возить с Машей. Свез. После обеда пристроилась к нам С. Стах[ович]. Ей нужен я не какой я есмь, а какой в ее глупых глазах славен. Неприятно. Я очень духом упал. Не дурен особенно, но сплю. Урусов упал. Вечером приезжал Раевский. Краснобайство. Спал дурно.
24 Ил. 89. Я. П. Встал в 9. Получил от Страхова книги Арнольда 1720 года история церкви настоящая. Сколько, сколько ученой умственной работы. Хоть бы одной компиляции всего правдивого истинного, и никто не делает. Ст[аховичи] вернулись и помешали мне заниматься. Я начал Кр[ейцерову] С[онату].
Думал: 1) Я пишу Кр[ейцерову] Сон[ату] и даже «Об иск[усстве]», и то и другое отрицательное, злое, а хочется писать доброе, а 2-е то, что в древности у греков был один идеал красоты. Христианство же, выставив идеал добра, устранило, сдвинуло этот идеал и сделало из него условие добра. Истина? Я чувствую, что [в] сопоставлении, замене одного из этих идеалов другим вся история эстетики, но как это? не могу обдумать. Мешает мне и образ нашей жизни и нездоровье думать. Что ж делать — только бы ростить свою душу в чистоте, смирении и любви. Не было ни того, ни другого, ни третье[го]. Помоги мне, Господи.
Спал днем. Поработал над Кр[ейцеровой] Сон[атой]. Кончил начерно. Понял, как всю надо преобразовать, внеся любовь и сострадание к ней. Ходил купаться. Ст[ахови]чи, Ур[усов]. Много лишнего. Низкого уровня мысли. Праздность. Слабость большая телесная в спине и ногах. Лег в 12.
25 И. Я. П. 89. Встал в 8, пошел купаться, думал: Во времена духовного упадка, такие времена, когда не чувствуешь любви к враждебным людям, даже к равнодушным, когда занят собой, в эти времена не суди людей, а суди себя, кайся. Это самое удобное время для этого, так что и это настроение пойдет тебе в пользу. Докапывайся до последней глубины своей гадости. Нынче я испытал это. Увидал всю силу своего эгоизма. Это состояние подобно тому, когда сошла вода из колодца, реки, пруда, грязно, уныло, пусто, но пользуйся, только в эти времена очистишь нечистоты дна. Еще, желая подняться, прочел написанное в книжечке и оно подняло; там написано лучше, чем здесь: «Помни, что [ничто] не может нарушить твоей жизни.
Она в соблюдении порученной тебе души твоей. А она вся в твоей, и твоей одной, власти». Дальше так. «Ты страдаешь; это от того, что ты заснул и забыл, в чем жизнь твоя. Жизнь твоя (там написано) в установлении Ц[арства] Б[ожия] на земле. (И это не верно.) Жизнь в исполнении воли Б[ога]. Воля же Б[ога] в том, чтобы я сохранил всё то, что он дал мне, сохранил и увеличил.84
Сохранить и увеличить можно только в чистоте страданиями, в смирении унижениями и в любви борьбой с враждебностью».
Это всё так, но новое б[ыло] для меня то, что я ясно понял, что установление Ц[арства] Б[ожия] на земле не может быть целью моей жизни, что это стрелять пушкой по воробьям, что конечная цель слишком ничтожна для такого огромного (бесконечного) средства, что цель вне Ц[арства] Б[ожия] на земле. Ц[арство] же Б[ожие] на земле установится как последствие, точно так же как душевное и даже телесное здоровье получится при исполнении воли Б[ога].
Установл[ение] Ц[арства] Б[ожия] на земле может служить только поверкой того, что, соблюдая и увеличивая то, что дано тебе Богом, ты не ошибешься.
Отчеркнутое сомнительно.85
Теперь 12-й час, слабость большая.
К евангельскому стих[у]. Так теперь И[оанна], VI, 38, 39. (38) Жизнь не в том, чтоб творить свою волю, а волю пославшего и (39) воля пославшего в том, чтобы ничего не погубить из того, что дано, а всё возвеличить (воскресить). —
Прекрасное место из New Christianity о том, что составление символа есть обречение себя на сектантство и что символы, имеющие назначение соединять, они-то разъединял[и]. Еще читал Fouillié Transf[ormation] de l’idée morale. Что за каша в голове, что за низость умственная! Что за невежество. Из непонятого Еванг[елия] изуродованные обрывки и смелое суждение и построение нелепое, произвольное о том, что сдела[лось] ясно, вечно, как бы дитя стало придумывать геометрию, кое-что услыхав без связи и смысла. Ужасно! Вот: последние будут первыми — еще неизвестно; но что первые ученые нашего века будут последними, это уж верно.
Пошел навстречу Маше. Она идет. Ходил и до обеда и после обеда помогать Осипу и Цветковым. Слабость большая физическая и духовная: будил Стаховичей за обедом, и так радостно б[ыло] от М[аши] слышать, что и ей совестно за то же. Получил письмо от Ч[ерткова] хорошее. Радостно, что Галя переносит свое горе по человечески; от Роман[ова], просит выписку «о браке», и от Поши. Зачем им жениться? Я всей душой чувствую это, жалея Машу. Прав ли я?
26 Ил. Я. П. 89. Встал в 9 — слабость. Начал б[ыло] поправлять сначала Кр[ейцерову] С[онату], но сделал мало, после завтрака пошел с М[ашей] возить и класть одонье. Очень хорошо б[ыло]. Жил хорошо, помнил, зачем живу. Мысленной энергии нет и не надо. Была бы ч[истота], с[мирение] и л[юбовь]. Лег раньше.
