иду, в высшей ступени развития; но там я теперь отсталой, ребенок. Очень это наивно. Но никак не могу сделать, чтобы не признавать этого. 4) Только человек, положивший свою жизнь в служение Богу и ближнему, познает то, что служить и Б[огу] и ближнему можно только через себя и сосредоточивает свою деятельность на себе, на своем божественном начале, признак служения которому есть служение другим. Болью сердца он познает неизбежность обращения всей своей энергии на себя. Ну как бы сказать? Человек, желающий спасти утопающего, не должен ахать, бегая по берегу, не должен даже бросаться в одежде и сапогах, а должен раздеться и, внимательно работая свои[ми] членами, плыть туда, к утопающему. Всё, что может сделать человек для другого, всегда будет сделано им самим, его деятельностью, энергией, направленной на свою деятельность. Вот это-то любят забывать те, к[оторые] не перенесли еще свою жизнь из личной жизни в служение Богу и ближнему и, рассуждая о жизни, любят говорить о том, что заботы о себе, о своем личном спасении есть эгоизм и т. п. Они любят говорить, что ради любви к людям можно пожертвовать и своим спасением, и своим[и] принципам[и]! как они любят говорить. Всё это ложь, сантиментальность, любовь без почвы, к[оторой] не может быть.

120Теперь 12. Чувствую себя прекрасно, иду наверх. После завтрака постараюсь пописать об иск[усстве]. Руг[ин] говорит, что он ждет гонений. От Попова получил прекрасное письмо.

Ничего не успел написать, ходил по лесам далеко. Хорошо думал. Обед, вечер с Сережей и Дит[ерихсом] бесцветно. Лег раньше.

28 Ок. Я. П. 89. Пришел одеваться, в дверь идет Алехин. Силен, здоров и тверд. Да, вчера приезжал доктор Руднев и я с ним ездил к Антон[ычу?]. Он определил нарывом. Посмотрим. Так приехал Ал[ехин]. Проводил с трудом Дит[ерихса] и поговорил с ним, но невозможно. Он слишком верит в свой ум, к[оторый] еще слабо действует. Я, говоря с Ал[ехиным], высказал то, что совпадение линии жизни с линией идеала есть счастье и что усилие для этого совпаден[ия] есть дело жизни, что все религии ложные — искупления суть ничто иное как освобождение себя от этого усилия. Он выслушал, не понял ясно, вероятно, понял что-либо другое, мысль же моя ему представилась его собственною, и он говорит: а я так вот как смотрю, и начинает говорить мою мысль длинно, длинно о том, что точки пересечения это счастье и т. д.

Думал: 1) К роману или драме: «Духовное рождение». Ему открылась ложь его жизни и истина истинной и он избирает первый попавший[ся] путь: отдавать нищим, ходить за больными, учредить общину, проповедывать и ошибается. И вот все в восторге нападают на него и на истину.

2) Говорить о человеке всегда так, как бы я говорил ему, желая оставаться с ним другом. — 3) Выставление перед обществом ясного христианского идеала жизни заставит людей, почувствовав неправду своей жизни, искать точек опоры. И вот в наше время, странное дело, люди свободно мыслящие ухватываются за государственную нашу форму, за церковь, то, о чем бы не смели без страха rіdісul’а121 подумать 5 лет тому назад. Также упираются на науку, искусство. Пока не поднимало моста с одной стороны, столб[ы] запасные на другой стороне были на слаби, а теперь мост лег на ненужные запасные столбы всей тяжестью, тем лучше. Если столбы эти хороши, то они удержат, если нет — скорее сломаются.

4) Подхожу к дому после прогулки и думаю о предшествующем, о том, что сознание истины охватывает людей, что даже в наше время (с нашей точки зрения) совершается как бы подъем на ступень и слышу в тумане осеннего дня крики, голоса мужиков, кроющих нашу конюшню, топоры плотников, строющих нам сарай, мальчишки по грязи скачут с лошадьми, люди идут обедать. Жена делает коректуры. Дитрихе что-то пишет ненужное, дети мои учатся латыни. Что это? Зачем это? Они все делают не то, что хотят, и не то, что нужно, а делают то, что вытекает из того случайного сцепления, в к[отором] они застали себя. Сцепление же случайно и надо не затягивать его, а, напротив, растянуть, распустить и стремиться каждому только к вечному делу общего роста и только во имя его соединиться.

Теперь 3 часа. Должно быть пойду гулять. Не хочется писать, а клонит ко сну.

Ходил очень много. Сон[я] разговаривала с Ал[ехиным] спокойно. Я молчал. Меня смущает нездоровье Р.

29 Окт. Я. П. 89. Думал: Люди все хотят поправлять Хри[ста]. «Он хорош, велик, свят, но… он увлекался, надо понимать и т. п. Он говорит: В мире если вас будут мучать… отдайте всё и жизнь свою… Возьмите крест… Оставьте поля, жену, детей и т. д. …». «Всё это надо понимать, говорят те, к[оторые] исповедуют его устами; это всё преувеличен[ия], мистицизм и т. п.» говорят те, к[оторые] не исповедают его. И вот и те, и другие, проникнувшись духом его учения, желая того же, чего он хочет, поправляют его, придумывая средства достигнуть того же без таких крайних мер. Поправляют его 2-ю тысячу лет и всё не удается. Последние поправки это justice122 или социализм христианский и простой. Он, мистик, говорит: возьми крест.

