. составляю план статьи, — Судя по указанной Толстым цели (образование себя), здесь предполагается вообще писание статьи, а не какой-нибудь определенной.
504. 6128. пишу старосте. — В Ясную поляну.
23 сентября. Стр. 61—62.
505. 6129—30. написал письмо тетке П[елагее] И[льиничне], — Письмо неизвестно.
506. 6130. обещал Грекам помощь, — Греки — легион императора Николая I, стоявший в ущелье Юкары-Каралез. См. прим. 282.
507. 6132. написал старосте, — письмо неизвестно.
508. 6134. пишу письмо Ник[олиньке]. — Написано не было. См. прим. 512.
509. 621. Софьи Ивановны, — Кто такая Софья Ивановна, сказать не можем.
510. 623. Албат, — селение на р. Бельбеке.
511. 623. строю батарею — Укрепление для горных орудий своего взвода.
24 сентября. Стр. 62.
512. 624. не написал письма Н[иколиньке], — Письма, предполагавшегося 23 сентября.
513. 6213—14. написал бабушке доклад[ную] записку — Можно думать, что «бабушкой» здесь назван Д. Е. Остен-Сакен, человек, сравнительно с окружавшими его, старый (ему было 66 лет) и до ханжества богомольный. См. о нем прим. 251.
514. 6214. Письмо Крас[овскому], — Оно неизвестно.
515. 6215—16. распорядился выступлением, — На позицию у деревни Фоти-Сала (Фоциалы). См. прим. 517.
516. 6221. за Митоном. — Роман Романович Миттон — генерал-майор, с 19 сентября 1855 г., командующий авангардом.
26 сентября. Стр. 62—63.
517. 6222. Позиция у Фоциалы. — Фоциалы, собственно Фоти-Сала, деревня близ Бахчисарая, на р. Бельбеке.
518. 6232. о Потапчуке, — Потапчук, вероятно, солдат в горном взводе.
519. 6234. Веревкину — Николай Александрович (ум. 1878 г.) — предположительно, подполковник, командующий батарейной № 3 резервной батареей артиллерийской бригады.
520. 632. к Тет[еревникову]. — Николай Кузьмич Тетеревников (1805—1874), генерал-майор, командующий 8 пехотной дивизией.
27 сентября. Стр. 63.
521. 634—5. Для 1-го решительно не мог написать 2-х листов, — Т. е. для 1-й цели: написать «Юность» и «Севастополь в августе».
522. 6310. пошел было в охотники, — Пойти в охотники — вызваться на исполнение особо опасного военного предприятия.
2 октября. Стр. 63.
523. 6331. рапорт, — Рапорт о наградах солдатам своего взвода. См. выше, под 1 октября.
524. 6335. Сухозанета, — Николай Онуфриевич Сухозанет (1794—1871) — генерал-от-артиллерии. В качестве артиллерийского офицера проделал кампании 1812—1814 гг., в польскую кампанию 1830—1831 г. был начальником штаба артиллерии действующей армии; в Крымской кампании до сражения 4 августа 1855 г. был начальником артиллерии действующей армии, затем командовал 3 корпусом, а в январе-апреле 1856 г. — Южной армией; в 1856—1861 гг. был военным министром.
23 октября. Стр. 64.
525. 648. Писал вчера и нынче немного, но легко. — Повесть «Юность» или «Севастополь в августе». Из «Юности» написанное с июля по это число сохранилось в АТБ и напечатано во 2 томе, стр. 298—320.
526. 649. к Урусову. — Кн. Сергей Семенович Урусов (1827—1897) — полковник, командир Полтавского полка 8 пехотной дивизии. Вскоре после войны выйдя в отставку, жил в Москве и в своем имении Спасском, близ Троице-Сергиевской лавры, и занимался математикой. Будучи замечательным шахматистом, он во время осады Севастополя однажды предложил Д. Е. Остен-Сакену, во избежание напрасного кровопролития, вызвать англичан на шахматное состязание и им решить борьбу за передовую позицию перед 5 бастионом, переходившую много раз из рук в руки и стоившую много сотен жизней. Толстой любил С. С. Урусова и часто бывал у него в имении, иногда подолгу. Религиозные расхождения между Толстым и Урусовым, который был православно-религиозен, вызывали иногда продолжительные размолвки, но не прерывали окончательно их многолетней дружбы. Письма Толстого к С. С. Урусову напечатаны в «Вестнике Европы» 1915, № 1, стр. 5—19.
