у Кузм[инских].

До обеда писал о церкви.

21-го. Дурно спал, писал письма. И косил. —

Теперь 4-й час, иду к Стах[овичам] и Лöвенф[ельду]. Молитва очень радует меня. Так:

1) Отч[е] наш, иж[е] еси на неб[есех], да святитс[я] имя Твое. — Имя Твое есть любовь. Бог есть любовь.

2) да приидет царств[ие] Твое.

Ищите же Царств[ия] Божия и правды его, а остальное приложится.

Я признаю Бога и себя любовью и ищу проявления ее, совершения Царства Бога в мире и в себе.

3) Да будет воля Тво[я], я[ко] н[а] н[ебеси], т[ак] и н[а] з[емли]. Проявление же любви, совершение царства Бога да будет не так, как я хочу, но как ты хочешь. —

4) Хлеб наш насущный даждь нам. Совершение Ц[арства] Б[ога] да будет как для всего мира, так и мое участие в нем не так, как я хочу, но как Ты хочешь. Возьмите иго мое на себя и научитесь, что я кроток и смирен сердцем и… Служение всякое — благо.

5) Даждь нам днесь. Служение всякое — благо, только помни, что надо отречься от себя и нести крест свой на каждый день.

6) И остави нам долги наши, яко ж[е] и мы о[ставляем] д[олжникам] н[ашим]. — Крест на каждый день вперед, и не оглядывайся назад. А сначала со всяким человеком забывай его грехи. И если не будете прощать, не простится и вам.

7) И не введи нас во искуш[ение], н[о] и[збави] н[ас] о[т] л[укавого]. И не творите милостыню перед людьми.

Не заглядывай ни вперед, ни назад и не поддавайся соблазну суждений людей и, главное, лукавому.

Кроме первого исповедания веры в то, что Б[ог] и жизнь это люб[овь], на каждую просьбу молитвы указание из Еванг[елия] о том, как сделать, чтобы она исполнилась. — На «да прид[ет] ц[арствие] т[вое]» — ищите ц[арства] н[ебесного] и пр[авды] его — Мф. VI. 33. На: «Да буд[ет] вол[я] твоя» — М[арка] XIV. 36. На: «Хлеб н[аш] н[асущный] д[ай] н[ам]» — Мф. XI. 28—30. На: «днесь» — Л[уки] IX. 23. На: «оста[ви] нам долги н[аши] я[ко]… » — Мф. VI. 15; XVIII. 35. — «И не введи нас во иск[ушение]» — Мф. VI. 1—18.

Думал: заботы о любви, о том, чтобы во мне была любовь, увещани[я] в этом смысле (Drummond’a), подобны заботам и увещаниям о том, чтобы иметь свет тому человеку, кот[орый] сам собой загородил то отверстие, из к[оторого] идет свет. Не заботиться и увещевать нужно о том, чтоб б[ыл] свет, а о том, чтобы уничтожить или хоть уменьшить соблазн личности, закрывающей свет: соблазны личной; похоти, тщеславия. Только уничтожь их, отстранись от окна света, и свет прольется. —

Думал еще о другом совсем, и сошлось к тому же: Думал о своих дневниках старых, о том, как я гадок в них представляю[сь], и о том, как не хочется, чтобы их знали, т. е. забочусь о славе людской и после смерти. Как страшно трудно отрешиться от славы людской, не заботиться совсем о ней. Не страдать о том, чтобы прослыть за негодяя. Трудно, но как хорошо! Как радостно, когда отбросишь заботу о славе людской, как сразу попадаешь в руки Богу, и как легко и твердо. Вроде как тот мальчик, к[оторый] попал в колодезь и висел на руках, страдая, а стоило только перестать держаться, и он стал бы на материк, к[оторый] тут же, под ногами, попал бы в руки Богу. —

