службы — ну хорошо. А потом? И что бы ни было, разве это всё? Разве что-нибудь внешнее может удовлетворить? Только одно внутреннее движение вперед и то, какое в моей власти, движение и приближение к Богу, толь[ко] это может вечно удовлетворять и радовать. И я чувствую это всей душой. А то внешнее осуществление — успех? Уже не говоря о том, что оно может быть прямо ложно, односторонне-узко, разве какое бы то ни б[ыло] осуществление что-нибудь доказывает? Ну община, ну народ, ну человечество…[57] усвоило какую-нибудь…..
<Слабость умственная. Не могу.>
19 Июня 95. Я. П. Всё та же слабость… Неужели я всё еще не свободен? О[тец], пом[оги] мне. Вчера ездил верхом, встретил Чертковых, посидел у них. Ч[ертков] говорил, что человек может искренно верить в законность собственности и т. п., верить в ложь. Я думаю, что это нельзя. Он говорит: они верят в ветхой завет. Но они верят в ветх[ий] завет только п[отому], ч[то] ветх[ий] завет оправдывает то, что им нужно. Вечером получил из Тулы письмо от Шмита с № журнала и рукопись Эрнефельда. Нынче дочел Эрн[ефельда], искренно и умно, но слишком копотливо, мелко. Теперь 2-й час. Ничего не делал, кро[ме] чтения. Хочу написать письма. —
[28 июня.] Прошло 9 дней. Нынче 28 Июня 95. Ясн. Пол.
Последние дни писал Воскресение. И оно всё больше и больше занимает меня и всё больше и больше уясняется. Много б[ыло] народа: Ч[ертков], Касатк[ин], К[атерина] И[вановна], Булыг[ин]. — Музыка. Начинаю забывать, что отношения не между людьми, а всегда между мной и Богом. — Думал за это время.
1) (Не помню, записал ли.) Мы не можем, не должны знать будущего в области матерьяльной. Это незнание есть необходимое условие матерьяльной жизни. Если бы мы знали будущее, мы бы матерьяльно не жили. В области же духовной мы всё знаем, п[отому] ч[то] в ней нет будущего. И потому неизвестность нашей жизни уменьшается в той мере, в к[оторой] жизнь наша переходит от матерьяльной к духовной, в той мере, в к[оторой] мы освобождаемся от оков материи.
2) Для того, чтобы в жизни политической был порядок, чтобы люди не отдавались своим страстям и самоуправству, не дрались бы, а разбирались бы по закону, для этого установлено правительство. Правительство это в конституционных странах состоит из представителей, депутатов. И вот эти самые депутаты, избранные для того, чтобы избавить людей от самоуправства, разрешают между собой разногласие дракой. Так было во франц[узском], потом в английск[ом], теперь то же произошло в итал[ьянском] парламенте.
3) Июня 20; накануне б[ыл] дождь. На небе тяжелые, разбитые, низкие, темные облака. На меня по дороге и полю быстро бежит тень. Тень набежала на меня, стало прохладно, и в то же время впереди меня тень сбежала с волнующейся, казавшейся почти черной ржи, и рожь эта стала яркозеленою. Но это только на минуту. На меня набежал теперь свет, а на рожь опять тень, тучки.
4) Наука, искусство, всё прекрасно, но только при братской жизни они будут другие. А то, чтобы была братская жизнь, нужнее того, чтобы наука и искусство оставались такими, какими они теперь.
5) Любовь настоящая только та, предмет кот[орой] непривлекателен.
29 И. 95. Я. П. Е. б. ж.
Нынче 4 Июля 95. Я. П. За эти дни было то, что раза два хорошо писалось. И я могу сказать, что подмалевка Кон[евской] кончена, Третье[го] дня и вчера писал письма — написал более 10, в том числе английск[ое], в к[отором] говорю, что думаю теперь. Косил два раза. Ездил в Тулу вчера на велосип[еде]. Тут был Сер[ежа]. И мне нехорошо б[ыло] с ним. Решение быть всегда в отношениях с людьми — в отношении с Богом начинает ослабевать. Все-таки стараюсь, и иногда оно помогает мне. Думал за это время:
1) Добро, обличающее людей в их зле, совершенно искренно принимается ими за зло. Так что милосердие, смирение, любовь даже представляется им чем-то противным, возмутительным. Ничто очевиднее этого явления не доказывает того, что главная деятельность человека — совершенствование его — состоит в уяснении сознания.
2) Для борьбы с соблазнами нужно уяснение сознания. Если человек ясно видит, что дело дурно (т. е. безнравственно, грешно, вредно), то он наверное не будет делать его. Но часто говорят, как Павел: я знаю, что дурно, и делаю. Не совсем знаешь. Есть разные степени знания. Полное знание есть то, кот[орое] освещает весь предмет со всех сторон. Уяснение сознания совершается концентрическими кругами. —
Человек делает то, что он считает дурным, только п[отому], ч[то] то, что он хочет прекратить делать, находится в круге, еще не освещенном со всех сторон. Вот так:
Нет, нельзя нарисовать. Сказать я хочу то, что я не перестану курить до тех пор, пока мне не ясна будет та ошибка, грех, заблуждение, из к[оторых] вытекает курение, пока я не откажусь от самого греха.
3) Читал забавный спор ученый Ельпе с каким-то профессор[ом]: научные рассуждения приводят к диаметрально противуположным заключениям.
Сейчас получил телеграмму, что приезжает Страхов.