21 ноября. Стр. 64.
527. 6418. Я в Петербурге — Толстой был командирован в Петербург в качестве военного курьера с донесением о действиях артиллерии в день штурма Севастополя 27 августа.
528. 6418. у Тургенева. — О заочном знакомстве, завязавшемся между Тургеневым и Толстым через Марью Николаевну Толстую, см. прим. 316.
Летом этого года Тургенев, живя в Спасском, познакомился с братом Толстого Николаем Николаевичем, который в письмах своих к Толстому (они не сохранились) писал о Тургеневе. Толстой очень ценил глубокий интерес, выказываемый к нему, как писателю, Тургеневым. В письме к Панаеву от 14 июня 1855 г. Толстой просит позволения посвятить свой рассказ «Рубка леса» Тургеневу (см. т. 59, стр. 316). В ответ Панаев сообщает (18 июля), что Тургенев кланяется Толстому, говоря, что посвящение ему приятно и лестно (см. т. 59, стр. 329); а в день отъезда из имения Марьи Николаевны Толстой, Покровского, в Петербург (9 октября) Тургенев пишет Толстому чрезвычайно теплое письмо, уговаривая его не испытывать судьбы и уехать из Севастополя, не подвергая себя опасности («Толстой и Тургенев», изд. Сабашниковых, М. 1928, стр. 11).
Толстой, приехав 21 ноября в Петербург, остановился у Тургенева, в доме Степанова на Фонтанке, у Аничкова моста, рядом с Екатерининским институтом. По словам С. В. Максимова, эта «небольшая» квартира Тургенева помещалась «в первом этаже направо»; в квартире был «приемный зал, убранный портьерами и широчайшей отоманкой» (С. Максимов «Неподражаемый рассказчик». Из «воспоминаний об И. Ф. Горбунове». — «Русская мысль», 1896, № 12, стр. 56).
9 декабря Тургенев писал Анненкову: «Вообразите: вот уже более двух недель, как у меня живет Толстой и что бы я дал, чтобы увидать вас обоих вместе! Вы не можете себе представить, что это за милый и замечательный человек — хотя он за дикую рьяность и упорство буйволообразное получил от меня название троглодита. Я его полюбил каким-то странным чувством, похожим на отеческое. Он нам читал начало своей «Юности» и начало другого романа — есть вещи великолепные!» («Литературная газета», 1931, № 31).
24 ноября Некрасов писал В. П. Боткину: «…приехал Л. Н. Т., т. е. Толстой и отвлек меня. Что это за милый человек, а уж какой умница! И мне приятно сказать, что, явясь прямо с железной дороги к Тургеневу, он объявил, что желает еще видеть меня. И тот день мы провели вместе и уж наговорились! Милой, энергической, благородный юноша-сокол!.. а может быть и — орел. Он показался мне выше своих писаний, а уж и они хороши. Тебе он верно понравится. Приехал он только на месяц, но есть надежда удержать его совсем. Некрасив, но приятнейшее лицо, энергическое и в то же время мягкость и благодушие: глядит, как гладит. Мне он очень полюбился. Читал он мне первую часть своего нового романа — в необделанном еще виде. Оригинально, в глубокой степени дельно и исполнено поэзии. Обещал засесть и написать для первого номера Современника «Севастополь в августе». Он рассказывает чудесные вещи. «Юность» еще не окончена» («Печать и Революция», 1928, № 1, стр. 49—50).