98 Вечер не пошел косить, а ходил с Стах[овичем] и Lövenf[eld’ом]. Неприятно чувствовать, что мной заняты. Суета очень тяжела. —

25 Ил. Я. П. 90. Встал рано. Пошел купаться. Думал: ум, мысли, чувство n’est qu’une secretion du cerveau.99 Хорошо. Это правда. Ум, мысли, чувства, но сознание жизни? жизнь, к[оторую] я сознаю в себе? Сознание жизни? Это уж не отделение мозга, а жизнь — таинственная сущность, Бог. Что же это? Какое свойство этого? Стремление захватить как можно больше. — Любовь есть стремление обнять больше, уйти от себя и захватить больше… все — быть Богом. Стремление к Богу. К нему я и иду и приду. Стремленье Бога, к[оторый] во мне — освободиться.

100 Думал о том, как я объяснял личное бессмертие в «О жизни». Не верно. Характер, да, это особенность, выросшая в прошедших веках, скрывающаяся в бесконечности, но оно умирает с плотью и возрождается в потомстве, но не связано с моим сознанием. Мое сознание это Бог — и не иметь характера. — Даже не могу сказать, что моя жизнь должна расти в любви. И этого не могу знать. Моя жизнь есть Бог, а для Б[ога] нет большего и меньшего. Мое сознание жизни есть Бог, Бог есть сознание всей жизни. Для меня с моим ограниченным сознанием сознание всей жизни выражается любовью. Мы и стремимся к наибольшему сознанию, к сознанию всей жизни, она-то и есть любовь. Привязанный корнями к своему личному сознанию, я стремлюсь к сознанию всего — это стремление выражается любовью, пока я привязан корнями к своему личному сознанию. Но отрешись я от него — умри, и любовь станет (может быть это так) сознанием всего, что я люблю. Во всяком случае мое сознание, отрешенн[ое] от личности, станет сознанием божества, сознанием всего. Мое сознание будет сознанием всего. А я жалею, что мое сознание перестанет быть сознанием, связанным с ограниченной личностью. Я не могу представить себе этого — так это хорошо — и от того боюсь. Если я отрекся или как бы то ни было освободился от своей узкой личности, то почему же всякая жизнь не будет мне то же, что и моя жизнь? Непонятно. Но все идет к тому, что во мне есть бог, и быть им хорошо всегда, начиная с этого мира.

101Поправля[л] о непротивлении. Теперь 3-й час, пойду ходить… с Лöвенф[ельдом]. —

Думал еще о главном различии мужчин и женщин: для мужчины разум есть двигатель, для женщины разум есть последствия движения. Женщины и женские умы играют разумом, движутся же инерцией и похотями, мужчины настоящие руководят разумом инерцию и похоти.

Скверно пишу. Неясно в голове. Нездоровится. 4-й час. — Ходил до обеда с Лöв[енфельдом], после обеда один ушел косить. Таня, Маша — уехали. Много работал, очень устал. —

[27 июля.] 26 Ил. 90. Я. П. Встал рано, ходил, думал многое. И не садился за работу. Пошел кругом засеки на Ровы. Прекрасно много думал. За обедом узнал, что приехала Файн[ерман], <С[оня] раздражена, и я заразился на минуты>. 102 Надо выучиться узнавать заразу раздражения и тотчас же давать ей отпор. Вечером пошел косить; зашел к Ф[айнерман], симпатичная сильная женщина с ребенком. Причина отъезда несоответствие жизни с исповеданием — не во внешнем, т. е. в воздержании и труде, а в самом внутреннем, т. е. в отношениях, в обращении, внимании. «Приехали новые лица, и тотчас поднялись старые дрожжи», так она мне сказала. Кроме того, ревность Исаака. — Потом пошел купаться со всей молодежью. Мне легче с ними.