Этого совсем не надо; надо только понять, что жить для общего выгоднее, и всё выйдет. Так говорят люди положительные, научные. Но забывают то, чего не забывал мистик, что мгновенно внушить всем невыгоду заботы о своей личности и выгоду общинной жизни нельзя. Нельзя внушить ее дикарям, с к[оторыми] еще нет общения, нельзя внушить этого эгоизм[у] молодости, страсти и потому неизбежно выйдет то, что человека или людей, переставших бороться за себя и ищущих благо общего, сейчас же задавят те, к[оторые] ищут блага себе, и потому дело никогда не выйдет, положительные люди науки забыли то, что разрушает все их предположения. Мистик же не забыл, он прямо указал на то, что будет, что человека, отрекшегося от лично[го] блага, среди людей ищущих только личного блага, тотчас же неизбежно задушат, и так и сказал, что середины нет в мире: надо искать или своего только блага, как все, или быть готовыми на потерю всего личного, на смерть. Он и сказал так, и указал людям другое духовное благо, не только не зависящее от личного блага, но совпадающее с самоотвержением, так что по его учению, во-первых, нет обмана и неясности, а, во-2-х, выходит то, к чему стремятся люди, установление общего блага. По теориям поправителей Хр[иста] ничего не вы[шло], никогда ничего не может выдти, по теории же Хр[иста] выходит, во 1-х, бла[го] каждого отдельно, понявшего духовное благо, и благо общее, неизбежно долженствующее вытечь из отречения сначала отдельных личностей, а потом и всех во имя духовн[ого] блага. — Стремление к справедливо[сти] ни к чему не приводит, кроме как к несчастию и разочарованию того, кто стремится, и к погибели его, и к продолжению борьбы; стремление к самоотречению приводит того, кто стремится, к высшему духовному благу и уменьшает напряжение борьбы (покорностью) и заражает примером. Хр[истос] точнее своих исправителей.

Спал дурно. Встал поздно и пошел ходить. После завтрака разговаривал с А[лехиным] и Р[угиным] спокойно. Опять ходил, ничего не писал. После обеда умствование с А[лехиным] и Р[угиным]. Тяжело. Теперь 9-й час. Не видал Машу. Утром думал: Часто огорчаешься, что бессилен против людей, не можешь передать им истину, не можешь воздействовать на них.

Это от того, что видишь одно зло их — не видишь их добра. Ведь только добро своей души покоряет зло своей души, стало быть, для того, чтобы воздействовать на человека, надо вызвать в его душе его добро и вооружить его против его же зла. А как же это сделать, когда видишь в нем одно зло. — На зло действуют еще насилием и страхом, но, действуя так, достигают только подобия добра, т. е. лицемерия. Действовать же не насилием нельзя иначе, как вызвав добро. Зло производит всегда зло, таков закон. Не об этом ли сказано: Л. XI. 17—26. Теперь 9 часов. Надо написать письмо Ч[ерткову] и проводить Р[угина] — если б[уду] жив 30 Ок. Я. П. 89.

[30 октября.] Да, жив. Встал, проводил С[оню] и Ругина. Поцеловались. Пошел ходить. Говорил с Ал[ехиным]. Он грешит тем, что считает свою форму и себя святым. Очень грешит. Ему кажется, что есть два состояния только: мирская ложная жизнь и общинная святая. В этом грубая ошибка. Думал по этому: Есть вот что: мир людской, подразумевая под этим словом большинство людей, живущих мирской эгоистичной жизнью. В среде этого большинства всегда были и есть люди, понявшие погибельность этой жизни, отдающие другим, миру блага личной жизни и живущие для другого духовного блага. Эти люди застаются этим новым сознанием во всех самых разнообразных положениях жизни. В каждом из этих положений люди стремятся к жертве своей личностью и к достижению духовного блага. Это стремление, выводящее людей из ложных, высших по мирскому, положений и вводящие их в низшие по мирскому, истинные, и составляет их жизнь и составляет в общем осуществление Ц[арства] Б[ожия]. Таков всегда есть и был ход истинной жизни, но рядом с этим постоянно происходит еще следующее: люди, не понимая того, что выхождение правдиво и любовно из ложного положения (увлекая с собой других) и есть сама жизнь, представляют себе жизнь только уж после освобождения от лжи и стараются освободить себя от лжи ложными средства[ми], обрубая жестоко, не любовно связи с людьми, только бы поскорее начать истинную жизнь, к[оторую] они известным внешним образом определяют. Это обман. Старый обман — сделать жизнь похожей на истинную, такой, как будто люди любят добро. Это зло худшее.

Ходил гулять с Андр[юшей]. Говорил с А[лексеем] М[итрофановичем] о том, что борьба есть жестокая борьба и без нее нельзя жить. Он как будто понима[ет]. 3 часа, хочется спать.

Лег у Т[ани] в комн[ате], спал почти до обеда. Приехала С[оня]. Ван[ичка] хвора[л]. Мне очень жалко Соню. Играл в шахм[аты], сидел с Алех[иным]. Он не христианин. Он самоуверен, самодоволен и потому жест[ок]. Тяжело с ним. И отрыжка от него очень тяжелая. Он подтвердил мои подозрения о Р.

31 О.Я. П. 89. Встал рано. Грустно. Да, вчера не записал того, что рассердился на Фом[ича] за то, что он выпил кофе, к[оторый] мне хотелось, и язвил его и, еще хуже, желал, чтобы Ал[ехин] не слыхал этого. Какая мелочность и гадость, надо помнить ее. Да, вчера получил длинное письмо от Ч[ерткова]. Он критикует Кр[ейцерову]