529. 6419. Проиграл перед отъездом 2800 и 600 р. перевел с грехом пополам на своих должников. — Об этом крупном проигрыше в карты перед отъездом в Петербург писал 20 ноября Толстому Михальский: «Спешу уведомить вас, ваше сиятельство, что порученные мне расписки вашим неприятелям я мог отдать по прошествии четырех дней после вашего отъезда, потому что Маноры ездили в Симферополь, Христич переведен в Кременчугский полк, а Сарычев остался в Алексопольском. На эти расписки они только сказали, что на нета и закона нет, но я успел их уверить, что вы имеете выигранных у башибузуков до 5000 р. и что к назначенному сроку возвратите им деньги». Из письма Михальского от 29 марта 1856 г. видно, что должен был Толстому Розен (письма не опубликованы, хранятся в АТБ).
Вероятно об этом же долге «Маиорам» в Дневнике записано под 30 июня 1856 г. «Долг Маиорам не заплочен, это расстроило меня».
530. 6420. Взял в деревне 875 р. — Эта запись указывает на то, что по дороге из Севастополя в Петербург Толстой заезжал в Ясную поляну.
531. 6424. Юность — См. прим. 304.
532. 6424. отрывок дневника. — Может быть отрывок дневника штабс-капитана А., пехотного Л. Л. полка. См. прим. 432.
533. 64—65. О Толстом за время перерыва записей в Дневнике — с конца ноября 1855 г. по первые числа января 1856 г. — находим ряд сведений: в Дневнике А. В. Никитенки под 24 ноября: «вечером… поехал к Тургеневу. Там застал много литераторов: Майкова, Дружинина, Писемского, Гончарова, приехавшего из Севастополя Толстого и т. д.» (изд. 1905, т. I, стр. 467); в Дневнике Я. П. Полонского: «В пятницу (2 декабря) я или, лучше сказать, мы там [в Шахматном клубе] обедали. Был Тургенев, Дружинин, Панаев, Краевский, граф Лев Толстой (автор «Детства»), Дудышкин (критик «Отечественных записок») и другие. В клубе узнали мы о взятии Карса. Прибавление к «Инвалиду» было прочтено вслух.
Это известие нас так порадовало, что мы кричали «ура», первое «ура» после Синопа. После клубного обеда Краевский вслух читал застольные речи, произнесенные в Москве по случаю 50-летнего юбилея актера Щепкина, и в том числе адрес к Щепкину, посланный нами, петербургскими литераторами» («Голос минувшего», 1919, № 1—4, стр. 104)
9 декабря Тургенев писал В. П. Боткину, что Толстой «уже уехал бы вследствие полученного письма из деревни, еслиб не случилось обстоятельства, задержавшего его» (В. П. Боткин и И. С. Тургенев. «Неизданная переписка», Л. «Academia», 1930, стр. 75). Что это за обстоятельство нам неизвестно. См. еще три записки Тургенева к Некрасову в «Голосе минувшего», 1916, № 5—6, стр. 39—40.
1856.
10 января. Стр. 65.
534. 652. Я в Орле. — Толстой приехал в Орел из Москвы навестить умирающего брата и пробыл здесь 9 и 10 января. В своих «Воспоминаниях» (гл. IX) Толстой пишет: «Я был особенно отвратителен в эту пору. Я приехал в Орел из Петербурга, где я ездил в свет и был весь полон тщеславия. Мне жалко было Митеньку, но мало. Я повернулся в Орле и уехал, а он умер через несколько дней».
535. 653. Брат Дмитрий при смерти. — Дмитрий Николаевич Толстой скончался 21 января 1856 г. О нем см. прим. 7. Смерть брата Дмитрия описана Толстым в «Анне Карениной» в главе о смерти Николая Левина (ч. V, гл. XVII). Вообще, Николаю Левину приданы черты Дмитрия Николаевича Толстого.
536. 654. Маша — Это может быть или М. Н. Толстая, за что говорит упоминание в этой же записи ее мужа Валерьяна Петровича Толстого, или, вернее, та самая «Маша», о которой Толстой пишет в своих «Воспоминаниях». Это была первая женщина, которую узнал Дмитрий Николаевич Толстой, когда ему было 26 лет. Он ее выкупил из публичного дома. Ее Толстой изобразил в «Анне Карениной» в лице Марьи Николаевны, ухаживающей за умирающим Николаем Левиным (ч. V, гл.