3-го дня б[ыло] поразительное событие: без всякой причины сыновья, учителя и приказчик нарядились и поехали в нарочно для того заложенных катках на Козловку. Очень яркое последствие дурной жизни. Не могу помочь им. Молюсь все так же, и хорошо. Думал о себе: скверно faire du style à propos de Dieu.103 —

Люди имеют наибольший успех те, кот[орые] не стыдятся с торжественной важностью [делать] самые большие глупости. Подумал, вспомнив, как Захарьин рассказывал, что у них в клиниках для содействия пищеварению пускают струю воды на пузо. —

Опять о любви: любовь есть стремление сознавать другие существа как себя. Все существа сознают себя или включены в сознание чье-либо. Всё существующее сознается всемирным существом Б[огом], как мое тело мною. Любовь есть стремление к тому, чтобы быть, как Бог, а не так, как сказал Иоанн, что Б[ог] есть люб[овь]. Мешает осуществлению стремление исключительное сознания себя. Путь к достижению стремления есть отрешение от себя — смерть личности и переход в всемирное сознание. Только проходя через всемирн[ое] сознание (через Бога), я могу сознавать других как себя.

Теперь 3 часа. Пойду ходить. Вчера заразился <раздражением С[они]>.104 — Вчера вечером пришли Бабур[инский] Джонс с кузиной, я говорил с ними о жизни — неясно. Вчера же проводил Лöвенф[ельда], к[оторый] оставил хорошее впечатление.

28 Июля. Я. П. 90. Встал поздно. Ходил купаться с Пастуховым. Поправил перевод Гарисона и Балу и написал краткое предисловие, так, чтобы в таком виде можно б[ыло] передать людям. Ходил к Файнерман два раза. Она хорошая, но узкая. Вечером дремал, говорил с Таней сестрой и читал Тихона. Приехал Ал[ександр] Мих[айлович] тяжелый. Заливает, и я слабею. Молюсь всё радостно. Письмо от Чертк[ова]. Вечером отвечал и написал Руг[ину] и Жиркевичу. Приехала Маша больная.

29 Ил. Я. П. 90. Встал поздно. Давно не б[ыл] так физически здоров. Ходил с Голцапф[елем]. Он говорил про оскорбленье, про свое будущее. Иногда выгодно нравственно учить, хотя и опасно, docendo discimus.105 Я говорил ему о кресте на каждый день и о такой же чистоте позади — не помнить долгов других и вследствие того и своих. Главное помнить, что не дело какое-либо предстоит делать, совершать, а участвовать наиуспешнейшим, полезнейшим образом в деле божьем, к[оторого] совершение я не то что не увижу, но не могу видеть, участвовать, заботясь только о наилучшем участии. Это же и точит — совершенствует тебя духовно и совершенствуя дает и радость.

Придя домой, писал предисловие к непротивлению. И кончил кое-как. Хотелось бы написать заключение. — 3-й час.

Пошел ходить. Пришел к обеду. — Вечером поехал отвозить Пироговск[их] девочек, зашел к Ф[айнерман] проститься, дома А[лександр] М[ихайлович] обиделся на мое рассуждение о том, как родительская власть прежняя рухнула. Родители же держатся за формы власти и тем мешают установлению новой формы. Ему это было упреком при Вере. Но поразительно, как он, могущий судить там, где дело не касается личности, теряет всякий смысл, когда надо выгородить свою правоту. Это поразительно. —

Думать вполне правильно можно только, когда живешь хорошо, а то сейчас покривится разум, чтоб скрыть, уменьшить свои грехи. Употребление разума дается любовью.

30 И. Я. П. 90. Встал поздно, ходил купаться. Хорошо думалось. Всё радостно молюсь и утверждаюсь. — Думал: проснувшись, с неудовольствием думал о неловких, стыдных выражениях, употреблен[ных] во вчерашних письмах. И знал, что это физическое, и победил это сознанием смирения и незаботы о людском мнении. Заснул и видел во сне, что я куда-то собираюсь и всё теряю, и одно найду, другое