12 Июля 95. Яс. Пол. За это время приехал Страхов. Я очень рад ему. Я писал Весе[литской], что, когда мы знаем, что челов[ек] приговорен к смерти, мы добры к нему — любим. Как же мы можем кого-нибудь не любить, когда знаем, что все приговорены. Он — удивительное дело — не знает своего положения. Пишу почти каждый день. Подвигается. Точно так же, как узнаешь люд[ей], живя с ними, узнаешь свои лица поэт[ические], живя с ними. Тоже довольно много работал — хотя чувствую, что ослабел от старости. Был у Давыд[ова], и он у нас. Записал от него ход дела. Постоянные гости тяготят. Нет тишины, летнего уединения.
Что-то хорошее думал, не записал и теперь забыл. Помню только пустя[ки]:
1) В моем детстве водили, мучая их, медведей, теперь водят, мучая и губя их, по деревням детей в трико, акробатов.
2) Сколько раз замечал: вы относитесь к человеку с обычным презрением, не как к человеку, он не недоволен вами, не имеет к вам враждебн[ого] чувства; но только войдите с ним в немного человеч[еские] отношения, не отдавшись ему совсем и серьезно,[58] и он возненавидит вас. —
Вчера отвозил сено в Овсяннико[во]. Все наши ездили на сватьбу, теперь вернулись все, кроме С[они]. И ее отсутствие беспокоит меня.
5 Августа 95. Я. П. Почти месяц, что не писал. Месяц этот проведен не дурно. Немного работал в поле. Раз косил рожь. Довольно много писал Коневск[ую]. Подвигается. За это время читал Social Evolution Kidd’a и статьи о себе из Wa[h]rheit и др. Когда читаешь о себе, то может показаться, что тем, чем ты занят, занят и весь мир, но это неправда. Было письмо от Хилкова с описанием гонений на духоб[оров]. Я написал письмо в англ[ийские] газеты. Переводится теперь. О катехизисе не думаю постоянно, как прежде, но тем с большей[59] силой думается об этом. Центральное положение катех[изиса] то, что человек поставлен в мире так, что он погибает и ему нужно спастись. Для того, чтобы спастись, ему нужно ухватиться зa спасительное кольцо воли Божией, к[оторое] он чувствует в себе. Этот акт спасения есть вместе с тем и то единственно плодотворное и содействующее совершению в мире воли Божьей установление Его царства.
Были посетители, мало интересные и свои друзья. Поша два раза (он вчера поехал на Кавказ к Х[илкову]), Ив[ан] Мих[айлович], Бул[ыгин], теперь Евг[ений] Ив[анович]. Им я всегда рад.
С Соней стало хуже. Я ездил, опоздал в дождь, она больно язвила, и я оскорбил[ся], — по старым ранам. Нынче она потребовала, чтоб дать ей переписывать. Я отказал, сказав, что из этого всегда были неприятности. Дурно сделал, не пожалев ее. Она измученная, больная душевно, и считаться с ней грех. Как жалко за нее, что она никогда не сознает своих ошибок. Впрочем не мое дело. Мне надо сознавать свои, и мои ошибки не надо ровнять с ней. Каждый грешит по мере того света, к[оторый] есть в нем. Еще за это время огорчительны были мальчики. Особенно Андр[юша]. Совсем отбился и ошалел. Ничего не видит, не слышит, как вечно пьяный. — За это время думал и записал:
1) Сижу в избе, у окна. Темно от тучи, мухи гудят и бьют в лицо. Баба стоит и, выглядывая в окно, лениво говорит в себя: Батюшка, Ц[арь] Небес[ный], заходит тучка. Бог дождичека дает. —
2) Думал, читая книгу Кидд’а. В чем прогресс? Прогресс, по мне, состоит во всё большем и большем преобладании разума над животным законом борьбы, по эволюционистам же — в торжестве животной борьбы над разумом, п[отому] ч[то] только вследствие этой животной борьбы, по их понятиям, может совершаться прогресс.
3) Другое, что думал, читая книгу Кидда, это то, что наука тогда только наука, когда она исследует то, что должно быть. По учению же эволюционистов наука должна исследовать то, что было и что есть, и объяснять, почему хорошо то, что есть. Так смотрят на науку все эволюционисты. И потому у них выходит, что борьба есть необходимое условие прогресса и потому хороша.
4) По Вейсману, объяснение наследственности состоит в том, что в каждом зародыше есть биофоры, биоф[оры] же складываются в детерминанты, детерм[инанты] складываются в иды, иды же в иданты. Что за прелесть для комедии.
5) По Вейсману же, смертные существа потому остались жить, что все не смертные не выдержали борьбы с смертны[ми], т. е. бессмертные — померли. Неужели не удастся воспользоваться этой прелестью.
6) По Кидду выходит, что главный двигатель человеч[еского] прогресса есть религия, религия же есть неразумный инстинкт, кот[орый] поэтому нельзя изучать. И потому он и не изучает того, в чем состоит главный двигатель челов[еческого] прогресса. Я же считаю, что нужно изучать именно это, религию, т. е. то, что служит основой челов[еческого] прогресса, и не отвергаю изучения и борьбы. Так что выходит, что я изучаю то, что нужнее всего, и то, что менее нужно. Он же отказывается от изучения того, что нужнее всего, и изучает тольк[о] то, что не нужно или менее нужно.
7) Был разговор о семейной жизни. Я говорил, что хорошая семейная жизнь возможна только при сознанном, воспитанном в женщинах убеждении в необходимости всегдашнего подчинения мужу <разумеется во всем, кроме вопрос[ов] души — религиозных>. Я говорил, что это доказывается тем, что так было с тех пор, как мы знали жизнь людей, и тем, что семейная жизнь с детьми есть переезд на утлой лодочке, кот[орый] возможен только тогда, когда едущие