27 И. Я. П. 89. Встал в 8-м, пошел купаться, хорошо думал, именно: Для М[аши] б[ыло] большое счастье то, что мать не любила ее. Таня не только не имела тех побудит[ельных] причин искать блага на указываемом мною пути, но ее прямо соблазняли любовью и баловством. — Думал: я считал иногда своих близких. Как это глупо и не христианско! Разве можно знать, что и как и чем ты сделал Божье? Человек, делающий волю Б[ога], всегда не знает, не может знать того, что произойдет, видимых последствий. Он всегда с завязанными глазами. И тем лучше исполняет волю Б[ога], чем он слепее. Как слепая лошадь лучше ходит на кругу. Не знаю, что произойдет, но знаю (верю), что ни одно усилие мое для Бога не пропадет. «Что ж это вера?» спросил я себя. Да, пожалуй вера; но только эта вера не есть для меня та вера, про к[оторую] говорят правосл[авные], вера, руководящая жизнью; эта вера есть последствие миросозерцания. Из этого ясно различие веры и миросозерцания. Миросозерцание — это то, во имя чего живешь, поступаешь так, а не иначе, п[отому] ч[то] оно-то определяет благо и зло, проводит черту между ними. И потому можно жить по миросозерцанию, но не по вере. Если люди думают, что живут по вере, fides, доверию, то они ошибаются, они живут по миросозерцанию, из к[оторого] вытекает, что они знать ничего не могут, а могут найти определение добра и зла, только слушаясь того или тех, к[ому] они верят. —
Земледелие, заменяющее кочевое состояние, к[оторое] я выжил в Самаре, есть первый шаг богатства, насилий, роско[ши], разврата, страданий. На первом шаге видно. Надо сознательно вернуться к простоте вкусов того времени. Это невинность мира детская. История самарского переселения — хорошо бы. Немного пописал К[рейцерову] С[онату]. Пошел за грибами, вернулся поздно. После обеда читал газеты. Требования социалистов о вмешательстве госуд[арственной] власти в часы работы с возвышенной платой, в работу женщин и детей и т. п., т. е. требуются привилегии рабочему классу и вроде майоратов стеснения. И не думают о том, что власть не может помешать людям продавать себя. Нужно, чтоб люди поняли, что нельзя покупать и продавать людей. А для этого нужно — свобода от вмешательства правит[ельства] и главное, свобода, даваемая воздержанием. О ней-то никто не говорит. Ур[усов] страшно ест. Ужасный пример. Лег позд[но], спал д[урно].
28 И. Я. П. 89. Встал в 8-м, ходил купаться, писал до завтрака К[рейцерову] С[онату], теперь сон клонит, хочется работать хорошо. Ходил за грибами. Какая-то тихая радость. Так хорошо. Чувство счастия. Только немного чего-то недостает. Вечером играю в шахматы с Таней. Ночь всю плохо спал, видел во сне, чувствовал, думал во сне о том, что надо соблюсти любовность к людям: Всё разные положения видел во сне, в к[оторых] отступал от любовности и поправлял себя. Это очень радостно: значит я это точно чувствую и начинаю вводить в жизнь. Так я и жил.
29 И. 89. Я. П. Первое впечатление — малыши голые шалили что-то. Потом их сборы на пикник — жрать в новом месте. Еще вчера вечером, когда меня раздражили толки о приготовлениях к этому и Ламбер, облокотившийся, и нынче, я держался и помнил, как вчера во сне, так нынче на яву, первую важность любовности.
Ходил купаться. Писал Кр[ейцерову] Сон[ату] порядочно. После обеда пошел косить с Осипом. Милая М[аша] вызвала своей работой. Вечер в шахматы. Всеобщее доброе расположение духа нас, и князя, и Сони. [Вымарано одно слово.]
30 И. 89. Я. П. Встал позднее. Ходил купаться. Думал: довольно неготовому первых слов молитвы Отче наш, именно: О[тче] н[аш] и[же] е[си] н[а] н[ебеси], да святится имя твое — т. е. сознание того, что свята одна любовь. Это не даром первое прошение: это первое условие божеской жизни. Прежде надо помнить, знать, что свята одна любовь, а потом, уж будучи пропитанным любовью, можно желать пришествия Ц[арства] Б[ожия]. Только любовью, только любовно можно достигать Ц[арства] Б[ожия]. Это всё равно, что прежде всего надо наточить косу, а потом уж косить. Как я это горьким опытом узнал. Ц[арство] Б[ожие] не придет, не придет, если не достигать его любовью. — Еще подумал об Урусове: что бы было с ним, если б его лиши[ли] средств жизни, если бы была установлена справедливость? — он и Кост[енька] и подобные им погибли бы ужасно. Надо, чтоб они сами выучились жить не паразитами. А пока они паразиты, есть и питающие этих паразитов. Христиане не могли бы кормить, поить их, поставлять им табак, вино и т. п. Всё делается с двух сторон: уничтожается и возможность и способность.
Лева сказал, на меня глядя: грибы, это та же охота. Тоже жалко грибков маленьких, как и дупелей, только маленькая разница. Я промолчал, а потом думал: Да, маленькая разница; но как Брюлов говорил, на то, что вот он, поправляя, чуть-чуть изменил, а всё стало другое, что искусство только тогда, когда дело в «чуть-чуть»; так и еще с большей справедливостью можно сказать, что86 добрая жизнь начинается там, где чуть-чуть.
Писал лучше всех дней Кр[ейцерову] Сон[ату]. Потом пошел косить к Осипу. Косил до 5, Обедал, заснул. И сейчас 9, проснулся, пишу. Соня разбудила меня. Я не охотно говорил с ней. Нашло сомненье, зачем М[аша] ездит 2-й день на Грумы. Надо сказать ей. Если буду жив завтра. 31 Ил. Я. П. 89.
[31 июля.]
